– Странно. Звук какой-то знакомый, – опередил он вопрос, махнул он рукой назад.
– От берега? – Уточнил Паша.
Рядом встрепенулся Федор, с самого утра выполнявший почетную роль вахтенного.
– Нет там никого, – категорично заявил он.
– Да не с берега, – досадливо поморщился Артем. – Такое ощущение, что отовсюду позади. А еще справа будто сирена воет, но тут не уверен, очень далеко.
– Я вообще ничего не слышу, – приложив к уху ладони, констатировал я. – Ветер, вода, птицы.
– Может, показалось, – все еще с сомнением опустился на свое место Тема, пододвинул руками футляр со скрипкой и крепко ее прижал к груди.
– Что-то есть, – через какое-то время заволновался Паша. А затем закатал рукав и сунул руку в воду чуть не до плеча. – Точно есть! Землетрясение!
– Да откуда оно тут в наших широтах, – прикусил губу Артем и вновь принялся вглядываться назад, отыскивая источник беспокойства.
Рядом Света методично застегивала на Федоре все пуговицы, игнорируя вежливые протесты, а затем ловко опоясала его концом бечевки, накрепко обвязав другой его конец вокруг себя, села рядом и распахнула зонт над головой.
– Там что-то есть, – пояснила она спокойно на мой удивленный взгляд.
И было в ее словах и действиях нечто, что взволновало куда больше, чем предчувствия ребят.
– Огонь затушить, – распорядился я, самостоятельно же зачерпнув котелком воду и погасив пламя небольшого очага. – Парус снять.
Тут уже Паша сдернул ткань с рей, выдернул мачту из щели меж бревен и сбросил ее в воду. Затем суетливо распорол ножом из трофейного комплекта нити и набросил на плечи свой пиджак.
А говорил, не холодно ему.
Но было не до дружеских подтруниваний – вода на реке отчетливо покрывалась рябью, а тревожная дрожь земли, слышимая глухим боем далеких барабанов, не давала сомневаться в близости беды.
– Новое испытание. – Собравшись, не допустил в голос дрожи Пашка и гордо выпрямился, желая взглянуть ему в лицо.
И был он стоек и тогда, как тихий гул обратился шумом. Но когда шум обернулся ревом, а на дальнем горизонте реки позади нас выплеснула грязно-коричневая волна, невольно отступил на шаг и растерянно обернулся на нас.
Волна летела над рекой, летела через лес, с грохотом прорываясь через ветви деревьев по оба берега. Волна гремела камнем, сминаемой древесиной и зло шипела, ударяясь о повороты русла реки.
– Это что такое?! – Сделал он еще два шага по плоту, будто от этого можно сбежать.
– Может, проверка умения действовать в смертельной ситуации? – Меланхолично ответил Артем, одной рукой расстегивая чехол скрипки.
– А кто не выполнит? – Чуть успокоился от такой реакции Паша.
– О мертвых либо ничего, либо хорошо, либо правду.
– Ника, – шагнул я в сторону волны и взволнованно стал оглядывать берег.
– Нашел, когда о ней вспомнить, – ворчал Артем, выуживая что-то из глубины бархатной подкладки чехла, просунув руку в еле заметную прорезь у края.
– Она все еще должна мне мороженое! – Сжал я кулаки. – Идем к берегу.
– Бред! – Схватил меня Паша и тревожно посмотрел в сторону волны. – Поздно! Уже слишком поздно! Как волна придет сюда, все прыгаем вперед по течению! И веревка! Нужна еще веревка, – обратил он внимание на бечевку, связывающую Федора и Свету. – Щиты все умеют поднимать?
– Умеем, – мельком глянул на него Федор, без паники и с некоторым энтузиазмом копающийся в своей сумке.
– Почему паникую только я?! – Возмутился Паша, всплеснув руками. – Я что, только один это вижу?!
Волна между тем уже покрыла треть расстояния, явив свой истинный размер. Было в ней что-то около семиэтажки в высоту, а шириной… грохот уже сейчас обнимал со всех сторон.
– Да все видят, – буркнул Артем, недовольно елозя рукой внутри чехла. – Что теперь, помирать?
– Просто… Я-то выживу, – как-то резко погрустнел Паша.
– Да? – С интересом посмотрел на него Тема.
– Это ведь вода, – шмыгнул он будто виновато, приводя довольно сомнительный довод.
А затем, будто только вспомнив, содрал с пальца левой руки небольшое колечко, носимое на мизинце, и протянул Федору. – Вот, срочно надень. Это старый могущественный артефакт моей семьи!
Тот удостоил кольцо взглядом, хмыкнул, и продолжил дальше копаться в своей сумке.
– Сейчас вообще не до капризов! – Обернулся он вновь на волну, досадливо дернул губой и повернулся к Свете. – Тогда возьми! Когда щиту останется пару секунд, используй! – тараторил он, тревожно глядя вверх по течению. – А ты что делаешь?! – Обратился он ко мне.
– Правлю к берегу, – спокойно отозвался я.
– Нельзя! Нельзя! Там сомнет!
– Да я только немного подойду, потом спрыгну в воду и доплыву так. – Уверенность в своих действиях была выше волны, сильнее и не желала видеть ее в соперниках.
– А как же Федор?
Весь настрой тут же сбился, а выдох обернулся кашлем. Вместо прежних чувств – некая растерянность. Как я мог про него забыть?!
– Я остаюсь. – Отбросил я шест и даже мотнул головой, сбрасывая наваждение.
Поймал взгляд Федора и виновато опустил взгляд к ногам. Даже ссутулился от случившегося, пообещав про себя не меньше вагона пластилина в искупление. И тут же понял, что откупиться от такого невозможно даже всем пластилином на свете. Украдкой наблюдал, как брат смотрел на меня еще несколько секунд, пока расслабленно не махнул рукой, хмыкнув что-то про себя и продолжив что-то искать в своей сумке, которой, вроде как, не положено быть настолько огромной, чтобы тратить на это столько времени. А затем явно нащупал то, что ему было нужно – настолько просветлело его лицо.
Но первым о совершившейся находке сообщил Артем.
– Так, ребята, все ко мне. – Прочеканил он команду, умудряясь делать акцент на каждом слове. – Прижимаемся плотно-плотно!
В руке, выдвинутой на уровне груди перед футляром от скрипки, он сжимал старые на вид четки черного дерева с алыми прожилками, образующими ритмичный узор по чуть овальной поверхности.
И не смотря на надвигающуюся беду, уже ревевшую чуть ли в шаге от нас, внимание захватила исходившая от вещи грубая сила, бьющая учащенным пульсом во все стороны.
– Ух ты, – впечатлился Пашка.
– Это старый и могущественный артефакт НАШЕЙ семьи, – хмыкнул тот довольно.
– Здорово, – под руку произнес Федор – тем тоном, которым хвалят родители рисунок своего ребенка, обнаружив на листочке солнышко из кривого кружка и неровных лучиков. – А это – наш.
На ладони брата лежал жемчужный браслет, сотканный из застывшей океанской пены. Если всмотреться – деталировка была настолько искусна, что взгляд буквально проваливался вглубь, находя все новые и новые детали, видимые то перистыми облаками, то поднятой ветром пылью в жаркий день. И только два недлинных выступа, кроваво-ржавых, острых и обращенных внутрь, портили картину.
