Расстрелянный корабль прогров наконец опустился. Флойд успел увидеть через проем закрывающейся двери, как он утыкается носом в лед, плюется огнем, заволокшим его целиком. Корпус разваливался, расцветая тысячей мелких взрывов. В унисон им загрохотала, заскрежетала башня, рушась прямо на глазах.
– Кажется, исполняется предсмертное желание Ги де Мопассана, – усмехнулся Флойд.
Перед тем как шаттл врезался в облака, Флойд успел окинуть взглядом Марсово поле. Страшные взрывы раздирали остатки вражеского судна. От него разбегались на удивление ровные, круглые ударные волны – до самого защитного периметра. Париж содрогался. Медленно, словно раненый жираф, башня падала. Одна из опор, поддерживавших третью наблюдательную площадку, подогнулась, рассыпалась миллионом железных обломков. Пару секунд казалось, что оставшиеся три смогут удержать вес. Но нет. После столетий перемирия гравитация наконец-то победила проржавевшие кронштейны, заклепки и болты. Башня кренилась все больше, и оставшиеся опоры уступали невероятной тяжести. Стотонные балки срывались, распрямлялись, сбрасывая напряжение, будто выпущенные из согнутой колоды карты. Тысячи тонн металла врезались в лед, облако белой пыли поднялось на сотню метров, укрывая агонию башни. Флойд видел, как третья площадка косо ушла в белую пелену, освещенная ветвистой молнией. Он отвернулся. Видеть, как гибнет символ любимого города, было невыносимо.
Флойд подумал, что живой Париж при всех его недостатках куда приятнее заледеневшего трупа.
Жаль только, свой Париж ему больше не увидеть никогда.
– Я понимаю: обстоятельства не располагают к душевному комфорту, но тем не менее хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя на этом корабле как дома, – сказал мужчина в белой капитанской форме с эполетами и аксельбантом.
Он предложил сигару из деревянного ящичка. Флойд от сигары отказался, но стаканчик виски принял. Вентиляторы на потолке медленно, лениво разгоняли воздух.
Флойд и Тунгуска сидели в высоких креслах в роскошно убранной комнате, могущей быть салоном океанского лайнера, дирижабля или трансатлантической летающей лодки. За квадратными окнами виднелась лишь иссеченная дождем ночь. Хотя, пожалуй, тут не спутаешь. Не лайнер, не дирижабль и не лодка. Слишком уж своеобразно и странно гудят двигатели.
Флойд выпил полстакана. Не самый лучший виски, но снять напряжение помогает.
– Какие новости об Ожье?
– Состояние у нее стабильное, – ответил Тунгуска. – С раной от неисправного оружия мы совладали легко. В обычных условиях она бы не доставила хлопот.
– А в этих условиях?
– Шок. Возможно, Ожье погибла бы без вмешательства машин Кассандры. Эти машины взяли на себя управление организмом. Она в чем-то вроде комы.
– И как долго она пролежит в коме?
– Боюсь, трудно сказать. Даже в том случае, если кто-нибудь из нас добровольно пускает в себя нанороботов, процесс крайне небезопасен. А то, что сделала Кассандра в Париже… – Капитан махнул сигарой для наглядности. – Принять чужие машины трудно даже серьезно подготовленному прогру с соответствующими структурами в мозгу, способными выдержать дополнительную нагрузку. А Ожье обычный человек. К тому же ее ранило вскоре после перехода к ней нанороботов.
– Но если бы Кассандра не перешла в нее, мы оба погибли бы, разве нет?
– Очень похоже, – согласился Тунгуска, взяв из ящичка другую сигару и отрубив ей кончик вычурной серебряной гильотинкой.
Но он не курил и первую – похоже, не понимал ее назначения. Должно быть, считал жжение сигар древней социальной условностью.
– С другой стороны, Кассандра умерла бы, если бы не вошла в тело Ожье.
– Помнится, согласия Верити не очень-то и спрашивали.
– Поверьте, переговоры обязательно были, пусть и скоротечные. Вовсе не этикет запрещает вторгаться в чью-то голову, сколь бы ни была важна причина.
– И каковы теперь шансы Кассандры на выживание?
– Лучше, чем без тела. Ее машины уцелели бы, но личность неизбежно разрушается без стабилизирующего действия естественного мозга.
– А ее личность не разрушилась?
– Нет – благодаря Ожье. Теперь Кассандра может восстановиться. – Для убедительности капитан ткнул сигарой вверх.
– Похоже, Ожье зря плохо думала о вас, програх.
– О некоторых – зря. Но должен сказать, что, к большому сожалению, насчет многих она права.
