(65) Венн — приятель (кантл.)
(66) Традиционная манера представления себя любимого в рядах высшей знати Кантланда.
(67) Обычное уважительное обращение к отигниру.
(68) Ваннар — верховный бог кантландского пантеона, олицетворение мудрости
(69) Символ наделения своей мудростью
(70) Хвалебные стихи
(71) Сокращение от “гость дома моего отца”.
(72) Русское название донжона — последнего рубежа обороны каждой крепости.
(73) Для того, чтобы понять, что такое круг, следует разобраться в том, как организована деятельность витязей в целом. В каждый отдельный момент их можно поделить на три группы: дипломаты, отдыхающие и странники. Первые исполняют миссии по поддержанию равновесия и умиротворению отдельных держав; вторые приходят в себя в Цитадели — обмениваются новостями, лечатся, тренируются; третьи — это, как раз таки, те, кто находится на Круге. Они идут от города к городу, от деревни к деревне, и выполняют там другую часть своего долга — разрешают сложные судебные споры, выступая в них третьей стороной, и уничтожают тварей. Само собой, эта помощь не бесплатна, но цена, запрашиваемая витязем, никогда не превышает возможностей платящих. В отдельных случаях (например в бедных деревнях) витязи и вовсе работают бесплатно. Круг может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет — всё зависит от выдержки каждого отдельного члена ордена.
Глава 11. Испытание
Утро началось, как это ни удивительно, не утром. Собачья вахта не зря носит такое название — вставать в час, когда сон так сладок, вылезать в зябкую, сырую тьму… Приятного мало! Бранд, конечно же, тоже не испытал особой радости, проснувшись от толчка в плечо и увидев над собой довольную рожу Эгиля.
— Вставай, венн! Пост сдал.
-“Пост принял”, - пробурчал совершенно ещё не проснувшийся отрок, выбираясь из палатки.
Светало. Лагеря, укрытые зыбкой паволокой тумана, спали; лишь одинокие часовые, застывшие подобно статуям, сгорбившиеся возле тусклых костров, выплывали время от времени из бесконечной кружевной пелены. Бранд протёр глаза и закрутил головой, пытаясь понять, где вчера закончила свой путь его сумка. Молодой караульный вспомнил, что, по счастью, он в спешке бросил её в ногах. Это дало ему возможность тихо, не тревожа товарищей, вытащить треногу, котелок, собранные по дороге листья ежевики и земляники, а также бородатый(74) топор. Отрок поставил котелок над полумёртвым огнём, налил в него немного воды и принялся ждать закипания. Бранд надвинул худ(75) поглубже, уселся на нагретое предыдущим дозорным место, положил на колени топор, завернулся в плащ, подбросил в костёр пару сучьев посуше и устремил взор поверх пламени, вдаль. Вода закипела. Он бросил в котелок горсть листьев, подождал, зачерпнул горячую ароматную жидкость флягой и уселся назад. Через час рассвело, а через полтора из палаток робко поползли первые желающие отойти в лесок. Отрок встряхнулся, закупорил почти опустевший сосуд, засунул топор в сумку и принялся заново раздувать огонь. Едва он привёл пламя в божеский вид, как у костра объявились хёвдинги, немедля начавшие доставать продукты и наполнять котлы водой. Отрок взирал на всё это с недоумением, ведь приготовление пищи являлось занятием женщин, младших или слуг, но никак не ближников конунга. Поймав удивлённый взгляд юнца, один из дружинников подмигнул ему и процитировал
-“…Служили, как ведется со стародавних пор,
Юнцам мужи и старцы на этих торжествах.”.
Настраивайся, гутт, разогревайся. Сегодня великий день для молодых воинов, таких, как ты. Не будем портить его ерундой вроде готовки.
