Чуть было не пропущенный удар заставил Змея серьезнее отнестись к бою.
«Так, что-то я расслабился!» – мысленно пожурил он себя за беспечность.
Противник попробовал применить подсмотренную у воронцовского чемпиона технику, и, когда Змей решил пойти в нападение, неожиданный разворот и мах ногой назад «хвостом фенакодуса» в исполнении раба вышли довольно неплохо. Правда, все равно безрезультатно.
«Молодец! – похвалил про себя схватывающего на лету соперника Змей, избегая удара. – Вот только опыта и практики не хватает».
И показал, как правильно делать, на следующей атаке. Серией из ложных ударов на разных уровнях он заставил противника раскрыться на нижнем уровне, резко повернулся на носке опорной, и пятка захлестнула по дуге вверх. Раб свалился в позе зародыша, с трибун послышался осуждающий свист. Да, удар в пах большинством всегда воспринимается именно так.
– Жестоко, – скривился Левша, встречая Змея.
– И как тут многие сказали – подло, – подхватил Марьян.
– Тебе нужны воины или благородные покойники? – спросил победитель.
– Так я и не спорю, – согласился Марьян. – Это зрители хотят благородных героев. А я их костей по Москве насмотрелся. Но парня я возьму. Он лучше всех на твоем фоне смотрелся. А ты отдыхай!
– Почему?
– В сравнении с тобой все кажутся убогими, – с притворным недовольством ответил торговец. – Я так больше никого не наберу.
– Так, может, и не нужно? – спросил Левша.
– Что-то мне подсказывает, что нужно, – как-то очень мрачно ответил Марьян.
В этот момент в градирне вновь объявился Прохор. Вид у здоровяка был жалкий, как у побитой собаки. Левый глаз заплыл, под вторым тоже наливалась хорошая гематома, к тому же бедняга сильно прихрамывал. Но шел он не один. Прохор привел Клина и еще двоих крепких парней.
– И снова здравствуй! – подошел дознаватель к Змею. – Без году неделя на базе, а уже успел отличиться! И правда герой! Отойдем-ка, я тебе расскажу значение слов «дисциплина» и «ответственность».
Клин взял Змея за рукав и решительно повел за собой. Марьян двинулся следом. На вопросительный взгляд своего коллеги торговец сурово нахмурил брови:
– Это мой человек, и я хочу быть уверен, что с ним все в порядке.
Впервые со времени знакомства Змей увидел, как дознаватель сердится.
– А это мой человек, – повысив голос, указал Клин на Прохора. – И я тоже хочу быть уверен, что с ним все в порядке!
Народ в башне притих, стал оглядываться и перешептываться.
– Ладно, идемте оба, – мотнул Клин головой в сторону выхода и дал команду своим людям: – А вы подождите здесь!
Отойдя от градирни метров на сто, дознаватель достал трубку и закурил. Видать, нервничал. Значит, и у этой холодной мумии есть слабые места.
– Что ты делаешь, Марьян? – обратился Клин почему-то к торговцу.
– Твой человек сам виноват. Он первым бросился на Змея.
– А мне он сказал совсем другое. Что твой человек напал на него на улице, да еще и со спины.
– Ты хочешь сказать, что я лгу? – возразил торговец. – У меня полградирни свидетелей!
– Твою мать, мне с ним завтра надо было вас в засаде охранять, а теперь что? – не успокаивался Клин.
– Только вдвоем, что ли? – парировал Марьян.
– Все шутишь, да?
– Нет, просто взываю к твоему разуму. Прохор – нелучший выбор для этой миссии. Зачем тебе в засаде такой несдержанный и лживый человек? Он же первый не вытерпит и всех нас под удар подставит. Ты скажи спасибо Змею, что он тебя от возможных выходок Прохора спас.
– Ну что ж, шути… – потушил недокуренную трубку Клин. – Учти, Марьян, и ты, гаденыш, тоже – я это вам припомню! И это – мое обещание.
Клин плюнул под ноги и зашагал прочь.
– Да, завел ты себе друзей, паря, – грустно протянул торговец. – Ну ниче. Иди-ка ты отдыхать! А то уж стемнело почти. Завтра вставать рано. Мы с Илюхой сами парней подберем.
Раба, к которому Змей применил свой «нечестный приём», звали Николаем. Второго бойца Марьян с Ильей тоже все-таки нашли. Крупный детина с пудовыми кулаками и добродушным лицом, по комплекции чуть меньше Прохора, носил имя Орест. Обоим новичкам Марьян выдал оружие, броню и форму. Конечно, попроще, чем у своих приказчиков, но Николай по крайней мере стал похож на человека.
На этот раз выезжали из южных ворот. Боеприпасов везли изрядно, поэтому нападения нео не боялись. Змею не удалось рассмотреть южных укреплений – все еще было темно. Лишь в салоне под потолком тускло горела красная лампочка, окрашивая все внутри в кровавые тона.
Спая за ночь подлатали – теперь он был не хуже, чем до боя с рукокрылами. Правда, Третий выглядел немного уставшим – никак, до самого утра возился с ремонтом.
– Спасибо за науку, – подсел к Змею Николай.
– Поблагодаришь, когда живым вернешься, – ответил тот.
– Даже если мертвым – все лучше в бою помереть, чем до конца дней с клеймом труса жить, – хмуро вздохнул Николай и отсел.
«Хм, интересно – что же ты такого совершил, что смерти готов обрадоваться?» – подумал Змей.
– Он с поля боя сбежал, товарищей бросил, задание не выполнил, – шепнул Марьян на ухо, будто прочитав его мысли. – За то в рабы и попал.
«Что ж, видать, замучила совесть, раз вызвался добровольцем в такое опасное мероприятие», – рассудил парень.
И если теперь с Николаем все стало ясно, то второй новобранец оставался пока загадкой. Слишком уж простодушным казался этот Орест. Хотелось узнать у Левши, как работал этот мужичок в бою. Но Илья следил за окрестностями в пулеметном гнезде.
«Значит, посмотрим позже, на практике», – решил Змей.
Путь на рынок пролегал нынче по другому маршруту. По словам Марьяна, прежде чем прибыть на место, им предстояло заехать к некоему Квану.
– Это кто такой? – спросил парень.
– Мастер полей, – бросил старшина.
– Что за зверь? – удивился приказчик. На воронцовской базе о таких не слыхивали.
– Колдун, – ответил Марьян.
Увидев, что Змей скептически улыбается, добавил:
– Ничего смешного. И вправду колдун. Заправляет полями смерти, вертит ими, как хочет, предметы в них улучшает, ходит по ним, как мы у себя по базе. Из трухи и гнили новые вещи делает – собственно, затем к нему и едем. Говорят даже, что он сам может в Поле Смерти обратиться.
Много баек ходило по московской земле, и многие из них были-таки правдой. Но в эту Змей поверить никак не мог – очень уж сказочно звучало. Торговец заметил недоверие в его глазах.
– Последнего я сам не видел, – доверительно сообщил он, – но все остальное, что о нем говорят, подтверждаю. Да чего трепать языком зазря – сам сегодня все увидишь.
