— А кто там может быть? — Кавендиш удивленно посмотрел на Рика. — Может, какие-то страшные мутанты, а?
И он нервно засмеялся. Затем достал из кармана блокнот и, помахав им перед носом Рика, напомнил:
— Сейчас поставлю погрузчики на место, и мы с тобой проведем перекличку…
— Да, сеньор Кавендиш. Спасибо вам за капиоку, очень вкусная…
— Эй, Зумас! Ты куда кранец потащил?! Что значит износился, мы его только год назад покупали!
Пока хозяин кричал на Зумаса, Рика поглядывал на «нево», который стоял в воротах и как будто смотрел на Рика. В какой-то момент робот вдруг подхватил манипулятором лом, который сторож звал «стенобоем», и легким движением «пальцев» перекусил надвое. Затем бросил куски у ворот, развернулся и покатил на роллерах в свой парковочный угол.
Рик машинально отломил очередной кусок капиоки и стал его пережевывать, совершенно не чувствуя вкуса.
— А что же ты ее даже не почистил? — вернулся к разговору Кавендиш.
— Разве? — очнулся Рик, глядя на мокрые от сока руки.
— Ладно, побегу гляну, как погрузчики встали. За ними теперь глаз да глаз нужен.
Едва Кавендиш ушел, рядом с Риком остановился Зумас, притащивший за собой расплющенный кранец, больше похожий на рыбу, которую переехал грузовик.
— Ты смотри какой он сегодня, Зумас то, Зумас се, — пожаловался Зумас и сел на расплющенный кранец. — Что ты думаешь о подводных городах, Рик?
— О каких городах?
— Ну тех, которые в море. — Зумас махнул в сторону континента.
— Наверное, они утонули, — пожал плечами Рик. После съеденных тапиок он стал чувствовать некоторую сонливость, а еще он снова и снова вспоминал схватку сцепившихся в трюме теней.
«Наверное, они даже орали, но из-за грохота трюмного привода ничего не было слышно…» — размышлял Рик.
— А тебе никогда не казалось, что ты не отсюда? — продолжал расспросы Зумас.
— Нет. Я же приезжий.
— Мне часто кажется, что я совсем ниоткуда. Вот иду по городу и вижу возле пивной «Луха» хорошую девку, с крепкой такой кормой, всё, как мне нравится. И вот подхожу я к ней, а она даже улыбается — тоже познакомиться хочет. Но вдруг я понимаю, Рик, что я не отсюда! Что совсем не отсюда! И сразу ухожу. И девки меня не интересуют, и пиво не интересует. Только сахелла, но тоже — совсем немного. У тебя такое бывает?
«А хозяин сказал — мутанты это. Он действительно знает или это шутка?»
— Рик, ты меня не слушаешь? — обиделся Зумас.
— Слушаю, Зумас, слушаю. Я тоже пью сахеллу, а про девок давно не думаю.
— Почему?
— Потому что они остались где-то в прошлом, там же, где и пиво.
— В твоем затопленном городе?
— Да, камрад, в моем затопленном городе.
Они немного помолчали, затем Зумас поднялся, увидев спешащего к причалу Кавендиша. В воротах хозяин неожиданно остановился, поднял две половники лома и удивленно на них уставился.
— Эй, а кто это сделал, а? Что за урод это сделал?! — закричал он. — Зумас!
— Это не я, сеньор Кавендиш…
— Как не ты, а кто же тогда? Совсем новый был лом, я покупал его в прошлом году! Рик, ты не видел, кто это сделал? Тут срез совсем свежий — только что кто-то хорошую вещь испортил!
— Нет, сеньор Кавендиш, я не видел, — замотал головой Рик, зная, что оба робота его слышат.
Хозяин отбросил половинки лома и, подойдя к Зумасу, взглянул на лежавший на бетоне кранец.
— Ну и чего ты тут караулишь? Ты же видишь, что это уже полное барахло! Неси в мусорный бак!
— Вы же сказали… — начал было Зумас, но махнул рукой и потащил кранец на другой конец ангара, где стояли мусорные контейнеры.
— Ну, давай начинать, Рик, — сказал Кавендиш, торопливо отыскивая в блокноте нужную страницу. — А то сейчас уже за грузом начнут подъезжать, а пока неизвестно, все ли нам правильно доставили… Ну что, готов?
— Да, сеньор Кавендиш, готов.
— Удобрения «Маккинрой-летние»…
— Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов! — без запинки отбарабанил Рик.
Кавендиш оторвал взгляд от страницы и вытаращился на своего счетчика.
— Ты чего, парень? Я тебе задал позицию — мешки с удобрением. «Маккинрой-летние»…
— Э-э… — Рик пощелкал в воздухе пальцами, пытаясь настроиться на нужную волну, но остаточные явления приема сверхдозы давали о себе знать.
— Ага, вот! Элеронами называются аэродинамические органы управления, симметрично расположенные на задней кромке консолей…
Поняв, что опять выдает не ту информацию, Рик замолчал, а затем не слишком уверенно предположил:
— Тридцать пять мешков в пластике?
— Ну наконец-то, приятель! Я уже думал, ты совсем перегрелся. Сходится. Идем дальше. Спецодежда «Нильс Хагген»…
— Восемь тюков связанных…
— Сходится. Насосы дизельные, по пять киловатт.
— Восемнадцать ящиков…
— Сходится. Крепеж строительный, пластик.
— Четыре тубы.
— Сходится…
Больше Рик не сделал ни одной ошибки, а когда они закончили, с другой стороны ангара послышались нетерпеливые гудки — владельцы грузов желали поскорее их забрать.
Вечером в седьмом часу хозяин отпустил Рика с работы, взяв с него слово, что тот выпьет не слишком много.
— Если и ты увязнешь в сахелле, Рик, мне будет впору закрываться. Так что сделай милость — побереги себя.
— Спасибо, сеньор Кавендиш, я так и поступлю, — сказал ему Рик, хотя уже с обеда мечтал напиться. Он так и думал: скорее бы выпить. Впрочем, так он думал всегда.
Чтобы немного прогуляться и хоть в какой-то мере выполнить соглашение с сеньором Кавендишем, Рик пошел по более длинной дороге, решив, что в таком состоянии ему на узкой тропе лучше не рисковать. Да и «трапеции» не решатся караулить его на городской улице, а на тропе он с ними один на один.
Идти пришлось через нищенский квартал, построенный на самозахваченной территории бывшей свалки. Рискованная тропинка, по которой Рик ежедневно торопился на работу, проходила мимо тылов этого квартала, а здесь ему пришлось идти через его центр, то и дело раскланиваясь с теми, кого знал.
Тут жили несколько преуспевающих сборщиков тряпья, изредка появлявшихся в «Синем марлине», рыбаки, с которыми также приходилось видеться, дюжина знакомых контрабандистов и множество проституток разного возраста, которые сами здоровались с ним, надеясь заполучить клиента, а Рик отвечал им из вежливости, поскольку территориально они были почти соседи.
— Эй, касатик, зайди ко мне в спаленку! — позвала его жрица любви лет пятидесяти, распахивая халат и демонстрируя свои прелести.
