Мы выбираемся с берега и попадаем на улочки порта. Здесь полно разношёрстного народа, в основном недовольного, так что затеряться несложно. Возникает другая проблема.
— Купить лошадей не сможем. Придётся выйти за город и у кого-нибудь отобрать, — решает отец.
По широкой дороге, ведущей к городским воротам, не пошли, сразу уходя в сторону, чтобы обогнуть стены. Стоило убраться подальше от основных улиц, как прохожие исчезли, и всё чаще попадались оставленные дома. Валялись на земле брошенные вещи. Лишь изредка из окон на нас смотрели мрачные глаза тех, кто не имел возможности бежать.
Вскоре дома остались позади, и дальше мы шли через скалистую пустошь, какой был весь берег вокруг. Земли, пригодной хоть для какой-то работы, здесь не было, только камни, по которым идти удовольствие сомнительное. Поэтому мы уходили дальше от берега, чтобы выйти на дорогу. Любую, лишь бы не камни.
— Наконец-то, — как самая зоркая, Аннель первой увидела тракт.
Пришлось аккуратно спускаться по склону из постоянно осыпающегося мелкого камня, но на дорогу мы попали. Не сговариваясь остановились, чтобы перевести дух и немного размять ноги, уставшие от неудобного передвижения.
Из-за поворота выехала старая карета, запряжённая парой не самых красивых, но вполне добротных лошадей. Мы сделали стойку, я ощутил, как Аннель колдует. Проверяет, нет ли поблизости случайных свидетелей.
На облучке сидел кучер в компании мужчины, вооружённого винтовкой. В карете я ощутил двоих, магов, но слабых.
— Двое снаружи, двое внутри, — подтвердил мои наблюдения Эмирс.
— Вокруг никого, — сообщила Аннель.
Неудача. Для этих случайных путников — неудача. Мы приняли расслабленный вид, будто вообще не обращаем внимания на приближающуюся карету. Нам не нужно было обсуждать что-либо, всё было ясно без слов. Аннель возьмёт на себя вооружённого мужчину, Дин — кучера. Мы с отцом тех, кто внутри. Нам, хаотикам, палачам, проще скрутить мага, при этом не причиняя ему значительного ущерба.
Подхватив Аннель за талию, я перешёл вместе с девушкой на другую сторону дороги, пошептаться, Дин вообще сел на камень и стянул сапоги для чистки. Мужчина с оружием даже расслабился, видя это. Напрасно.
Воздушный удар сбросил его на камень, я, кажется, слышал хруст ломаемых костей. Как Дин обезвреживал кучера — не знаю, я сосредоточился на одном из пассажиров. Мне не требовалось даже открывать дверь, чтобы достать его, достаточно оказаться на короткой дистанции. Пара секунд, и тело внутри крючит от боли. Рядом вздрагивает и оседает без сознания второй пассажир. Открываю дверь.
Я вырубил юношу лет девятнадцати. Отец — женщину лет сорока. Не церемонясь, выбрасываем всех на землю. Разворачиваем карету, загружаемся и двигаемся в путь. Мы с отцом, не сговариваясь, магией воздействуем на наше транспортное средство, меняя его до неузнаваемости, хотя бы внешне.
Первый этап успешно завершён.
Глава 32
Кони бодро переступали копытами, но скорость наша всё равно оставляла желать лучшего. Очень хотелось найти ещё двух лошадей и пересесть, чтобы двигаться верхом, так быстрее, но с этим возникла проблема. Нам либо вообще не встречались всадники, либо это были целые отряды, с которыми не имело смысла вступать в бой. Хорошо ещё, что к покидающим город не было вопросов, да и солдаты спешили, это было видно. Однако наше путешествие грозило затянуться.
На облучке сидели мы с отцом. Девушка, тем более довольно красивая, выполняющая роль кучера или охранника, вызвала бы у северян вопросы. Иной менталитет, проще посадить Аннель в карету, чем каждому объяснять придуманную историю. Дин уступает что мне, что отцу, в боевых способностях, поэтому торчим снаружи именно мы. Если всё же попадётся подходящая жертва — мы лучше с этим справимся.
Однако жертвы не попадалось, лошади бежали в спокойном темпе, старались не загнать. Однообразные скальные пейзажи мне осточертели уже за первые полчаса. Порывшись под сидушкой, нашёл бутылку с неизвестным содержимым. Откупорил, принюхался. Алкоголь, но что конкретно — не знаю. Сделал осторожный глоток. Креплёное вино, качество пусть не выдающееся, но терпимое. Сделал два хороших глотка и убрал обратно.
