Узнала бы я его сейчас, если бы встретила?
Я почувствовала тоскливую печаль в сердце, погружаясь в грустные мысли. Нет, скорее всего, не узнала бы. И он бы меня не узнал. Думаю, что спустя столько лет мы оба достаточно изменились внешне, чтобы не понять, кто перед ним стоит.
Я отвела взгляд, затем покачала головой, беря себя в руки.
Да и вообще, если здесь-то с середины школы мы с одноклассниками так сильно позворослели и изменились, то, что уж говорить о тех, кто рос со мной в Куполе.
Я вдруг подумала о Насте. Теперь мы с моей лучшей подругой виделись очень редко. Настя постоянно работала у отца в администрации, пахала там, как сумасшедшая. Никакой личной жизни, как она любила мне жаловаться. От толп поклонников, которые сохли по ней, Настя надоедливо отмахивалась — сейчас её больше интересовала карьера.
А вот, например, Вика Ланская уже была не Ланской, а Авериной. Она вышла замуж за Макса год назад и уже ходила беременной.
Ирка Цветкова, та самая оторва из компании Дэна, с утра до ночи работала в ремонтном отделе. Правда, её нельзя было назвать безудержно веселой, какой она была раньше. Сейчас Ира выглядела мрачной и измученной. К тому же, она практически ни с кем не общалась. Видно было, что она сильно уставала. И не только от работы, надо сказать.
Я знала, что у неё сейчас в жизни шёл не лучший период. Слухи в бункере до сих пор не утихали, после того, как несколько лет назад у Ирки закрутился роман с первым помощником Рожкова, который был намного старше самой Иры. Это сразу стало предметом грязных сплетен по всей «Адвеге». Самое странное, что единственным человеком, которому она поделилась своим ужасным состоянием, была я.
Как сейчас помню, в тот вечер я ждала нашего библиотечного грузчика Димку Селезнёва, прохлаждаясь на лестнице как раз там, куда Цветкова выходила покурить. Когда я увидела её там, Ира была вся заплаканная, её светлые кудряшки растрепались и торчали из-под красной косынки, щеки и нос покраснели.
Она выглядела так несчастно, что я сама чуть не начала реветь, глядя на неё. Я тихонько стояла в сторонке, а у неё так дрожали руки, что она никак не могла прикурить. В конце концов, Ира выронила зажигалку и совсем разревелась. В те минуты, несмотря на жуткий страх — ведь Цветкова вместе с компанией Дэна мучила меня на протяжении многих лет — я подняла эту дурацкую зажигалку и протянула ей.
А потом мы вдруг разговорились. У нас и сейчас отношения были не фонтан, но тогда Ира поделилась со мной своей болью именно потому что она знала, что я в курсе, каково это — быть под ударом постоянных слухов и сплетен.
Про меня в «Адвеге» рассказывали такие вещи, от которых у меня самой волосы дыбом вставали.
Одним из самых обожаемых для сплетниц и выдумщиц слухов в бункере была история про то, что я якобы уже давно сплю с Андреем Спольниковым. И что вечерами в его кабинете мы занимаемся не моим лечением, а кое-чем другим.
Не знаю, что думал сам Андрей по этому поводу, но временами все эти слухи начинали меня жутко смущать. Однако всеми силами я старалась не обращать внимания на эту глупую ложь.
А что касается Андрея…
Ну, про Спольникова слухи, скорее всего, распускали из-за того, что он пока так и не завёл семью, несмотря на все томные воздыхания медсестры Арины по нему.
И, кстати, вопрос о том, почему Андрей до сих пор был холостяком даже для меня оставался без ответа.
Задумчиво теребя короткую прядку волос, я прошла по длинному коридору, поднялась по лестнице и вышла в просторный зал, в конце которого находился вход в кабинет управителя. Старая деревянная дверь была закрыта. Глядя на эту дверь, я почувствовала, как внутри меня всё сжалось от нервного напряжения. Ладно, всё в порядке. Я просто зайду, поздороваюсь с Сухониным, скажу, что я от Надежды Александровны, положу книги на стол и быстро убегу. Всё — миссия выполнена.
Я опустила лицо и уставилась на свои старые коричневые ботинки на шнуровке, затем тяжело вздохнула и решительно направилась в обитель зла. Каждый мой шаг отдавался глухим ударом в моей голове, и сердце дико колотилось в груди, тем не менее я упорно продолжала свой путь.
Приблизившись к кабинету Сухонина, я удивленно огляделась — очень странно, что тут никого не было, обычно здесь всегда дежурила охрана.
Я пожала плечами и осторожно постучала в дверь. Получилось как-то очень тихо. Я растерянно скривила рот, чувствуя себя очень глупо, и постучала ещё раз, уже громче. Прошло полминуты, но мне так никто и не открыл. Я начала обдумывать, как мне поступить дальше, когда откуда-то справа, из темноты, послышались шаги. Через секунду передо мной вырос огромный бугай-охранник.
— Тебе чего? — буркнул он басом, сурово уставившись на меня.
— Я…эээ…книги передать Сергею Викторовичу, — сказала я дрожащим голосом, пытаясь выдавить из себя улыбку. — Из библиотеки. Он просил.
Охранник нахмурил свой круглый лоб, глядя на справочники у меня в руках.
— Может, Вы передадите… — начала было я, но охранник отрицательно качнул головой. Он нахмурил брови и выпучил толстые губы.
— Зайди в кабинет и положи на стол. Там открыто, — пробасил он, вставая у двери с каменным лицом.
Я кивнула, облегченно выдохнув. В конце концов, если охрана разрешила, значит, действительно можно войти.
Я схватилась за гладкую стеклянную ручку двери, повернула её и прошла в кабинет управителя. Мельком оглядевшись, я поняла, что здесь мало что изменилось с моего последнего визита. Я не раз тут бывала, в этом злачном месте. Изредка по каким-то поручениям Надежды Александровны и куда чаще по бесконечным выговорам.
Вообще кабинет у управителя был просторным, одновременно с этим очень уютным.
У стен стояла старая лакированная мебель из дерева — в основном, книжные шкафы и буфеты со стеклянными дверцами. В дальней части комнаты стояла старая, но по-прежнему очень красивая кушетка. Перед ней высился маленький столик с фарфоровой посудой для чаепития.
Большой деревянный стол, отполированный и чистый, красовался в самой середине кабинета. На нём лежали всевозможные печати, конверты, книги, стоял телефон и большой монитор в центре стола. Там же высилась специальная подставка для документов, рядом с которой были разбросаны диски вперемешку с дискетами.
Немного нервничая, я приблизилась к столу управителя, обошла его и положила книги на более или менее свободное место. Я уже почти развернулась, чтобы побыстрее убраться из кабинета Сухонина, когда вдруг мой взгляд упал на исписанный листок бумаги, лежащий рядом с клавиатурой.
Моё сердце пропустило удар и будто бы камнем ухнуло куда-то вниз. Я замерла на месте, едва ли в состоянии пошевелиться. Почти не дыша, я всё стояла и всматривалась в это странное и неизвестное письмо на столе управителя, в котором чёрным по белому было написано моё имя.
