«Принято. Приступаю к устранению объекта», — снова ответил МЕГ и прибавил скорость коротким импульсом.
В работе команда преобразилась. Ни попыток огрызаться, ни лишнего слова задирания. Даже ведущий утих, ныряя следом за старшим полиморфом в короткий портал и сокращая дистанцию.
На сей раз задача была не то, что на последнем выпускном «экзамене». Это не артанские нелегалы с огрызающимися истребителями. Не целый крейсер с бортовыми орудиями и турелями в составе сопровождения. И даже не надо никого брать в целости и сохранности.
Полиморфы ликовали от мысли на этом задании отдохнуть и всего лишь всех уничтожить. Мелочь вроде бы. Перед прицелом целая баржа, в жопе двигло для сперхбыстрых перелетов. Такие выныривают из гипера всего раз или два за весь полет, но зато надолго. Откуда командование узнало, что корабль всплывет именно здесь и сейчас — то личные секреты разведки. Достаточно было самого факта.
Но вроде бы, что такого в уничтожении баржи?
Сюрпризы начались на подлете, когда из замаскированных доков космического груженого корыта на полиморфов навелись дула самонаводящихся лучевых орудий, а из-под обвесов повыныривали автоматические беспилотники. Но в этом разведка тоже была права — рекомендации к заданию были даны подходящие. Не менее трех боевых машин на вылет. Лучше шесть. Желательно таких, чтобы уничтожили цель побыстрее.
Пятьсот двенадцатый слышал разговорчики Кенси в ангаре со своим старпомом. Второй предлагал просто пальнуть из корабельного луча по барже и избавиться от лишних проблем. Но Кенси настоял на вылазке. Дескать, чтоб группа слеталась лучше. Вот он и выполнял чуть ли не прямой приказ начальника — слётывался с полиарконовым утюгом, который упорно не желал общения.
Правда, скажи ТИСу кто раньше, что он будет вилять соплом по собственной воле перед мачным логичным хмырем, то он харкнул бы ему в рожу.
Но следить за древностью в работе пятьсот двенадцатому нравилось. Красиво двигался, красиво убивал. Что ни выстрел — то всегда на поражение. Будь то механизм или живая мишень.
В таких боях хотелось самому удобнее расправить крылья и поддаться соблазнительному чувству дозволенной и оставшейся эстетики. Если уж не повезло по жизни с рожей, а потом не свезло с местом пребывания, то всегда можно раскрасить быт приятной игрой и красотой чужой смерти.
Лучшее, что осталось от прошлой жизни — умение и любовь убивать. А так же лучшее, что ему дали в новой — возможность полета. Пожалуй, такое сочетание стоит того, чтоб его возвести в искусство. Отныне без страха перед испытаниями, без боязни перед лаборантами и без гнева перед садистами, упорно выжигающими остатки любой человечности.
Пятьсот двенадцатый рванул с новой силой, легко увильнув от перекрестного огня, и в развороте сзади перестрелял пару ближайших целей.
«Значит поиграем».
Форсаж. Выстрел. Есть еще сбитая цель.
Кувырок через крыло. Скачок в портал. Перезагрузка прыжкового двигателя. А вместе с тем — веер лучей из передних стволов на поражение.
Хотелось веселиться. Орать, смеяться и играть такими мелкими и такими медленными беспилотниками. Жалкий мусор. Летучие игрушки по сравнению с живыми пилотами.
Что? Не накопили денег на живых человеков? Не собрали достаточных отморозков, готовых свалить в дальний космос на работу к нелегалам? Получите. Паникуйте там у себя в канистре на мостике. Может, выставите что поинтереснее, чем автоматические жестянки?
Шестисотый и четыреста сороковой старательно выцеливали каждого противника и сбивали с монотонностью работающих ликвидаторов. Без искорки и без энтузиазма.
«Ну же, пацаны! Где ваши улыбочки?» — резвясь и едва не отмахиваясь от назойливый беспилотников весело дозвался ТИС.
«Скучно…» — буркнул шестисотый, в упор разворотив мелочь и пролетая насквозь через облако осколков.
«Ну, извини, мяско пока не завезли».
«Пока подозрительно легко, — подал голос Вредина, вильнув от луча турели. — Где вероятное сопровождение? Я не вижу их на радаре?»
