наслаждались последними часами своей спокойной жизни, ибо после выхода в Лакшата должны были начаться настоящие муки.
Когда все рабы были в каюте, рабочие стоянки загружали в трюм последние мешки иного, менее дорогого товара — табака. Когда дилижанс тронулся, из трубы стали вылетать облака чёрного дыма, а все в каюте почувствовали, как судно тронулось с места, преодолевая песчаную местность под гусеницами.
Дилижанс прошёл уже полпути. Рабы с презрением глядели на Мариам и перешептывались, ибо по их мнению её не стали унижать ножницами, стригущими волосы, что были в виде длинных кос или локонов символом силы и гордости каждого жителя Ламмеры, лишь потому, что даже среди невольников шандийцы ставят себя выше остальных. И хоть они с Мариам были в одной лодке, никто не принимал длинноволосую шандийку за сестру по несчастью, и только Дзина волновали и раздражали их презренные взгляды, ибо эти люди не понимают, что объектом ненависти является их же спаситель.
Однако немая ненависть рабов спала на нет, когда в их каюту зашёл стражник и с неприкрытой агрессией назвал всех присутствующих свиньями, умеющими только раздражающе шептаться. Этого нервного солдата бесил любой звук, посему все старались не издавать лишнего шума. Однако тишину нарушила чья-то глотка, жадно и громко проглатывающая пищу — измученный голодом вашак сумел где-то выкрасть кусок хлеба и спрятать его под рубахой перед погрузкой. Но стражник заметил, как этот же человек со слезами на глазах держит дрожащими руками недоеденный кусок хлеба и желает его вкусить.
"Да как ты смеешь, краснокожая свинья?!" — взбесился шандиец и выбил из рук бедолаги последнюю пищу, после чего топтал её грязным сапогом на глазах у всех рабов, отчего те отошли от безумца-вашака, решившего есть прямо на глазах шандийца. "Завалю, собака!" — выкрикнул солдат, глядя на сломленного раба, что стал с пола доедать растоптанный маленький кусок хлеба.
Мариам и Дзин понимали, что если заступятся за раба, выполнение миссии встанет под угрозу. И хоть шандийке очень сильно хотелось хорошенько врезать солдату и спасти раба, она понимала, что выбора нет. Дзин Пан видел, как стражник нацелился из ружья на бедолагу и вот-вот готовился выстрелить, но внезапный мощный грохот и тряска заставили всех в каюте пошатнуться, а с палубы донеслись выкрики капитана: "Приготовиться к бою!" и "Оружие наизготовку!"
Разъярённый от этой ситуации солдат собрался поскорее прикончить раба, однако его решительные действия остановил ещё один мощный удар, после которого доски на борту позади шандийца сломались, оставив после себя огромную зияющую дыру, из которой быстро влетело что-то чёрное и в миг пронзило стражнику брюхо, после чего вытащило его тушу из корабля. Тогда Мариам осторожно выглянула из дыры и увидела, что происходит снаружи: наездник в оборванных одеждах на гигантском скорпионе играл мелодию, чтобы контролировать опасное создание, что шло на одной скорости с дилижансом, а по его жалу стекала кровь умирающего солдата. Рядом с ним скакали наездники на верблюдах, старающиеся застрелить с пистолетов экипаж на верхней палубе. Тогда Мариам поняла — дилижанс атакуют разбойники.
Дзин подумал, что сейчас они находятся в безвыходном положении, ибо если начать сражение против разбойников, то маскировка спадёт на нет, и остаётся только надеяться, что шандийцы смогут отразить атаку, однако выкрики наездников снаружи заставили тёугана впасть в смятение: "Освободите рабов, шандийцы!" Эти люди — отчаявшиеся изгои, решившие сражаться с Лакшата, не сумев дождаться чуда Летучего Фрегата. Но сейчас нельзя было просто взять и встать на их сторону, иначе Дзину и Мариам не удастся скрытно попасть в столицу.
Дилижанс останавливался, но Мариам понимала, что эти шандийцы делают это не ради освобождения рабов и соглашения — на малой скорости будет легче прицелиться, и у малочисленного конвоя будет чуть больше шансов на победу.
Дзин, сжимая кулаки, старался свыкнуться с мыслью, что лучшим решением будет не вмешиваться; малая тень мрака пробралась в его разум и разъедала все надежды на то, что можно будет избежать потерь на этой дороге и одновременно с этим не потерять единственный безопасный путь в столицу, однако Мариам стиснула зубы и выломала дверь в каюту с ноги, усилив удар войдерумом.
Она пробиралась к верхней палубе, полностью игнорируя солдат, что были заняты битвой, после чего решительно двинулась к капитану и властно начала говорить с ним.
— Не сбавлять ход, идиот!
— Какого чёрта ты делаешь, сука?! Каким хуем тебя впустили, что за ебанаты?! — быстро проговаривал капитан, нервы которого были на пределе, ибо тут и там его люди падали замертво от выстрелов наездников и ударов гигантского скорпиона. — Вали с дороги, баба! Ещё мне приказываешь, я тебя!.. — не успел договорить, как Мариам решительно перебила его, пока за спиной свистели пули.
— Полный ход, пускай жгут вдвое больше топлива, и чтобы отбиться от скорпиона, прикажи жечь табак! Ясно тебе?
— Да как ты смеешь?! Не мешайся! — выходил из себя капитан, стараясь отойти, чтобы видеть поле боя, но Мари намеренно не давала прохода, и не будь она шандийкой, взбешенный капитан бы тут же её пристрелил.
Мариам схватила капитана за ворот и, глядя прямо в глаза, чтобы показать, кто сейчас главный, крикнула ему:
— Если хочешь добраться до столицы живым и с целыми рабами, слушай что я говорю!
— Н-но… — задумался капитан о том, насколько малы шансы победить, а план Меруэм начинал казаться разумным. — Полный ход! Жгите мешки с табаком! — нехотя крикнул дважды капитан, после чего потребовал Меруэм вернуться на своё место, и та удалилась, оставив на прощание холодный взгляд, который ещё долго ему напоминал о том, благодаря кому на самом деле дилижанс избежал разграбления.
Когда Мариам вернулась, к тому моменту Дзин уже успел наслушаться от рабов множество подозрений в её сторону, но тёуган понимал, что скоро все они скажут ей "спасибо".
Глава 15 "Пронзённый стрелой гранат. Часть 1"
"Город сей цвёл и пах, как любимый цветок в саду гордой паши, что счастливыми подданными хвастала так же, как лелеял каждый лепесток прекрасного растения, коим звалась столица одноимённой могучей империи — Лакшата. Пустынный цветок 17, что взрос впервые на берегах священной реки Бутанши, охраняемой белыми крокодилами от чужаков за пределами бескрайней пустыни Унари. Однако, во время правления великой Малики Лакшата, с приходом в страну паровых технологий Виллиона, процветающий город стал благоухать пуще прежнего, дав своему народу множество удобств в виде нового транспорта, развлечений и ускоренного производства шёлковых тканей, изделий из слоновой кости, причудливых ковров, золотых украшений, и — куда без этого —
