– Влево, влево, сукин сын! Его затрясло, и он повернулся.
Перед ним стоял Хулагар. Дьявол, ну почему этот снаряд не укокошил его и всю эту меркскую шайку!
– Мы покончили с Кином, – произнес Тобиас, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.
– Пока ты тут топил вышедший из строя корабль, – загремел Хулагар, – мы проиграли битву!
– Капитан, этот отставший броненосец идет прямо на нас, – прокричал дозорный, высунувшись из верхнего люка.
– Какой еще броненосец?
– Тот самый, с востока.
Не ответив Хулагару, Тобиас поднялся по трапу в рубку и посмотрел в смотровую щель. – Боже милосердный, – прошептал он.
Последним усилием Эндрю выкинул вверх руку и случайно ухватился за край люка. В отверстие продолжала поступать вода, и сильная струя могла в любую секунду оторвать его.
Эндрю сделал судорожный вдох, и вода накрыла его с головой.
Вдруг все потемнело. Поток сдавил его грудь.
«Ты можешь все это бросить и прекратить свои страдания», – нашептывал ему внутренний голос. Долгие годы войны, бесконечные убийства коверкали его душу. Каждое утро, просыпаясь, он испытывал муки неуверенности, и теперь все это должно было закончиться. Вдруг Эндрю почувствовал, будто все это происходит с кем-то другим. Тысячи лиц, снившихся ему все эти годы, те мальчики, которых он посылал на смерть, казалось, собрались вокруг него. Мимо него проплыло лицо Джонни, его брата, убитого под Геттисбергом, и Эндрю знал, что ему больше никогда не привидится это кошмар. Мэри, его первая невинная любовь, невеста, которая так жестоко предала его, оставив в его сердце незаживающую рану, взглянула на него из темной воды, прощаясь.
А затем он увидел Кэтлин и свое еще не рожденное дитя. Поймет ли она когда-нибудь?
– Кэтлин!
Внезапно перед ним замаячил свет. Эндрю из последних сил устремился к нему. Вода словно засверкала, и он понял, что поднимается.
Его голова пробила поверхность воды, и он жадно вдохнул драгоценный воздух.
– Эндрю!
Его тут же потащило обратно в глубину, и он отчаянно попытался удержаться на плаву. Тяжелый шерстяной мундир увлекал его вниз.
– Держитесь, сэр!
К Эндрю подплыл Фергюсон и подтолкнул полковнику обломок весла.
Он отчаянно схватился за спасительное дерево, зацепился за него обрубком левой руки и плотно прижался к нему грудью.
– Эмил?
– Позади тебя.
Повернув голову, Эндрю увидел доктора, сидящего на обломке борта корабля. Рядом с ним лежал Буллфинч.
Фергюсон, все еще держась за весло, помог Эндрю выбраться из воды и залезть на импровизированный плот.
Сквозь залитые водой стекла очков Эндрю не отрываясь смотрел на «Суздаль». Корабль ударился о дно и встал торчком. Корма с флагштоком оказалась над водой, и над морем опять зареяли знамя 35-го и американский флаг.
– Что с тобой случилось? – нетвердым голосом спросил Эмил. – Последнее, что я помню, – это как я выбирался в рубку, меня заливало водой, а ты остался внизу.
– Я не знаю, – глухо ответил Эндрю. – Слушай, я думал, что ты не умеешь плавать.
– Я быстро учусь, – слабо отозвался Эмил. – Ты был под водой несколько минут, – добавил он, и из глаз доктора потекли слезы облегчения.
– Я действительно не знаю, что со мной было, – повторил Эндрю. – А что с «Оганкитом»?
Фергюсон показал на запад.
Вражеский флагман был в самой гуще сражения галер.
– Он все еще на ходу, и мы не можем остановить его, – грустно произнес Эндрю и улегся на плоту.
К востоку от них прозвучал пушечный выстрел, за которым последовал звук ядра, падающего в воду, но полковник даже не счел нужным поднять голову.
– По-моему, Тобиас выходит из боя! – воскликнул Эмил.
Эндрю резко сел.
Стекла его очков еще не высохли, но он и так видел, что «Оганкит», не останавливаясь, направляется на запад.
Вслед за ним из скопления галер вырвался еще один карфагенский броненосец, пристроившийся в кильватере своего флагмана.
– Что на него нашло? – недоуменно спросил Эндрю. – Он же мог бы раздавить все наши галеры и переломить ход всего сражения!
– Я потерял носовое орудие, – орал Тобиас. – Вода в трюме прибывает так быстро, что мы почти не успеваем ее выкачивать!
– Ты бросаешь все свои галеры! – заревел Хулагар.
– Большинство из них и так уже пошли ко дну.
– Владея «Оганкитом», ты можешь сокрушить любого врага, – гневным голосом воскликнул щитоносец кар-карта.
– Любого? А это чудовище ты видел? Ты только посмотри на него!
– Этот корабль такой же большой, как и наш.
– Он больше! И у нас уже нет самого мощного орудия. Если мы атакуем его, он раздавит нас. – Это невозможно, – возразил Хулагар. – Только на переделку твоего корабля понадобился год. Они не могли построить такую громадину.
– Не могли? Вон он плывет! У тебя ведь тоже есть глаза, так неужели ты не видишь того, что вижу я?
Тон Тобиаса привел мерка в ярость. Хулагар метнул в капитана тяжелый взгляд. Тобиас отступил на шаг. – Ты напуган, – тихо произнес Хулагар.
– Я не боюсь, – пискнул Тобиас. – Ты видел, как их пушка выстрелила с расстояния больше мили? Это значит, что у них на борту тяжелая артиллерия, может быть даже стреляющая стофунтовыми ядрами. Если Кин смог сделать такого монстра, то он настоящий дьявол.
– Сражайся! Кин мертв – мы потопили его. Ты отказываешься от победы, которая уже у тебя в руках!
– У этого броненосца три носовые орудия. Посмотри, вон высовываются их стволы, – сказал Тобиас, пытаясь овладеть своим голосом. – У нас – ни одной. Мы отойдем в Карфаген, отремонтируем нашу стофунтовку и устраним повреждения в трюме. Тогда можно будет схватиться с этим гигантом. Ты когда-нибудь раньше был в морском бою? – не выдержал он.
Хулагар покачал головой.
– А я был, и я знаю, о чем говорю. Мы еще успеем вывести отсюда много галер и броненосцев. Ремонт займет две недели, после чего мы вернемся и закончим дело.
Тобиас на секунду прервался и вновь испуганно уставился в смотровую щель. Подняв к глазам подзорную трубу, он быстро оглядел русский корабль и опять повернулся к Хулагару:
– Три носовые пушки, две дымовые трубы. И у него еще наверняка около десяти-пятнадцати бортовых орудий. Они сделают из нас котлету!
– Тогда почему их командир Кин плыл не на этом корабле?
– Это был ложный ход. Они хотели обмануть нас, нанести нам большой ущерб, чтобы после этого появился этот монстр и добил нас. Кин на нем.
Хулагар ответил не сразу.
– Мы возвращаемся в Суздаль.
– Почему туда?
– Ты забыл, что оставил там Гамилькара и четыре тысячи солдат?
Тобиас смутился:
– Мы не успеем там починить корабль.
