было рот, чтобы что-то начать говорить, но я снова поднял руку, затыкая его. – Вы со мной об этом хотели поговорить?
– Нет, ну что вы. Это просто к слову пришлось, тем более что вы спросили. – Я ничего подобного у него не спрашивал, но ладно, пусть будет так. – Но то дело, о котором я хотел переговорить, связано с вашим подарком напрямую. – Краснов жестом фокусника вытащил из кармана лабораторного халата ту самую пластину, которая дала жизнь его крошкам. – Мы начали понемногу разбираться с этим артефактом. Очень тонкая работа с материей, чрезвычайно тонкая. Такую могут только Ушаковы потянуть, при этом я даже могу половину магов клана исключить. Основу делал кто-то из членов семьи главы клана, даже, возможно, он сам, лично. – Краснов любовно погладил пластину. Интересно, он женат? Или ему его крошек достаточно, чтобы полностью удовлетворить все свои потребности? – Но дело опять-таки не в красоте и уникальности этой чудесной вещицы, отнюдь. Дело в том, что на меня начали давить! Снежины пошло намекают, что пластины принадлежат им, и требуют их вернуть. Они настолько охамели, что привлекли к этому кого-то высокопоставленного из императорского окружения!
– Ничего не понимаю, – я нахмурился. – А почему Снежины вот так нагло что-то требуют у сотрудников клана Керн? Они ничего не перепутали? Например, наши лаборатории с теми, которые принадлежат их клану? Почему никто из Снежиных не связался со мной, пока Виталий Павлович отдыхает?
– Откуда мне знать, почему? Мне, Константин Витальевич, это не интересно. Так вы оградите меня и мои исследования от этих иллюзорных пираний? – Заметив мой задумчивый взгляд, направленный на пластину, Краснов с такой быстротой ее спрятал, словно боялся, что я вот-вот наброшусь на него и отберу его крошку.
– Я постараюсь сделать это, Евгений Иосифович, не беспокойтесь, – заверив слегка помешанного ученого, что костьми лягу, но не допущу пираний в его лабораторию, я с облегчением наблюдал за тем, как он уходит, задрав подбородок куда-то к небесам.
– Что это только что было? – я потер переносицу. От сегодняшнего бешеного дня у меня начала болеть голова.
– Это нормально, – хмыкнул Звягинцев. – Керны просто не часто здесь появляются, иначе бы были в курсе, чего можно ожидать от какого начальника любой лаборатории. Вот только насчет Снежиных я могу вам ответить, во всяком случае, почему они себя здесь как дома почувствовали. Собственно, поэтому я вас и позвал, – и он сделал приглашающий жест рукой в направлении лифтов.
Поднимались мы недолго, всего до второго этажа. Меня, если честно, эта боязнь Кернов лестниц уже начинает напрягать. Потому что ничем иным, кроме как боязнь, я эту маниакальную приверженность к лифтам и полное игнорирование других средств подъема я назвать не могу.
Второй этаж несколько отличался от всех остальных хотя бы тем, что от лифта не шел длинный коридор через весь этаж, а какие-то многочисленные закутки, произвольно заканчивающиеся тупиками. Если не знать, где и что расположено, то на этом этаже легко заблудиться.
Я шел за Звягинцевым, который показывал дорогу. Мы прошли, наверное, половину этажа, когда он свернул в очередной короткий коридор, который для разнообразия не заканчивался тупиком, и открыл тяжелую металлическую дверь. Пока он ее открывал, я заметил пробегающие по двери искры магической защиты.
– У вас тут все очень серьезно, – когда я входил, то ощутил легкое сопротивление магического полога, который для тех, кому вход-выход не положен, превращался в непробиваемую стену.
– Да, серьезно. Правда, воспользоваться этим удается не так чтобы часто, – он хмыкнул. – Зато когда удается, одна мысль в голове – ну и зачем? Лучше бы и дальше невостребованными эти помещения стояли.
Он открыл очередную дверь, и мы очутились в допросной комнате. За металлическим столом сидели двое: секретарша Борзова и какой-то холеный мужик, я его, кажется, видел в той комнате, куда заходил, когда искал документы на титановые заготовки для крошек.
– Познакомьтесь, Константин Витальевич, Оксана Догиль и Сергей Образцов – главные соучастники и помощники Борзова, – довольно пафосно представил их Звягинцев. – Возможно, есть и другие, мы это выясним, можете не сомневаться. Но Образцов – это пока единственный и самый близкий помощник покойного, кого назвала нам Догиль, после вдумчивой и очень долгой беседы.
– Сука тупая, – злобно выпалил Образцов, сверля секретаршу яростным взглядом. – Какого хрена ты свой грязный язык распустила? Если бы болтать не начала, хрен бы они на меня вышли. А документы у нас в полном порядке, ни одна ревизия ни разу ничего не смогла найти. Так что никто бы про меня даже не подумал.
– Ах ты, козел, – секретарша даже вскочила, с явным намерением выцарапать Образцову глаза. – Думаешь, я одна буду за всех вас отдуваться? Шиш тебе, боров кастрированный! Я не собираюсь за вас перед кланом один на один оставаться! Тем более что моя вина в ваших делишках с краю, сбоку! Ты что, действительно думаешь, тварь продажная, что клан нас эсбэшникам отдаст? Да как бы не так. Они нас сами закопают, без посторонней помощи!
– Это самосуд! Никто не посмеет!
Я удивленно посмотрел на Звягинцева. Откуда это чучело вылезло, если вообще ничего не знает о порядках, принятых в кланах?
– Ты идиот? Я, конечно, понимаю, что ты всю жизнь в своем Хреножопинске жил и ни с одним из высших кланов ни разу не сталкивался. Но быть настолько дремучим, – Догиль презрительно фыркнула. – Так ты поэтому во все это ввязался? Потому что не знал, что с тобой сделают, если поймают? – она расхохоталась и упала снова на стул. – А Борзов молодец был. Нашел полного лоха и припряг к своим делишкам. Сам-то постоянно пистолет в столе держал наготове, чтобы проще уйти. Козлина, – он всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
– Но все равно это не повод, чтобы меня сдавать! – теперь вскочил Образцов.
– Ты специально их вместе в одной комнате посадил? – я повернулся к Звягинцеву, и тот кивнул. – А если бы они друг друга убили?
– Не смогли бы. Между ними преграда стоит, не смогли бы дотянуться.
– А, так вот почему ты так спокойно стоял, когда эта красотка бросилась на этого дремучего типа. Мне вот только одно интересно, он что, с Виталием Павловичем никогда не встречался, если такое странное представление о Кернах имеет?
– Его принимал на службу Борзов, у начальников отделов и лабораторий есть такие полномочия, – Звягинцев не смотрел на меня, его взгляд был устремлен к задержанным, которые, похоже, только что поняли, что находятся в комнате не одни. – Мне удалось выяснить, что для того, чтобы затруднить разного рода проверки, и был настолько