Довольный отрок поспешил последовать совету воина и начал разминку. Его мышцы, изрядно затекшие за время сидения, запели, наполняясь жизненными соками. Добившись чувства бурлящей крови, Бранд подхватил топор и направился прочь от палаток, не желая махать острым железом при всём честном народе. В этом своём желании он был не одинок — во все стороны потянулись одинокие фигуры кандидатов, намеревающихся привести себя в боеготовое состояние. Зайдя за деревья, отрок стащил рубаху и принялся пластать воздух связками ударов, вспоминая, чему его учил отец, и пытаясь продумать, чем удивить соперников. Через три четверти часа затрубили рога, сзывая молодых к кострам. Бранд накинул рубаху на потные плечи, засунул топор за пояс и пошёл на зов. Конунг ждал своих хускарлов. Когда все явились, он воздел кулак начал речь
— Сыны Кантланда! Сегодня вас ждёт нелёгкое испытание, но, я уверен, вы выдержите его с честью. Вы — лучшие среди юных воинов севера, но и ваши противники отнюдь не слабы. Покажите всё, на что способны! Пусть ваша доблесть и сила Брегги(76) защитят вас от подлых приёмов трусов! Скьел(77)!
-“Скьел!”, - отозвались хускарлы в едином порыве.
Конунг опустил руку и продолжил, но уже спокойно и по-деловому.
— Сейчас ешьте. Вам понадобятся силы.
Юноши расселись и принялись за еду. Плошка досталась и Бранду. Впрочем, не успел он съесть и десятка ложек, как над лагерями снова разнёсся рёв рога. В этот раз он почему-то доносился издали, со стороны дороги. Люди вокруг схватились за оружие, поднялись и двинулись к кромке леса. Бранд не стал исключением. Достигнув дороги, он посмотрел в ту сторону, откуда исходил встревоживший всех звук. Из-за поворота дороги, лежавшего шагах в пятистах, показалось облако пыли. Через пяток вздохов стало возможным различить отдельные силуэты, ещё через десять — блеск солнца на шлемах и остриях копий, а затем и знамя. Багровый меч в обрамлении золотых колосьев на белом фоне. То был герб Эрна, его князя и дружины. Странно… Странно то, что все прочие кандидаты прибыли по меньшей мере за день-другой, желая отдохнуть перед испытанием, а эрнцы, самые ожидаемые гости, так задержались.
Подойдя на пятьдесят шагов, строй остановился. Вперёд вышел воин в чешуйчатом панцире со множеством боевых отметин. Он вынул из ножен, висящих на поясе, меч и закричал
— Каликс Аврелий! Я знаю, что это твоих рук дело! Выходи сюда, сучье семя, и дай мне взглянуть в твоё поганое имперское лицо!
Ответом ему было гробовое молчание. Из рядов собравшихся вышел подтянутый, черноволосый, кареглазый мужчина в расшитых золотом одеждах, с клинком в богато украшенных ножнах на поясе. Он двигался размеренно, гордо подняв голову и искривив губы в презрительной усмешке. Подойдя поближе, он дерзко крикнул
— Как тебя зовут, язычник, и по какому праву ты оскорбляешь меня?
— Я Святогор, сын Владислава, и я обвиняю тебя в убийстве троих претендентов, чьи жизни ты подло забрал чужими руками! Я требую виру!
Говоря это, воин шаг за шагом приближался к имперцу, поэтому последние слова он прокричал ему в лицо. Каликс брезгливо стёр со щеки несуществующие брызги слюны и высокомерно бросил
— Твои речи лживы, варвар. Впрочем, если ты сейчас же встанешь на колени, поцелуешь мою ногу и попросишь о прощении, я не буду убивать тебя. Учти, в случае чего мне и спата(78) не понадобится — насажу на каменное копьё, как жука(79).
Святогор побагровел, оскалился и сжал рукоять меча до хруста, готовясь напасть. Несколько камней оторвались от дороги и лениво закружились вокруг ладони Каликса. Внезапно, две тени мелькнули, пролетев от стен Цитадели к месту готового начаться кровопролития. Две руки схватили бойцов за плечи, два голоса в унисон произнесли
— Прекратить схватку!
Витязи развели спорщиков на десять шагов, а затем принялись расспрашивать их
— Ратник, на каких основаниях ты оскорбил другого гостя?
— Две ночи назад он подослал к нам убийц. Все кандидаты были заколоты. Их было трое. Убийц четверо.
— Почему вы не смогли дать им отпор?
— Нас отравили. Какое-то зелье сонного паралича. У меня был эльфийский амулет, но даже он не смог справиться с ядом сразу, а когда смог, было уже поздно.
— Где это произошло?
— В дне пути верхом на юго-восток. Наши лошади пали той же ночью.
— На каком основании ты подозреваешь Каликса Аврелия?