Флойд уже рассказал Тунгуске все известное о заговоре прогров. Само собой, наверняка ошибся со многими деталями, что-то недопонял и упустил. Конечно, Ожье рассказала бы лучше. Но Тунгуска кивал, слушал с интересом, задавал правильные вопросы в правильном порядке.
– И что теперь будет?
– С Ожье? Мы понаблюдаем за ней, пока не найдем подходящее тело для машин Кассандры. Еще не совсем ясно, что они делают с Ожье, но лучше их оставить в покое, пусть справляются сами.
– Но ведь она выздоровеет?
– Да. Но останется ли прежней, это вопрос…
Флойд кивнул, вертя в пальцах стакан с виски. Нет смысла напускаться на капитана – он делает что может.
– Перед тем как мы покинули Париж, Кассандра говорила о приказе перехватить шлюпку.
– Мы получили этот приказ.
– И что, перехватили на орбите?
Тунгуска оглянулся, словно боясь чужих ушей, и развел руками:
– К сожалению, один из наших перехватчиков оказался ненадежен. Тот, кто имел наибольшие шансы перехватить шлюпку, просто позволил ей ускользнуть из сети.
– Ее же нельзя было упустить!
– Мы сделали все возможное. Но на орбите за Луной, в мертвой зоне наших локаторов, ждал другой, быстрый корабль. Все было продумано блестяще.
– А этот быстрый корабль – насколько он велик?
– Достаточно, чтобы увезти двигатель с лайнера «Твентис сенчери лимитед», если вас интересует это. Мы не уверены, что именно этот корабль участвовал в нападении на лайнер, но, принимая во внимание все обстоятельства… Между прочим, мы выявили связь этого корабля с Ниагарой.
– Вы должны остановить его!
– Это проблематично. Он уже идет на полной тяге к порталу на Седне.
– Так перекройте портал.
– Мы уже пытались. Но его контролируют сторонники Ниагары. За день мы подтянем туда достаточно сил, чтобы выбить агрессора, но корабль с реактором уже успеет войти в гиперсеть.
– И там его уже не найти, – тяжело вздохнул Флойд.
Тунгуска поерзал, устраиваясь в кресле; жалобно скрипнула обивка.
– Не обязательно. Нам известно, что корабль направляется к порталу Седны, и мы знаем, куда ведет портал. На выходе еще три портала – Ниагара наверняка облюбовал один из них. Если мы не слишком отстанем, то сможем зарегистрировать сигнатуры открытия портала и определить, в какую из кроличьих нор юркнул наш враг. Тогда придется рискнуть – войти в тоннель, пока там другой корабль. Это не принято даже для судов Полисов, поэтому придется менять программу допуска в портал. Но по крайней мере мы сможем проследить за Ниагарой часть пути.
– И какой с того прок?
– Все лучше, чем сидеть сложа руки. Судно у Ниагары крупное и быстрое. Его нам не догнать, если только ему не потребуется маневрировать. Он не сможет перейти от портала к порталу так быстро, как мы. Это почти единственное наше преимущество.
– И вы пока еще не имеете представления о том, в какой уголок космоса он направился?
– Ни малейшего. К сожалению, мы так и не смогли ничего выяснить. Быть может, у вас есть разумные идеи на этот счет?
– Насчет разумных идей вы обратились не по адресу.
После того как оба допили виски, Тунгуска повел Флойда по веренице коридоров и трапов к выделенной ему каюте. Открыв дверь спальни, которую Говард Хьюз мог бы использовать для тренировки в приземлениях, прогр извинился:
– Конечно, у нас скромно…
– Для меня вполне роскошно, – заверил Флойд, водя пальцем по тиковой инкрустации на дверях. – Это все настоящее?
– Вполне. Наш корабль велик, и мы смогли перенаправить часть ресурсов, чтобы обеспечить вам комфорт. Если нам понадобятся эти ресурсы, я предупрежу вас заранее.
– Э-э… спасибо, – проговорил Флойд. – А как с Ожье?
– Мы немедленно известим вас о любых изменениях в ее состоянии.
– Хотелось бы ее повидать.
– Прямо сейчас?
– Ну или чуть позже.
– Она все равно не сможет поговорить с вами, – предупредил Тунгуска.
– Но если я приду, она будет знать, что о ней помнят и надеются на ее выздоровление.
– Я понимаю, – кивнул Тунгуска, проводя его в комнату. – Мистер Флойд, ведь вы пожертвовали очень многим, прилетев сюда?
– Со мной бывало и хуже.
– Но вы должны понимать: нет никакой гарантии вашего возвращения домой.
– Я не знал об этом, когда помогал Ожье убежать.
– Но если бы знали, разве поступили бы иначе?
Флойд задумался. А ведь и вправду: неужели поступил бы иначе, если бы знал?
– Наверное, да, – ответил он неуверенно.
