женщинами, о своём храбром и послушном войске. Что знал этот нищий обо всём этом? Он — просто червь, пылинка, в сравнении с всемогущим повелителем!
Завоеватель вселенной хотел было приказать обезглавить старика, но ему было лень шевельнуть пальцем, дабы сделать этот страшный знак воинам. «Он не заслуживает даже этого», — горделиво подумал владыка и, зевнув, тронул поводья своего могучего скакуна. Больше он об отшельнике не вспоминал.
Солдаты переглянулись: они ожидали привычного знака своего повелителя, чтобы пустить в ход мечи, но того не последовало. Поэтому они просто оттолкнули от себя старика и поспешили вслед за своим повелителем.
Мудрец вернулся на прежнее место в глубину тёмной пещеры. Сел, скрестил ноги, медленно и глубоко вобрал в грудь воздух, а затем выпустил его, очищая себя от скверны. Успокоил дыхание, сосредоточился: из холодного горного воздуха он вбирал в себя тайную энергию — прану. Утишил биение сердца, теперь его толчки стали редки и почти незаметными, течение крови по жилам предельно замедлилось. Мудрец возвращался к своему обычному состоянию транса, в котором он до этого пребывал не одну сотню лет.
Он вновь стал частицей необъятной вселенной: он был в ней всем — каждым атомом, каждой частицей вещества, каждой звездой, каждой галактикой… Он был всем: от мельчайших пылинок до сверхгигантских скоплений звёзд — метагалактик… Он был и тем, что есть, и тем, что некогда было, и тем, что ещё только будет… Он был везде: в каменной пещере и в лесном ските, безлюдной пустыни и в гроте у бушующего студёного северного моря, в лачуге беднейшего индуса и в хижине южноамериканца, расположенного в горном ущелье величественных Анд…
Сознание мудреца пронизывало всю вселенную, все её бескрайные просторы, во всех её ипостасях — прошлых, настоящих и будущих. Он знал все тайны бытия, для него не было ничего непознанного. Он ведал всё. Кроме одного, — зачем есть он?
Но очень желал постичь это.
Досье состояло из сведений убийственной важности, являлось истинной бомбой. И не простой бомбой, а термоядерной! Её он обрушит на автора супер-пупера, именуемое Суперэго. Но следует немного подождать, осталась самая малость. Тот уже вызван на ковёр и скоро голубчик явится сюда, в его кабинет.
Бабрамянц стиснул зубы, закрыл папку и отодвинул её от себя. Он и без того хорошо знал, что там находится, ведь изучает больше недели. Давно привык ничего не делать на эмоциях, строго контролировать себя, иначе жди беды. Месть следует подавать холодной!
Он встал из-за стола, постарался умерить свои чувства. Это вредно для здоровья и в серьёзных делах только помеха.
Проделал несколько энергичных приседаний. Поднял руки на уровень плеч, прокрутил их влево, а затем вправо. Отметил свой излишне выступающий живот.
Вспыхнул, припомнив остроту в его адрес одного из сотрудников лаборатории: «у нашего босса живот со спины виден!..» Тогда он чуть не помчался разбираться с шутником, с трудом смирил себя. Пришлось бы открывать, что он контролирует практически все отделы своего офиса через тайную систему слежения. А что сам не углядит, то для этого имеются зоркие сотрудники специального отдела: они смотрят во все глаза, собирают данные, анализируют и представляют ему.
Сразу ничего предпринимать в отношении языкастого остряка не стал, а спустя несколько дней придрался к отчёту и уволил балагура. И позже добавил ему неприятностей, дабы жизнь мёдом не казалась. Но об этом вспоминать Бабрамянцу не хотелось, слишком уж было неприятно. Наверное, не стоило предпринимать всё последующее после увольнения шутника…
Но что сделано, то сделано!
Бабрамянц повернулся и его взор сам собой притянул большой многокрасочный портрет его самого с подписью внизу — «Борис Георгиевич Бабрамянц». Выглядел он на нём внушительно. Ещё бы, тогда он был почти на тридцать лет моложе! А вернее, на двадцать девять и почти десять месяцев.
Портрет написал известный тогда художник с фотографии, которую сняли специально для большой статьи в элитном журнале. В ней он именовался известным русским предпринимателем, меценатом, мультимиллиардером, входившим в десятку самых богатых людей России.
На данное время Бабрамянц находился ближе к концу первой сотни. А мог бы если не возглавлять данный список, то входить в тройку, как минимум, пятёрку. Никто не знал истинной причины этого, он её тщательно скрывал. Очень тщательно!
Даже перевёл немалую часть своего бизнеса и активов из столицы в провинциальную Самару, где жил не в центре города, не в суперновом небоскрёбе, а в старом здании на Безымянке, на бывшей рабочей окраине. Напротив дворца культуры на площади имени Кирова выкупил все квартиры в старом двухэтажном доме, затем перестроил его в своём вкусе. Этим он вполне довольствовался.
Мало кто знал, почему он поселился именно здесь.
В то время Бабрамянц вознамерился воплотить проект Суперэга в жизнь. Искал подходящее для этого место. Помог некий самарский дилер, который отыскал доселе неизвестный этаж в подземном командном бункере под площадью Кирова. Пришлось «помочь» открывателю сгинуть, собранные им данные пропали, находку объявили ложной: нет такого под землёй, и никогда не было! Даже и не ищите, так как сие совершенно бесполезно.
А подземелья существовали. Да ещё какие! В них была устроена тайная лаборатория, в которую вели скрытые ходы из особняка Бабрамянца и его офиса. Пришлось потратиться весьма немало, потому он и покинул десятку миллиардеров, слишком уж внушительными оказались траты. На дело того стоило! Вернее, тогда казалось, что стоило. А вот сегодня…
Секретарша сообщила о приходе Андрея Васильевича. Так хвали Бурлакова, который был автором и создателем Суперэга. Сейчас он разберётся с этим негодяем!..
Справился с эмоциями, взял себя в руки. Разговор очень важный, нужно владеть собой.
Водворился вновь в приятную мякоть своего удобного кресла, обтянутого теснённой кожей, и вдавил кнопку на маленьком пульте: впустить визитёра!
Бурлаков вошёл в кабинет энергичным шагом, что с неприятным чувством отметил Бабрамянц. Выглядел довольно молодо, хотя был почти на пятнадцать лет старше своего начальника. Даже седины в волосах не имелось… почти не имелось.
А ведь когда они познакомились, то Бурлаков казался ему чуть ли не стариком. Прихрамывал при ходьбе. Куда девалась хромота и всё прочее!..
Сейчас он с ним разберётся. Но следует быть спокойным и выдержанным!..
Они обменялись рукопожатием. Про себя Бабрамянц злорадно отметил крепость руки Бурлакова. Утишил биение сердца по известной ему методике, стараясь дышать размеренно.
— Вы что-то хотите спросить меня по Суперэгу? — нарушил затянувшееся молчание Бурлаков.
Ответом был кивок. Затем последовал короткий вопрос:
— Как с ним дела?
— Скоро завершим, уже осталось