Ощутил у отца артефакт, один из тех, что созданы непонятной мне магией. От нечего делать начал осторожно изучать. Кажется, нащупал определённые закономерности. Мне бы ещё в руки пару других образчиков этой магии — смог бы сказать конкретнее. Эмирс, естественно, мои действия обнаружил.
— Четвёртый круг, — со странной смесью гордости и разочарования произнёс отец. — Жаль, нет времени и возможности тебя нормально обучить.
От такого захода даже испытал некоторую обиду за годы трудов, потраченных на освоение магии.
— Меня хорошо учили. Ты в том числе.
— Хорошо, — согласился Эмирс. — Но не всему. Магия четвёртого круга даёт возможность прикоснуться к новому уровню понимания окружающего мира, недоступного слабым. Закончи ты правильное образование, это… — отец похлопал себя по карману, где лежал артефакт, — не стало бы для тебя загадкой.
Мне не хотелось обсуждать мои знания и навыки, поэтому я ухватился за возможность сменить тему.
— Что это за магия? Какими силами обладают принцесса и прочие Дароллы?
— Ты знаешь, что я не отвечу, — произнёс Эмирс с сожалением.
Отец мог скрывать свои эмоции, безупречно это делал, когда хотел. Сейчас он этого не делал. Что вызвало у него сожаление? Ответ у меня был.
— Ты не хочешь, чтобы я здесь находился?
Эмирс кивнул.
— Верно. Как хороший отец, я хотел бы, чтобы ты сам определил свою судьбу, сам выбрал путь, сам нашёл дело, каким хотел бы заниматься. Как глава клана, я не мог позволить тебе ничего из этого. Ты должен был стать моим наследником, должен был стать королевским палачом, должен был сделать отнимание жизней своим делом. Когда началась война, мы надеялись, что ты исчезнешь, затеряешься где-нибудь. И начнёшь новую, свободную жизнь далеко отсюда.
Его откровение меня удивило.
— Ты и мама?
— Конечно, — кивнул отец, покосившись на меня. — Ты не заметил? Мы с ней были очень близки. Не просто понимали друг друга, а были дополнением друг другу. Когда она умерла, я безвозвратно потерял половину себя.
Некоторое время мы ехали в молчании, я обдумывал слова отца. Вспоминал. И да, они были именно такими. Двумя половинками одного целого.
— Ты мог прийти ко мне. В тюрьме, и…
Я замолчал, а отец кивнул:
— Да, мог. И ты меня не послушал бы. Ты пошёл бы за мной, встретился с Аннель, остальными. И оказался бы здесь же, на этом самом месте. Именно та судьба, которой я для тебя не желал.
Он прав. Война опалила меня, закалила, сделала жёстче. Да, я повзрослел, но недостаточно. Солрен, сидевший в камере, куда пришёл Моритас, не послушал бы отца, не согласился бы бросить всё и начать жизнь заново. Даже сегодняшний я не могу принять такого решения, не могу всё бросить.
— Ты был королевским убийцей?
Вопрос Эмирса не удивил, но ответил он не сразу.
— Да. Я был.
Снова молчание. Да, я уже знал об этом, но признание из уст отца ничем не заменить.
— Зачем? — спросил.
— Не всех преступников порой можно заключить под стражу… в рамках закона. Любой хороший правитель желает иметь хорошего убийцу, поворачивающего всё так, будто это и не убийства вовсе.
Кошусь на отца.
— Хороший правитель?
Эмирс кивнул.
— Да, Сол, хороший. Король не желал запугивать подданных. И не притворяйся, ты видел, как живёт империя. Наше общество было не в пример справедливее, честнее.
В этом я был согласен с отцом. Наше общество было лучше.
— Я редко убивал. Куда реже, чем арестовывал.
— Меня ты своим навыкам тоже обучал?
Этот вопрос вызвал у отца тяжёлый вздох.
— Нет. Твоя мама и я очень хотели, чтобы ты стал создателем заклинаний. Этому тебя обучали. Однако желание короля весомее нашего. Его Величеству требовался убийца в следующем поколении. А через много лет ты бы обучал своего наследника так же, как я обучал тебя.
