На миг, краткий миг я почувствовал себя богом.
Вершителем судеб миллионов.
Черт возьми, как же это восхитительно!
— Нет! — донеслось до меня сквозь туман грез.
Я оторвал взгляд от сферы и повернул голову. Боль снова вонзила нож в спину и грудь. Время вернулось в прежнее русло. Я попытался вздохнуть, но вместо вздоха услышал неприятный свист в груди. Я оглядел себя и ужаснулся: подо мной чернела лужа. В голове мелькнула мысль: я умираю. Я не на Иссе, поэтому отделаться легким недомоганием и потерей пары капель крови не удастся.
— Ты… только не ты, человек, — проскрежетал дрожащим надрывным голосом лорд Агер. Его всего трясло от действия парализующего заклинания старейшины Норона. Взгляд же, казалось, способен был прожечь меня насквозь. Хотя это он уже и так сделал.
— Все кончено, Агер, — сказал старейшина Норон, приближаясь к верховному консулу.
— Убей же меня тогда! Убей!
— Я всегда был могущественнее тебя, поэтому ты иссилировал меня. Как и всех тех, кого боялся. Теперь пришел твой черед, Агер.
В глазах главного советника промелькнул испуг. Да, смерти он боялся меньше, чем иссиляции. Потому что смерть давала возможность переродиться. Подвести итог и начать все с чистого листа. А иссиляция, кроме уныния и забвения, не могла дать ничего.
— Ты не представляешь, как долго я ждал этого мгновения, — произнес старейшина Норон, смакуя каждое слово. Он встал перед главным советником.
Я же стал чувствовать, что боль отходит, но ее место постепенно занимает холод. И слабость. Руки стали дрожать.
— Столько лет… столько долгих дней…
«Давай же, старейшина Норон, заканчивай с кульминационной речью и помоги мне», — подумал я, потому что на большее не было сил. Губы и язык меня не слушались, а передать мыслеобраз я тоже не мог, потому что разорвал энергетический канал.
Мелькнула неяркая вспышка, и трясущееся тело лорда Агера исчезло, отправившись на Исс. Старейшина Норон обессилено припал на одно колено и обхватил руками голову, но, видимо, тут же вспомнил обо мне и судьбе Альтаракса, находящегося «в моих руках», и обернулся.
Мир вокруг задрожал, словно у оператора моей жизни сломалась камера, и кадры начали бешено скакать перед глазами. Не знаю, почему это случилось: то ли мой рассудок запаниковал, то ли я выронил светящийся шар, из-за чего на мир обрушилось сто катастроф одновременно. Последнее, что я услышал, — это полный страха возглас старейшины Норона.
А потом потерял сознание.
Тьма и покой.
Вечное забвение.
Смерть.
Или жизнь? Если я мыслю, значит ли это, что я еще живу?
Или нет?
Я с трудом начал открывать глаза. Веки подрагивали, ресницы кое-как разлипались. Вокруг все розовое, словно я попал в страну сладких девичьих грез.
Неужели это рай?
Я попытался пошевелиться, и сразу ощутил, что меня обволакивало нечто мягкое, вязкое и теплое. Пощупал грудь: ран на ней не было. Наклонил голову и увидел свое тело. Я был совершенно нагим. На груди, на правой стороне чуть ниже ключицы, красовался темный рубец.
Нет, я не в раю.
И внезапно на меня нахлынули воспоминания о тех первых днях, когда я очнулся в доме Якова Всеволодовича. Мне даже показалось, что мой учитель сейчас предстанет передо мной. И спросит, как я себя чувствую.
— О, как у нас дела? — услышал я чей-то голос. Яков Всеволодович? Нет, откуда? Он погиб. Да и обладатель голоса говорил на межмировом с неземным акцентом.
Розовая пелена стала рассеиваться, и сквозь мутное марево я увидел… альтаранина в бордовой мантии.
— Ты меня слышишь? Видишь? — Он помахал рукой.
— Где я?
Альтаранин улыбнулся.
— В безопасном месте. В лазарете. Сейчас… подожди. — И он скрылся из виду.
Я огляделся по сторонам. Просторное помещение. Стены и потолок окрашены в нежно розовый перламутровый цвет. И я находился в самом центре этой комнаты. Парил в воздухе над полом. Вокруг меня витал розовый пар. Исцеляющий и ободряющий.
Пока я осматривался, у входа, который, к слову, представлял собой круглое темное пятно, похожее на люковое отверстие на подводной лодке, появился альтаранин в фиолетовом одеянии. Я не сразу узнал в нем старейшину Норона, так как новый наряд на нем сидел совсем непривычно.
— Я рад, что ты очнулся, — произнес он добродушным тоном и подошел ко мне.
— Что со мной случилось?
— Ты был без сознания. Потерял много крови и энергии. Я едва успел донести тебя до лазарета.
— А где Мор и второй повстанец?
— Второй повстанец, которого, к слову, зовут Лином, сильно пострадал, но выжил. А вот Мор… — Альтаранин погрустнел. — К сожалению, он погиб. Как и сотни других магов. Все знали, на что шли. Одно из заклинаний, пущенных Агером, стало для него роковым — Мор не выдержал энергетического истощения. Я, конечно, мог попытаться его спасти — и, возможно, мне бы это удалось, — но я выбрал тебя. Потому что, как я уже сказал, ты был на грани смерти. А потерять тебя и тот потенциал, которым ты обладаешь, было бы неразумно. А еще ты держал в руках Сферу Альтаракса, которую чуть было не выронил перед потерей сознания.
— Получается, его смерть заменила мою жизнь.
— Я бы так не сказал. В тот момент мне нужно было принять наиболее правильное решение. И я его принял. Не вини себя.
Значит, Мор погиб. Я немного помолчал, а потом, чтобы уйти от неприятной темы, спросил:
— А что с лордом Агером? — Я своими глазами видел, как старейшина Норон иссилировал его, но спросить все-таки спросил.
— Он потерял свой статус. — Старейшина Норон улыбнулся. — Теперь он не лорд и не верховный консул. Нынче его участь — коротать бесчисленные дни в Иссе.
— Вы именно так и хотели поступить, верно? Безопаснее всего было бы его убить, но вы выбрали иссиляцию.
— Да. Смерть не всегда является оптимальным решением. Для Агера она была бы легким наказанием. Точнее, она вообще не стала бы наказанием, а лишь избавлением. Убив его, я оказал бы ему услугу.
— А выбраться оттуда он не сможет? Ведь как маг он очень могущественен. Возможно, ему удастся восстановить портал, который открывали мы.
— Нет. — Старейшина Норон покачал головой. — Из Исса порталы в другие миры не открываются. Только ты смог это сделать. Ты был первым и, судя по всему, последним.
— Что теперь будет с советом? И с Консульством?
— С ним все будет хорошо. — Альтаранин многозначительно улыбнулся. — Теперь я возглавляю совет.
— Вас можно называть лордом?
— Да. Я восстановил свой статус.
