– Да, – ответила Верити через пару секунд.
– Ну так ее не перехватили. Ее успешно подобрал большой и быстрый корабль. По словам Тунгуски, все следы ведут к Ниагаре.
Это известие, кажется, полностью пробудило Ожье. Она выпрямилась, откинула волосы назад.
– Мы должны остановить его, прежде чем он достигнет портала! Остальное – не важно!
– Мы пытались.
– И что?
– Ниагару никто не смог догнать. А его люди захватили портал.
– Вроде ты сказал, что Тунгуска гонится за ним.
– Да, мы гонимся. Тунгуска послал свои силы отбить портал. Они открыли его для нас, и мы прямо сейчас летим в тоннеле гиперсети.
Она растерянно озиралась, наверное не вполне осознав услышанное. Флойду и самому с трудом верилось, что проход по сети может быть настолько незаметным, обыденно-простым, словно катание на хорошо смазанном катафалке.
– Так где же сейчас находится Ниагара?
– Перед нами в тоннеле.
– Насколько я знаю, до сих пор никогда не запускали два корабля в один тоннель, – нахмурилась Ожье.
– Как я понял, это не вполне обычно, но возможно.
– Тунгуска рассчитывает, что мы нагоним корабль Ниагары? Или хотя бы приблизимся достаточно, чтобы сбить?
– Не знаю. Мне кажется, он больше тревожится насчет того, что будет после выхода Ниагары из тоннеля. Есть вероятность потерять след.
– Это недопустимо. Потеряем след – потеряем все. Флойд, твой мир со всеми, кого ты знал, кого любил, умрут в одно мгновение.
– Я передам Тунгуске, чтобы подбросил пару стульев в топку.
– Прости, – проговорила она, бессильно опускаясь на подушку. – Не знаю, с чего я взялась усложнять тебе жизнь. Без сомнений, Тунгуска делает все возможное. – Она вдруг посмотрела на Флойда в упор, будто некое заблудившееся воспоминание внезапно всплыло и просигналило рассудку. – Координаты АБО… Вы их узнали?
– Нет. Тунгуска еще ломает голову. Говорит, можем так и не узнать.
– Флойд, мы просто что-то просмотрели… Причем оно настолько очевидное, что может прямо сейчас находиться у нас перед глазами.
Немного позже Тунгуска пришел навестить ее. Он был огромен, но двигался и говорил с таким абсолютным, непоколебимым спокойствием, что Ожье поневоле расслабилась в его присутствии. Само его существование казалось гарантией того, что не случится ничего плохого.
– Ты пришел отменить для меня постельный режим? Кажется, я пропускаю самое интересное.
– По моему опыту, всегда лучше, когда интересное случается с кем угодно, только не с тобой, – проворчал он, создавая себе кресло из пола. – Я пришел по другой причине. Пришло сообщение для тебя. Мы приняли его незадолго до входа в портал.
– Что за сообщение?
– От Питера Ожье. Хочешь посмотреть?
– А, чтоб тебя! Мог бы показать и раньше.
– Питер запретил тебя тревожить, пока не стабилизируется твое состояние. Да к тому же у нас нет связи. Мы сразу предупредили Питера, что ты придешь в сознание, когда мы уже будем в тоннеле.
– Так он знает, что я жива и в порядке?
– Теперь знает. Но почему бы мне просто не показать тебе послание?
Не ожидая ответа, Тунгуска взмахнул рукой и сотворил экран на стене, заполнившийся неподвижным портретом Питера, выглядящего, вопреки обыкновению, усталым и потрепанным.
– Думаю, тебе лучше посмотреть его в одиночестве, – сказал Тунгуска, вставая и приказывая креслу втянуться в пол.
Портрет ожил, как только прогр покинул комнату.
– Привет, Верити. Надеюсь, мое послание застанет тебя в добром здравии. Прежде всего не беспокойся: с детьми все в порядке. Мы под защитой «умеренных» друзей Кассандры в Полисах, и они очень хорошо заботятся о нас. Тунгуска позаботится о нашем воссоединении после окончания нынешнего безумия.
– Хорошо, – прошептала Ожье.
– А теперь давай поговорим о тебе. Я пока не знаю всего – и, наверное, не узнаю, пока мы не встретимся и не поговорим, – но осведомлен в общих чертах о твоем состоянии. Ты жива и более-менее здорова, и о тебе очень умело заботятся очень хорошие люди. Жаль, что так вышло с Калисканом и Кассандрой. Мне известно, что после возвращения с Земли-Два тебе пришлось вынести многое, не говоря уже о том, что случилось в тоннеле и при выходе из него. Знаю, в моих устах это прозвучит странно, но позволь сказать: я горжусь тобой. Нас более чем удовлетворило бы простое выполнение задания, но тебе удалось намного больше. Ты завершила дело, начатое Сьюзен Уайт. Благодаря тебе ее смерть не напрасна. – Питер умолк, показывая плоский дисплей, на котором вращалась, изгибалась сложная трехмерная конструкция, похожая на причудливую металлическую снежинку или морскую звезду. – Вряд ли ты узнала это изображение. Перед тобой единичный самовоспроизводящийся элемент «серебряного дождя». Тот самый штамм, которым, по мнению Кассандры, владеют люди Ниагары.
