– Но нужно официальное разрешение, чтобы пройти через территорию Лакедемона, – возразил Сурен. – Или ты предлагаешь нам тайно пробраться на полуостров?
– Нет, – покачал головой царь, – я улажу вопрос, не беспокойся.
– Надеюсь, ты понимаешь, – сказал наместник вполголоса, – что ломакинцы многим рискуют, хотя и будут сражаться за правое дело.
– Да. Надеюсь, и ты понимаешь, что победа правого дела обеспечит уравнение в правах с гражданами, – царь почесал бородку. – По крайней мере, я усиленно работаю над вопросом…
Внезапно издали донесся звон.
– Что такое? – удивился Сурен. – Это ведь колокол Храма Славы?
– Ты угадал, и, думаю, мы на пороге больших перемен. Скорее всего, или наследник вернулся, или кто-то из его отряда. На днях я приду за тобой и твоими людьми. Подготовь все тщательно, Сурен, – царь Роман направился в сторону насыпи, но, остановившись, обернулся к наместнику:
– И вот еще: я выпишу пропуск Алёне Зарецкой, пусть повидает детей.
– Конечно, – кивнул брюнет. – Я прослежу.
* * *
Антон смотрел из окна своего кабинета на двух котов, взъерошенных и орущих друг на друга, хотя март давно прошел; одно неосторожное движение – и кто-то из маленьких хищников первым бросится в атаку.
– Ну, сынуля, – строго произнес царь, – рассказывай, как ты просрал отряд в целом и жену в частности. Только честно, без вранья. Я должен знать, как мне выгораживать тебя перед Общим Собранием. Анатолий Алфераки уже направился к Храму Славы, скоро зазвенит колокол, а потом забренчит рельс у Дворца Собраний, туда набежит куча народа, и ты отлично знаешь, они не папа, порвут на части за малейший косяк.
Артур, стоящий навытяжку возле двери, вздрогнул, услышав «сынуля», сглотнул ком и сказал:
– Отец, так получилось по чистому недоразумению, но я готов искупить кровью…
– Ты, тупое убожество! – взревел царь; в этот момент один кот бросился на другого, и клубок шерсти покатился по пыльной дороге. – Я тебя о чем спросил! О недоразумении? Или об искуплении?
Антон резко развернулся и бросил испепеляющий взгляд на сына:
– Повторяю свой вопрос специально для малахольных недоносков: как ты умудрился просрать отряд в целом и жену в частности? В подробностях рассказывай, без всяких соплей и нюней о случайных недоразумениях. Почему ты остался жив, а остальные погибли? Храбрейший из воинов, я жду ответа.
Разумеется, честно, как требовал того отец, Артур говорить не собирался. Он изложил откорректированную версию похода в Таганрог – ведь никто проверить его слова не мог.
Получалось, что доблестный сын царя и его команда шли по следу отступника, убийцы и предателя Олега, сына Виктора. Примерно посередине дороги на них напала банда беглых рабов, ясное дело, по наущению все того же предателя. В результате яростного сражения шайка отморозков была уничтожена, а ее главарь, дикарка по имени Рита, взята в плен. Но во время боя рабы, предназначенные для прохода сквозь Туман Даров, погибли. Пришлось тащить на себе проклятую атаманшу. В аномальной зоне непонятно почему погиб Семён, один из лучших рукопашников Лакедемона. Однако не оставалось сомнений, что каким-то образом Олег сумел преодолеть Туман Даров и уйти. Далее, уже в самом городе, отряд едва спасся от гигантских хамелеонов. Жертвой одной из тварей стал Григорий, да восславят его вечные воды Миуса. Но сильно поредевший отряд не отступил и, отсидевшись до заката в заброшенном доме, вновь пошел по следам изменника. На этом настоял сам Артур, сказав что того требует честь воина, хотя старый поисковик Николай хотел отказаться от дальнейшего преследования. Ночью, уже в старых районах города, на них напали нуклеары, так себя кличут дикари-мутанты. В результате ожесточенного сражения погибли и любимая жена Анна, и храбрейший воин Николай, сын Алексея, да будет он равен богам. Сам бесстрашный Артур, будучи оглушен метко брошенным камнем, попал в плен к выродкам. Однако можно с уверенностью сказать, что в ходе боя было уничтожено не менее семи врагов, и если бы не врожденное преимущество противника – способность прекрасно видеть в темноте – то наверняка потери нуклеаров были бы больше. Во время своего пленения Артуру удалось разговорить одного из охранников, и он поведал ценные сведения о своих соплеменниках. Позже наследнику удалось бежать, доблестно обезвредив двух охранников.
– Есть кое-какие нестыковки в твоей байке, – сказал царь Антон, вплотную приблизившись к сыну. – Ну-ка покажи голову… И где здесь шишка, синяк, хотя бы царапина, в конце концов, после камня должно же что-то остаться?
– Я сейчас правду говорю, батя, правду, – Артур вытаращил глаза и закивал головой, будто это могло убедить правителя в искренности его слов.
– Я сейчас тебе челюсть сломаю, сынуля, – спокойно, но с непреклонной жесткостью проговорил Антон, ударяя кулаком в ладонь.
– Ну хорошо, хорошо, – наследник попятился, выставив вперед руки. – Я сдался этим тварям, но то была вынужденная мера, иначе как бы мы узнали о дислокации противника…
– Что еще наврал?
Артур мгновенно сообразил, что нужно срочно сознаться еще хотя бы в чем-то, иначе отца не успокоить. Обещание сломать челюсть могло воплотиться в реальность.
– Меня выпустила Аня, – сказал наследник. – Я не сам сбежал, она мне помогла. Сперва хотела в Таганроге остаться, а потом передумала… Но, клянусь, она первая сдалась, она вообще хотела нас предать!
– Угу, и захотев предать, зачем-то стала тебя освобождать? – поджал губы Антон. – А почему ее нет с тобой?
– Она умерла по дороге, – спина Артура сделалась мокрой, – но память о ней…
– Ты убил ее? Как лишнюю свидетельницу?
– Нет, честно, батя, все получилось чисто случа…
Договорить наследник не успел, поскольку получив сильный удар под дых, судорожно глотая воздух, согнулся в три погибели и упал на колени.
– Боги, – прорычал правитель, – почему вы мне дали в сыновья тупицу, который не может даже солгать как следует? Сынуля, ты когда врешь и боишься одновременно, то потеешь как свинья при случке, ты этого не знал? Дерьмовый из тебя политик, дерьмовый управленец и такой же дерьмовый воин! Боги… на кого оставить Лакедемон?
Зазвонил колокол Храма Славы.
– Ладно, – Антон подошел к столу, сел в кресло. – Собранию поведаешь версию, которую сначала мне рассказал. И запомни: народу врать можно, а вот папе нельзя. Папа этого не любит. Иди отмойся и позови Словоблуда, он в коридоре ждет.
Встав с колен и морщась от боли, Артур покинул кабинет.
В дверь просунулась седая голова человека лет шестидесяти, которого за глаза называли Словоблудом.
