– Верно, – неожиданно легко согласился Николай Андреевич. – Тем более что ты на самом деле сталкер. Тоже по факту бандит и преступник, даже больше скажу – мародер, на мертвецах рубль зашибаешь, сволочь. Так с чего бы мне дело не завести? Да-да, пальчиков на лопатке и стволе нет, все выгорело, свидетели тоже в твою пользу говорят, что ты без машины в кафе пришел. Но я не идиот, Слава, и готов голову дать на отсечение, что ты только вчера из Зоны пришел, поганец этакий. Поймаю я тебя, дружок, будь спокоен. Не сегодня, но поймаю.
– Я честный гражданин, и ни о чем таком…
– Да понял я, понял, честный ты наш. Черт с тобой, скажу прямо – нет у меня на тебя ничего серьезного. Свидетельские показания возьму, а от заявления ты сам отказался. Скажи вот мне… не для бумажки, просто так. На хрена? Мрете ведь там как мухи! Если не в самом Городе, так потом от болячек разных, аномальщины этой, будь она неладна. Скажи – что вас, дураков, туда тянет?
Я промолчал.
– Ну, я еще могу понять какого-нибудь дворового гопника, простого бандита там, ворюгу. Все как на ладони. Вы же, черти, словно с луны свалились. Жизнь не мила? На кой этот риск? Бабки ведь можно и по-другому зашибать. Ты же, черт такой, в богатой конторе работал, хорошие деньги получал, может, и не такие, как за ляльки московские, но жить мог неплохо. Зачем умереть торопишься, дурень?
Следователь демонстративно отодвинул бумаги.
– Сталкеров в рай без очереди пропускают, гражданин начальник.
– Чего? – Николай Андреевич поднял брови. – Я тебя, уважаемый, ни разу не понял.
– И не поймете. – Мне стало весело. Ляпнул так ляпнул. – А, не берите в голову. Так, слышал где-то, слова понравились.
– Не, вы реально психи… В общем, не прощаюсь. Еще увидимся.
– Не хотелось бы.
Следователь хмыкнул, пододвинул мне листки.
– С моих слов записано верно… Вот тут и тут. Прочитай, а то мало ли, мы ж такие. Лишь бы человека упечь.
Добросовестно перечитав свои показания, я подмахнул бумаги. Затем, ласково улыбнувшись следователю и пожелав тому доброго здоровья, покинул кабинет. Ох, и зенки у него были – любо-дорого взглянуть. Не стоило его, конечно, злить – теперь ведь не отмажусь, если и в самом деле с поличным вляпаюсь. Засветился Фрилансер, хорошо так, заметно засветился. Придется месячишко-другой в тишине поваляться, а то, может, и дольше.
На улице меня ждал сюрприз.
В тени старой липы на лавочке напротив прокуратуры сидел Паня. Увидев меня, он поднял к уху сотовый, что-то спросил и широко усмехнулся. Рядом с Паней сидел съежившийся Ботаник – по выражению его лица было видно, насколько он рад такому соседству.
– Краса-авчик! Все правильно сделал! – Паня приветственно поднял руку. – Реальный пацан. Я смотрю, ты, уважаемый, делаешь верные выводы из нашей беседы.
– А ты не боялся, что я бы у следователя все как есть рассказал? – угрюмо поинтересовался я.
– Не-а. Ну, скажем так, ты мог на меня и пацанов настучать, не вопрос. – Бандит поднял брови и улыбнулся. – Но я бы точно так же ждал тебя на этой симпатичной лавочке. Впрочем, мне было бы не так приятно тебя видеть. Присаживайся, посидим, перетрем. Пивка?
– Нет желания.
– Напрасно. – Паня откинул крышку переносного холодильника и вытащил зеленоватую бутылочку. – Я, с вашего позволения, причащусь. Жарко сегодня.