Он был прав – Верити не узнала картинку. Но в сознании шевельнулось: а ведь знакомые очертания… Должно быть, машины Кассандры идентифицировали объект.
– Официально это невозможно и этого не должно быть, – продолжал Питер. – Якобы все запасы по договоренности уничтожили двадцать лет назад. К сожалению, грубо нарушив договор, Полисы сохранили стратегический резерв. И даже собрали небольшую команду ученых для модификации «дождя».
– Сволочи! – выдохнула Ожье.
– Не суди слишком строго, – посоветовал Питер с улыбочкой: он прекрасно знал, какой будет реакция жены. – Мы поступили точно так же. Только наши ученые были не столь изобретательны. А может, не столь умны. – Он наклонил дисплей, чтобы взглянуть самому. – Так вот, ученые Полисов сделали очень простую модификацию исходного штамма. Оригинал «серебряного дождя» действовал против почти всего живого. Он поражал и людей, и растения, и микроорганизмы без разбора. Проникал внутрь и убивал в запрограммированное время. Поэтому у нас на Марсе до сих пор Выжженная зона. Отличное средство для уничтожения биоценоза. Но что, если хочется удалить из него один-единственный элемент? Новый штамм делает именно это. Убивает только людей. Когда он закончит работу, на Земле-Два не останется ни единого гомо сапиенса. Через пару недель не останется и трупов. Но экосистема не пострадает нисколько. Просто кончится скоротечная лихорадка по имени «человек», миллион лет разрушений и кошмарных надругательств над природой. Города обветшают и рассыплются, дамбы потрескаются и рухнут, дикая жизнь возьмет свое. Звери, наверное, не заметят перемены. Разве что птицы почувствуют, как очистился воздух. Китам будет спокойнее плавать в океанах. На Земле-Два нет атомных электростанций, способных взорваться без присмотра, нет кораблей с атомными реакторами, способными отравить море после гибели хозяев. – Взмахнув рукой, Питер убрал изображение с дисплея. – Ты недоумеваешь, зачем я это рассказываю? Да, у Ниагары уже есть оружие, и только ты можешь помешать ему. Ты наша единственная надежда. Если «серебряный дождь» распылят в атмосфере Земли-Два, все будет кончено. Вероятность сбоя ничтожна. У нас нет средства против нового штамма «серебряного дождя». Мы не сможем предотвратить его срабатывание после того, как он уже проникнет в тела. Единственный способ не допустить гибели трех миллиардов человек – перехватить Ниагару до того, как он достигнет Земли-Два. Если сделать это не удастся, гибелью всего населения Земли-Два дело не кончится. Но если Ниагара не выполнит задуманного, у нас будет шанс погасить безумную войну до того, как она превратится во всепожирающий пожар. Мы потеряли Землю, но не хотим терять всю Солнечную систему. Если Ниагара доберется до Земли-Два, наши ястребы не согласятся на прекращение огня, не захотят договариваться даже с умеренными програми. Война будет расти вширь, уже никем и ничем не сдерживаемая. – Он пожал плечами. – Конечно же, такую войну мы проиграем. Я хочу, чтобы ты понимала досконально, насколько велики ставки в этой игре. У тебя не должно быть ни малейших сомнений.
– Да их и нет. Не нужно так уж разжевывать…
– Да, конечно, – подтвердил Питер, кивая. – Ты сделала для нас так много, выдержала столько страданий и потрясений, и теперь не очень честно и разумно просить тебя о таком подвиге. Но у нас попросту нет выбора. Верити, я не сомневаюсь: у тебя хватит сил. Более того, хватит и мужества. Просто сделай, что сможешь, а затем возвращайся к нам. У тебя гораздо больше друзей, чем ты думаешь. И мы все ждем тебя.
Немного позже к ней явился еще один гость. Вернее, гостья. В комнату без приглашения зашла темноволосая девочка, встала у кровати, лениво потянулась, сцепила руки за спиной, словно ожидая беззлобного выговора за слишком поздно сделанное домашнее задание.
– Если тебе будет удобнее, могу сделать себя прозрачной, – предложила Кассандра.
– Не стоит. Я же знаю, что ты не настоящая.
– Я решила, что лучше явиться воочию. Ты же не против? По сравнению с тем, что я уже сделала с тобой, изменение восприятия – сущий пустяк.
