На самом деле государя интересовало в Верхних не это, однако рассказывать Фаю он не мешал. Думал в это время о своем.
Его удивило, что полковнику совсем немного лет – тридцать два в пересчете на возраст Та Билана, тридцать три – на новианский лад. Но из беседы с Фаем выяснилось, что это на Внешних Станциях служить начинают в шестнадцать, а на орбитальных базах Верхних – в шесть. Да, полковник Лаллем в своем роде выдающийся человек, но другого сюда бы и не послали. Лаллем умеет делать дело, и дело, которое он делает, в самый момент работы значит для него все. Это смысл его жизни. И даже больше. Сама его жизнь. А теперь посмотрите, государь Аджаннар: детей у Лаллема и Нэля нет, орбитальные базы пропали, оставшиеся на Бенеруфе Верхние – невероятное в истории мира Тай событие – отказались полковнику повиноваться. Что может держать в жизни этого человека, кроме мыслей о мести?..
Второй недостаток Фая – ведя разговор о Верхних, он был зануден. Да и, честно признаться, столь откровенная неприязнь Нижнего к бывшему руководителю Верхних производила двойственное впечатление. Как будто что-то тут не так. Словно в Фае говорит идеологическая накрутка, результат промывания мозгов. Или, наоборот, очень глубокая личная обида. На угли, тлеющие в его душе, нужно было едва дунуть, чтобы немедленно вспыхнуло яркое пламя.
И, в конце концов, государю показалось, что Фай проговорился о том главном, чего не может Лаллему простить. «Экспедиция отняла у нас с Ли детей – они выросли без нас. А Лал отнял у меня брата, – сказал таю. – Вы видите, что получилось, вас тоже задели последствия. Я уже не могу вернуть Нэля ни себе, ни нашему обществу. Прежний Нэль для всех нас потерян. Навсегда».
Государь слушал, слушал, и вдруг растерялся от неожиданной догадки. Ему стало казаться, что он знает причину, по которой полковник Лаллем требует личной аудиенции.
Фай много темнил с историей тайской экспедиции. Привод у «Золотого Дракона» был термоядерным, летели сюда таю с субсветовой скоростью, а на релятивистских скоростях время относительно. У них имелся какой-то стабилизатор для сглаживания релятивистских эффектов – нечто вроде синхронизатора времени на новианских кораблях. Но Фай никак не мог – или не хотел – назвать точную дату отправки «Золотого Дракона». Он говорил о чем угодно, даже пытался царапать на лаковом подносе формулы для пояснения своих слов, но это дело государь остановил.
Биографию полковника Лаллема – все то, что касалось периода его жизни до начала предполетной подготовки «Золотого Дракона» – Фай тоже внятно изложить не мог. В то время они еще не были знакомы. Фай знал только сплетни – будто не очень складная у полковника Лаллема получалась личная жизнь. Потерял семейного партнера, чуть не родил получеловека – генетическое отклонение у плода обнаружили на последней трети беременности, и от ребенка заставили избавиться. Оттого Лал и в экспедицию ринулся, словно из пустыни к колодцу.
Опасаясь задать вопрос напрямую и не добившись толковой информации обиняками, государь попросил описать внешность ожидаемого гостя.
– Тонкая порода, – сказал Фай, скорчил пренебрежительную гримасу и обвел руками в воздухе изящество предполагаемых форм. – Настоящий таю. Яркий. Не как мы. Они на своих базах следят за генетической чистотой раз в десять тщательнее, чем внизу. На планете, понимаете ли, рабочие руки нужнее стабильности расы. Поэтому и полулюдей мы в материнской утробе не травим, как они, и вообще ко многому относимся по-другому, терпимее и мягче. Неудивительно, что дурачок Нэль в него втрескался с первого взгляда.
А государь подумал, что, если Оро Ро сейчас к нему вернется, он, словно Дин, начнет хвататься за сердце. Ему уже было нехорошо. Фай внимательно смотрел за тем, какое впечатление производят на императора рассказ. Как раз в эти моменты государю маски и не хватало. К счастью, Фай его волнение расценивал по-своему.
– Быть может, вам вовсе не стоит с ним встречаться? – в пятый раз с неиссякающим воодушевлением спрашивал он. – Ведь Лал не мог просто захотеть поглазеть на вас. Это была бы блажь, а на блажь такой, как он, не способен. Без важного повода он не оставил бы Бенеруф. Он не отдался бы на милость нас, Нижних, которые, сами понимаете, как к нему относятся после всего, что он для нас сделал и что заставил пережить. Он просто разрядил бы себе в голову бластер. И никто не стал бы отнимать у него эту возможность. А раз нет, значит, он задумал другое. Отложите встречу хотя бы на завтра. Давайте я сам сначала с ним поговорю.
– А вы настойчивы, господин Фай Ли, – заметил император. – До неприличия настойчивы. Должно быть, вы преследуете некий очень важный для вас интерес. Например, вам совсем не хочется, чтобы я Лаллему верил, – даже если он скажет мне, что небо голубое а солнце желтое. И сама идея нашей встречи не нравится вам вдвойне.
– Все потому, что я боюсь потерять такого союзника, как вы, – всплеснул руками Фай. – Очень боюсь. Без вашей помощи нам отсюда трудно будет выбраться. Вы ведь рады будете избавиться от нашего присутствия? Рады. Знаю. Наши цели совпадают самым счастливым образом. И я не понимаю Лаллема. Я много лет прожил с ним бок о бок, в соседней каюте, но я так и не рассмотрел, что это за человек – плохой он или хороший. Добрый или злой. Чего он хочет в жизни – просто честно ее прожить, исполняя приказы своего дурацкого командования, или он мечтает однажды стать героем. Я думаю, что иметь с ним дело попросту опасно. Он будет мстить.
– Спасибо за заботу, но я вполне способен контролировать свою безопасность в собственном дворце, – покачал головой государь.
– Я всего лишь хочу как лучше, – пожал плечами Фай. – Конечно, вы здесь хозяин. Вам решать.
И государь решил, что разговор окончен. Фай слегка обиделся. Слова его отскакивали от государя, как горох от тарелки. Но он был достаточно тактичен, чтобы оставить свои мысли при себе. До времени прибытия полковника Лаллема они молчали.
Начало первой ночной стражи, полная темень на улице, двадцать один час на межорбитальном боте, остановка на острове Бо не более чем на полчаса, потом дорога к материку и в Ман Мирар – может быть, все это и в самом деле не располагало к немедленной встрече. Но государю хотелось посмотреть – верно ли он догадался. Слишком много совпадений, чтобы набор их оказался случайным.
Кир Улар вошел доложить, что долгожданный гость прибыл. Государь взял маску. Положил ее на место. Снова взял. Сказал:
– Господин Фай Ли, будьте любезны. Ступайте с киром Уларом и сопроводите полковника Лаллема в предназначенные ему апартаменты. – И отдал Фаю приготовленный для Лала браслет-переводчик.