Закос пил долго, с видимым удовольствием. Когда пива осталось меньше чем на треть, он отлепился от горлышка, блаженно зажмурился и откинулся на спинку скамейки.
– Да, жарко, блин. Синоптики говорят, что из-за этих ваших Зон ни зимы не будет, ни лета настоящего. Лето, допустим, ничего еще так, теплое в этом году, а вот если зима опять без снега, то это, любезные, паршиво. Очень, знаете, лыжи люблю, причем чтоб у нас, в сосновом таком лесочке, свежее все, морозец… м-м… Конечно, и в Альпы можно махнуть, но и дела не пустят, да и охоты нет. Там все какое-то фальшивое. Пафос, эти рожи немецкие надутые, тьфу. Не люблю я, сталкер, европейских фраеров. Погань одна.
Я промолчал.
– Да ты, мужик, невежливый. Я с тобой по-человечески разговариваю, а ты бычишь, словно в первый раз обиженный.
– Внимательно слушаю.
– Во, другой разговор. – Паня хлопнул ладонями по коленкам. – Ща подождем человечка одного и съездим кой-куда. Маза одна нарисовалась, как раз по твоей части.
Закос допил пиво и метко зашвырнул пустую бутылку в урну. Дверь прокуратуры открылась, и я увидел молодого лейтенанта, что время от времени заходил к следователю. В руках он нес черный пакет для мусора.
– Ну, все. Инцидент исчерпан, – криво ухмыльнувшись, лейтенант передал пакет Пане.
– Так это же замечательно, правда? – Закос достал еще бутылку. – Будешь, собакен?
Лейтенант дернулся и сжал губы. На секунду я увидел в его глазах неприязнь.
– Н-нет. Я на службе.
– Э-э, да не дуйся ты, я ж не со зла. – Паня рассмеялся. – Лучший друг человека ведь, ну? Ладно, иди, служи дальше. Только взгляд попроще сочини в следующий раз.
Лейтенант ушел. Бандит хмыкнул, явно красуясь.
– Ну, сдал бы ты меня, сталкер, и что дальше?
Мне стало противно.
– Что за дело у тебя ко мне? Не хочу я с тобой трепаться. Настроения нет.
– Борзота. – Закос перестал улыбаться. – Слышь, придурок, у меня не заржавеет и башку тебе свернуть. Еще раз тявкнешь, я тебе язык укорочу. Усек?
– Лансер, не дури… – тихо проговорил Ботаник.
– Во-во, дружка послушай. У него явно мозгов побольше будет. – Паня достал из пакета мою саперку и остатки ствола. – Вот ур-роды, все разнюхивают, лезут, куда не надо… Твое барахло?
– Мое.
– Забирай, блин. Дело закрыто, вещдоки пропали, заключение экспертизы тоже… ой… порвалось нечаянно. И с этим дерьмом ты в Зону ходил?
– Другого не было.
– Ствол мы тебе, братец, не дадим, ты уж не дуйся. – Закос пожал плечами. – Я, конечно, все понимаю, Зона и все такое, но ты олень неблагонадежный, склонный к козлению. С лопаткой походишь пока, а мы, может, еще подумаем.
Понятно. Значит, в Зону меня отправляют. Э-эх, была такая мысль, что теперь с меня эти уроды не слезут. Вот тебе и свобода…
– Если в Зону, то мне нельзя.
– С чего это вдруг?
– Следак сто процентов будет пасти. Подозревают меня.
– Да ты совсем дурак, паря. До сих пор ничего не понял. – Закос удивленно развел руками. – Запомни, олень, пока ты под нами, ты все равно что депутат, только без корочки. Неприкосновенен, едренать. Пользуйся. О, экипаж подали. Едем, что ли.
К прокуратуре подкатил синий «BMW» в компании двух тонированных «девяток». Паня, кряхтя, поднялся, пододвинул носком туфли переносной холодильник услужливо подскочившему «качку», зевнул.
