– Черт с ним! – в бешенстве закричал Тобиас.
Пораженный масштабами разрушений, Эндрю осторожно шел по заваленной обломками батарейной палубе. В правой стене, рядом с орудийным портом, он заметил входное отверстие от последнего выстрела, сквозь которое он мог бы без труда вылезти наружу. Вырванные из стены шпалы беспорядочной грудой лежали у противоположной стены. Целая секция рельсов тоже была вдавлена внутрь батарейной палубы и пригвоздила к переборке одного из канониров. Эндрю чуть не стошнило, и он отвернулся.
Самое большое чудо заключалось в том, что карронада ничуть не пострадала и спокойно занимала свое место у носового порта.
– Эмил? Эмил, ты жив?
– Похоже, что да.
Старый доктор сидел в углу, бессильно прислонившись к стене.
– Все кости целы? Доктор вяло кивнул.
– Эта чертова болванка все здесь разнесла, – безжизненным голосом произнес он. – Я старался помочь горнисту.
У его ног лежало тело, от которого осталась только верхняя часть. Рядом тихо стонал Буллфинч, его лицо было скрыто повязкой.
– Ты не видел мои очки? – так же отстранено спросил Эмил.
Эндрю отвернулся.
О'Мэлли, пошатываясь, поднялся с пола, из его ушей и носа текла кровь. Остальные канониры были не в лучшем состоянии, чем он.
– Приди в себя! – воскликнул Эндрю. – Мы еще можем сражаться!
О'Мэлли уставился па него пустым взглядом.
– Возьми себя в руки! У нас есть пушка!
Эндрю подбежал к переговорной трубе у носового порта:
– Машинное отделение! Чак, пошли наверх несколько своих ребят. Мне здесь нужны люди.
– Вода прибывает все быстрее, полковник. После этого попадания течь увеличилась. – Пять минут – больше не потребуется.
– Постараюсь, сэр.
– Право руля – курс на юг.
Через пороховой погреб на батарейную палубу выбрались кочегары и солдаты, которые все это время сидели в трюме, дожидаясь своей очереди вступить в бой.
Эндрю взглянул на открытый орудийный порт, предоставив канонирам и их новым помощникам заряжать карронаду.
«Оганкит» летел прямо на них, из его изрешеченных осколками труб валом шел дым, под обеими гребными винтами бурлила вода.
– У нас остался последний выстрел. Постараемся, парни!
Эндрю прильнул к стволу орудия, и в этот момент заряжающий загнал в жерло стальной цилиндрический снаряд.
– Поднять ствол на одно деление.
Несколько человек подняли казенную часть, и Эндрю вытянул на одну зарубку деревянный клин.
– Опускай!
Сначала ему показалось, что ствол направлен слишком высоко и снаряд перелетит через судно Тобиаса. Однако, когда «Оганкит» подошел ближе, в поле зрения Эндрю возникла его верхняя часть.
Вдруг Эндрю почувствовал, что у них упала скорость. Он немедленно склонился к переговорной трубе:
– Что происходит?
– Вода заливает котлы – здесь все наполнено паром, и мощность падает.
– Чак, мне сейчас не до ваших трудностей!
– Сэр, они открывают порт!
Эндрю моментально забыл про неполадки в машинном отделении.
Менее чем в сотне ярдов от них на «Оганките» открылся носовой орудийный порт. На огромную пушку Тобиаса было страшно даже смотреть. Эндрю кинулся обратно к своей карронаде. Нет, если выстрелить сейчас, снаряд пройдет выше.
Рядом с ним возник О'Мэлли, заслонив Эндрю весь обзор. Ирландец вогнал шомполом в ствол мешочек с порохом, откупорил пороховой рожок и насыпал пороха в запальное отверстие. Нагнувшись, он поднял сломанный пальник, резко помахал им, чтобы затлел вощеный фитиль, и перевел взгляд на Эндрю, ожидая его команды.
– Он идет прямо на нас! – испуганно закричал один из канониров.
– Еще рано! Ждем!
«Оганкит» выстрелил. Перед носом «Суздаля» поднялась водяная гора, и корабль подбросило вверх.
– Ждем!
Корабль опустился вниз и вновь начал плавно подниматься.
– Огонь!
Карронада откатилась назад, но Эндрю успел отпрыгнуть.
Мгновение спустя броненосцы столкнулись. «Оганкит» врезался в «Суздаль» чуть левее носа, проломив его броню и отделив от русского корабля изрядный кусок.
Эндрю почувствовал, как резко накренилось судно, заваливаясь на правый борт. Было похоже, что скоро оно перевернется совсем.
– Все наружу!
Чудовищная громада «Оганкита» прошла мимо. Долю секунды он видел старый американский флаг, демонстративно вывешенный Тобиасом на флагштоке.
Сквозь отверстие в правом борту батарейную палубу начало заливать водой.
– Вылезайте, вылезайте! – кричал Эндрю.
В общей суматохе он увидел, как Эмил пытается поставить на ноги Буллфинча.
– Эмил!
– Я его не брошу!
Эндрю бросился на помощь другу, и вдвоем они приподняли юношу. Карронада сорвалась с места и прокатилась как раз по тому участку палубы, где он был секунду назад. Вода, поступавшая через пробоину, забила всесокрушающей струей. На батарейную палубу словно ворвался горный поток.
Карронада вылетела в отверстие орудийного порта и исчезла в волнах.
Он увидел, как следом за своей любимицей сквозь порт выпрыгнул О'Мэлли.
– Эмил!
Доктор барахтался рядом с ним, все еще не выпуская Буллфинча.
Эндрю проклял свой бесполезный обрубок, которым он по привычке пытался загребать воду в этом водовороте.
Корабль накренился еще сильнее, лег на борт и стал медленно тонуть.
Вокруг тонущие люди изо всех сил пытались добраться до орудийного порта.
Сбоку Эндрю увидел открытый люк, ведущий в боевую рубку.
Он подтолкнул к нему Буллфинча.
– Давай, парень, выбирайся через рубку, а то нам всем тут крышка! – напутствовал его Эндрю.
– Эмил, теперь ты! Из люка потекла вода.
– Выбирайся, Эндрю!
Истерически расхохотавшись, Эндрю протолкнул доктора сквозь люк и, потеряв равновесие, упал обратно в воду.
Стоя на четвереньках, Тобиас смотрел на свою пушку.
Ее лафет перевернулся, и длинный ствол стофунтовки задрался в небо. Вокруг орудия лежало множество тел, раздавались жалобные стоны раненых. Тобиас оторвал от палубы руку. Она была измазана чем-то теплым и липким.
Повернув голову, он увидел рядом с собой мертвого канонира. Его невидящие глаза смотрели прямо на Тобиаса.
Дрожа от ужаса, он поднялся на ноги и осмотрелся вокруг.
Корабль продолжал идти вперед, направляясь прямо к берегу.
Надо было что-то предпринять. Что-то сделать.
Он знал, что они не сводят с него глаз и презирают его за страх, охвативший его при виде крови, залившей всю палубу и стены, запачкавшей ему руки.
– Разворачивай! – приказал Тобиас срывающимся голосом.
– Влево или вправо? – спросил рулевой, глядя на него сверху из рубки.
– Влево, влево, сукин сын! Его затрясло, и он повернулся.
