— Я уже всё это слышал, — поморщился Домино. — Я только не припомню момента, с которого мы начали давать тебе деньги в невозвратный долг…
— А я не припоминаю пункта договора, по которому мой брат обязался делать тебе не только «гидру», — и ничего, делает же! — огрызнулся Инай.
— Мы за это тоже платим. Может, вам пересмотреть статьи расходов?
— Слушай, жалко, что ли? Вам всё воздастся сторицей! Ты меня знаешь… эм-м… Йен? Сен?
— Йен, — любезно напомнил Домино. — Сен — тот, кто без маски.
— Ну да, да… Ладно, что тебе от меня нужно? Мне вот двадцать тысяч. Тебе?
— Запишу на твой счёт, — Домино сдался, вынимая из кармана планшет, сообщающийся с его ноутбуком, где он хранил всю информацию, которая ему только попадалась. — Свободен.
— Спасибо! — Инай преувеличенно сердечно начал трясти его не успевшую спрятаться под стол руку, и Домино с некоторым усилием вырвал её.
— Не за что. Слушай, давно хотел спросить: ты случайно ни на чём не сидишь? Слишком много у тебя противоречивых настроений. В прошлый раз ты пялился в одну точку и цедил каждое слово, сейчас…
— Конечно, сижу, — неожиданно успокоился Инай. — Только сегодня я, наоборот, забыл принять таблетки. Псих я, в общем. Но за один день в полного психа не превращусь, не переживай.
— А за два?..
— Да забей ты! Меня выпускают общаться с людьми — значит, я не опасен для социума. Главное, вовремя пить таблетки.
— Брат у тебя такой же? Я спрашиваю, как деловой партнёр… — Домино убрал руку с планшетом под стол, включив там диктофон. Никогда не знаешь, в какой момент жизни что пригодится.
— Отец был такой же, — Иная, похоже, вновь охватило возбуждение, и он опять заходил туда-сюда по палатке. — Мне передалось, Рогеро нет. Поэтому я и семью не завожу: нечего эту дрянь распространять дальше. Проснёшься так однажды — а над тобой твой собственный сын с ножом стоит, потому что ему показалось, что ты хочешь помешать ему достичь истинного величия!
Он рассмеялся резким, пугающим смехом, и Домино решительно поднялся из-за стола, пряча планшет в карман штанов.
— Я понял. Деньги помнишь, где брать? Тогда можешь идти.
— Благодарствую! — Инай козырнул ему, немедленно переключившись, и вылетел из палатки.
Кто бы мог подумать: душевнобольной? Хорошего он себе нашёл партнёра. Прямо как сказал сам Инай: проснёшься однажды, а он стоит над тобой с топором и фанатизмом в глазах: «Голос в голове сообщил мне, что твои зелёные человечки только что перерезали всех моих, и я должен отомстить!» Или у него что-то иное? Вроде особых отклонений, кроме смены настроений, Домино пока у него не подмечал…
Выждав ещё пару минут, чтобы точно не наткнуться на Иная, Домино покинул палатку и отправился искать Азата: ему страшно хотелось обсудить и перспективы продажи пойманного хиддра, и тронутого Иная, столь любезно сообщившего им о своей болезни лишь на четвёртый год их сотрудничества.
* * *
Альфред сидел в их общем кабинете совершенно один, когда раздался звонок от дежурного. Уже два дня ожидавший чего-то подобного и втайне надеявшийся, что оно выпадет именно ему, рейтер поспешно переключил связь:
— Агент Покровский слушает.
— Говорит дежурный Гаядэ. Поступил запрос из патрульного участка номер 346 на встречу с любым человеком, близко связанным с Рэксом Страховым. Запрашивает гражданское лицо, София Талайсибара. Это имя тебе о чём-то говорит?
— Да, давняя знакомая. Скажи, пусть ждёт, я подъеду в ближайшие полчаса.
Дежурный отключился, и Альфред вскочил со своего места. Всё-таки жена Рафаэля приехала в Канари искать помощи. Странно, что обратилась через патруль, ведь её свекровь наверняка ещё сохранила связи с Генштабом, оставшиеся от покойного мужа, но там всякое могло произойти. А вот обращение к бывшему другу вполне ожидаемо — и как удачно! Оставив Рэксу, который сейчас со своим братом был на тренировке, записку, что он временно отъехал по неотложным делам, на случай если тот вернётся раньше, Альфред поспешил к парковке.
Его личный шпион (втайне от Лемма, Рэкса и Кита) был в банде Братца Лиса уже почти год и исправно сообщал ему обо всех новых рабах и местах, куда их продавали: постепенно Альфред рассчитывал получить подробную карту предприятий и их владельцев, использующих рабский труд на Севере. Потом достаточно будет подослать канарийского агента, чтобы его также куда-нибудь продали, — и поднять ГШР на борьбу с рабовладением труда не составит. Или хотя бы некоторую его часть… По крайней мере, они смогут уничтожить тех, кто не работает на Степного Волка, а там и остальные забоятся. Мессия даже не посмеет заявить протест: всё-таки освобождать они будут своего, какая разница, скольких «не тех» они при этом прошерстят. А если очень повезёт, можно будет схватиться и с самим Зебастианом — уж Альфред позаботится о том, чтобы к нему пришла половина генштабовского состава! Он обзавёлся достаточным количеством связей и с полным правом может утверждать, что большинству агентов далеко не по душе политика невмешательства, проводимая Эдрианом. Удивительно, что их президент так легко спустил всё на Севере на тормозах, — но у противодействующих ему есть идейный лидер. Когда прижмёт, Рэкс понесёт флаг сопротивления третьей силе, Альфред в этом не сомневался.
Но эти наполеоновские планы были пока только на стадии подготовки. Сейчас рейтер рассчитывал на другое: только узнав от своего шпиона, что советник Братца Лиса где-то в горах выловил Рафаэля Талайсибару, бывшего члена компании Рэкса, на чьё место когда-то пришёл Альфред, рейтер загорелся идеей попробовать придушить новых известных работорговцев, пока они не сравнялись силой влияния с Зебастианом. Слишком уж быстро они вышли на общую арену, к тому же наркотрафик… Одного Зебастиана вполне хватает. Стоит Рэксу узнать, что кто-то там, на всем ненавистном Севере, пленил его хорошего друга, полетят головы. А пара нужных слов, сказанных в нужный момент его, Альфреда, агентом, сделают так, что Братец Лис будет уничтожен на месте. Всего-то и требуется, что контролировать всё до последнего.
А что делать с оставшейся без лидера бандой, он решит, когда и если всё задуманное удастся.
В приёмной патрульного участка Альфреда встретил их дежурный и проводил в отдельную комнату, где ему навстречу встала со стоявшего там диванчика для посетителей взволнованная молодая женщина-хиддри, выше рейтера головы на три — и то для их расы это считалось средним ростом. Одета она была по-летнему легко, хотя и с оглядкой на менее жаркий климат Канари: простой, до середины колена, белый сарафан открывал пигментированные почти геометрически ровными тёмно-рыжими полосами руки с двумя парами бронзового цвета баджу и стройные, также лишь с одной стороны полосатые ноги в туфлях-лодочках. Густые прямые волосы до середины спины были в тон браслетам, но в искусственном свете отливали жёлтым. Отметив про себя, что Рафаэль нашёл себе в высшей степени симпатичную жену, Альфред доброжелательно улыбнулся ей.