«Подтверждаю, — отрапортовал справа двести пятый, разделываясь сразу с пятеркой ботов на хвосте. — Иных кораблей не наблюдаю. Сканирование молчит. Хрень какая-то! Где все?»
«!!!» — всплеснул сигналом тревоги триста первый, мгновенно привлекая внимание полиморфов в свой сектор.
А там, снимая маскировку и выходя из неглубокого погружения всплывали пара несуразных, много раз перелатанных малых военных крейсеров сопровождения.
Сигналка тревоги взвыла в сознании пятьсот двенадцатого множеством наведенных прицелов.
«О да…»
«Парни, драпу!» — пиликнул в панике Зануда.
Ведущий буквально почуял тяжелую готовность МЕГа что-то предложить и предпринять не в угоду их мелочи и неопытности. Собственные эмоции взбурлили, ярко вспыхнул жгучий азарт, и ТИС вышел на общую связь раньше старшего:
«Продолжайте операцию. Корабли беру на себя».
И в следующий миг круто зарулил прямиком к крейсерам.
Где-то на периферии сознание отметило задумчивый интерес МЕГа, как всегда не спускающего свое внимание. Паникой разразился триста первый. Недоверием в разной степени окрасили эфир остальные трое. Но пятьсот двенадцатый даже не подумал остановиться.
Кураж достигал, казалось, пикового значения.
Оболочка верещала о высоких нагрузках. Что-то кольнуло в нейролитовой начинке про параметр агрессии, а потом резко заткнулось, как выключенное по рубильнику.
Ведущий нырнул в короткий прыжок за долю мгновения до того как пространство прорезали лучи корабельных залпов.
А потом…
Винтом выйти из скачка. Снося точными залпами только что нагретые выстрелом турели. Увильнуть в сторону от ракет. Не забыв приманить смертоносные иглы хвостовыми вспышками.
Еще кувырок. Прибавить скорости, дождаться перезагрузки двигателя… прыжок. На следующий можно пожертвовать энергоячейкой. Быстрее, быстрее. Сокращая критическое расстояние. Чтобы зайти между крейсерами, попасть в зону слабой подвижности турелей, и избавиться от шлейфа преследующих ракет.
МЕГ наблюдал внимательно. Пусть смотрит. Не он один умеет убивать. Не ему одному вечно делать всю работу. Появились люди — отлично. Самое время оттянуться на неутоленной жажде чужой крови.
Как жаль, что в космосе ее не намазать поперек всей рожи…
А корабли между тем странные. Убогая мозаика из федеральских корыт разного типа. Уродливые как буксирные тягачи и серые, как весь военпром. Навороченные сверх меры оружием, но бестолково ведущие себя в бою. Кто же отдал приказ всплывать так параллельно.
Сиганув в последний прыжок, ТИС заскочил на перекрёстную линию огня и с кайфом мысленно облизнулся, когда две противоположные турели изрешетили друг у друга борта крейсеров. Потом внутри спохватились, вырубили стрельбу, наверняка обматерили друг друга по связи. Жаль, что этого не слышно!
Приятно быть быстрым. Приятно быть неуловимым. Не всемогущим… куда уж тут. Хотя бы просто занозой во вражеской заднице. Проблемной, мерзкой, острой, способной ударить исподтишка, вопреки всяким правилам космического боя.
Гибкость всегда была его лучшей способностью при жизни. Юркость и умение вовремя увернуться от летящей в бочину заточки или кулака. Зачем нужна сила или тяжелая броня, если есть хорошая реакция и талант плясать на грани смерти, балансируя по тончайшей линии безопасности?
Словно в том танце огненного вихря и невидимых человеческому глазу лучевых всполохов одинокий полиморф лавировал между росчерками атак, будто предугадывал за долю мгновения, где прорежет космос смертоносный выстрел очередной раз.
Он смеялся. По-настоящему свободно. Забыв обо всех в группе. Забыв о задании. Перед ним было только два корабля и много мелких мишеней внутри. Только он сам, один на один с законными приговоренными жертвами.
Чертверка полиморфов разбиралась с бепилотниками на заднем фоне, опасливо глядя на своего названного командира, впервые видя его настолько… слова не подбирались, не зная как охарактеризовать такое поведение. Отмороженным? Нет. Отбитым? Тоже не то. Настолько свободным, потерявшим последние тормоза. За мелкой гордостью за него им отчетливо становилось перед ним страшно.
