Усмехнулся ему в ответ, стягивая перчатку и прикуривая сигарету.
— Такая уж страшная?
— Ужасная, Вольф.
Водрузился на груду барахла, устраиваясь удобнее.
— Давай. Выкладывай.
— У тебя есть что-нибудь поесть?
— Нет. Я ж здесь крыс травлю жуткими химикатами. Не положено мне с этой отравой снедь таскать. Я тебе сигареты отдам, старик.
— Годится. Когда есть и курить нечего — совсем тоскливо становится.
— Это точно.
— Смотри, Вольф…
Грязная тряпица, протянутая мне старческой рукой, задрожала в зыбком свете. Взял обрывок тряпки, осматривая.
— Это что еще такое?
— Моя тайна, Вольф… Ты с другой стороны посмотри. Поднеси к свету.
Я перевернул обрывок, посветил на него и… Едва удержался, чтобы не задохнуться дымом, чтобы не закашляться и не выдать себя с головой. Знакомый код на грязном клочке кожи — человеческой кожи.
— И что это?
— Штрихи видишь?
— Вижу. Затертые.
— Одни — затертые, а другие — четкие. Это коды, Вольф. Они ставят такие на всех своих подопытных. Это их шифры.
Верно все выживший из ума старик говорит. Так они и делают. И про то, что один код затерт, а другой — четок, верно. Обезврежен был объект. Заражен и — обеззаражен.
— Ты что несешь, старик? Совсем с ума сошел?
— Петерсен пропал… А через неделю…
— Ты постой, я не понимаю.
— Ты слушай, Вольф. Так через неделю он появился. Вернее, на него одноглазый наткнулся. Его Штрассер одноглазый в люке едва живого нашел. Хотел вытащить, только не получилось — спуститься у него не получилось. Плохо ему стало, душно — воздуха ему внизу не хватило. Тогда Петерсен, умирая, ему это отдал — кусок своей кожи отдал… вырезал сначала, а после — Штрассеру отдал. Штрассер мне показал, совета спросил. А ночью и он пропал. Понимаешь? Пропал… Не знаю теперь, что мне и делать. Решил — скрыться, пока не поздно. Пока решил скрыться здесь, только не знаю, насколько здесь…
— Ты что, серьезно, Клаус?
— Серьезно, Вольф. Я скрываюсь от них… А они меня — ищут… Они приходили… Я видел их… Я скрылся от них — они не нашли меня…
— Параноик ты, Клаус.
— Не веришь?
— Не знаю еще. А труп в люке остался?
— Пропал труп… Забрали его…
— А ты люк проверял?
— Ходил туда со Штрассером еще… Пока Штрассер еще не пропал… Не было Петерсена — тела его не было… Пустой был люк…
Я еще раз осмотрел клочок кожи. Именно этот код. Именно за этой заразой мы так охотимся. Именно эту заразу они так таят и стерегут. Вирус-целитель, уничтожающий все другие. Он — совершенен, но — опасен. Он — наше спасение, но — ненадежное… как все наше оружие, как вся наша защита. А Клаус… Думаю, его истории следует верить — у него, старого шизофреника, галлюцинации слуховые, а не визуальные…
— Клаус, проводи меня к этому месту. Посмотрю, что тут у нас происходит.
— Нет, Вольф. Нет, я не пойду… И ты не ходи… Они неподалеку теперь рыщут — они ищут меня… И тебя искать будут…
— Хоть скажи, где это.
— Не ходи туда, Вольф…
— Да ладно тебе, говори.
— Не надо туда…
— Хорошо, не пойду. Только скажи, куда не ходить.
— Знаю, что пойдешь, Вольф. Зачем тебе это?
— Да так — надо знать, что у нас здесь творится. Я же здесь, под землей, с крысами времени провожу пропасть сколько.
— Убьют они тебя так же, как ты своих крыс убиваешь. Или того хуже — с собой заберут. Как на крысе, на тебе эксперименты ставить будут.
— Крыс не так просто убить, а изловить — и того сложнее. Умные они зверьки, Клаус.
— Эти люди — не люди, Вольф…
Я взлохматил волосы, ставя их торчком — так у моего Вольфа заведено… привычка такая.
— Лихо ты загнул, старик.
— Они ужасны, Вольф, — они не люди… Люди так жестоко не поступают…
— Люди еще не так поступают. Кому, как не тебе об этом знать.
Старого одинокого химика не только из его лаборатории выперли — его как бы из жизни вытеснили, как только у него окончательно крыша съехала.
— Это — нечеловеческая жесткость, Вольф… Штрассер сказал, что Петерсен… Нечеловеческая жестокость…
Потушил окурок и перевел задумчивый взгляд на отсыревший потолок подвала.
— Они для страны стараются, старик… Думают о безопасности, об обороне…
— Что ты, Вольф?
— Мы все к войне готовимся… Нам всем нужно оружие, нужна защита…
— Думаешь, война придет и к нам?
— Придет… Ко всем нам — придет…
Я поднялся, собирая брошенные вещи.
— Пора мне, Клаус. Пойду. Напиши мне здесь, как пройти.
— Решил проверять?
— Нужно проверить.
— Встала задача — надо решать, верно?
— Верно, старик.
— Может, ты и прав… Может, и правда, пора перестать пугаться и прятаться…
— Не торопись. Подожди пока. Я приду еще.
— Отчаянный ты человек, Вольф…
— Я — охотник.
Клаус нацарапал несколько каракуль на обрывке бумаги. Взглянул на коряво обозначенный им путь, кивнул ему на прощанье.
— И еще, Клаус… Решил скрываться — скрывайся. Ищи укрытие подальше — в другой город езжай… и центральнее держись.
— Центральнее?
— Незаметнее так — в толкотне затрешься, в толпе затеряешься. Так ты в тихое место, не таясь, тайком проникнешь. Я тебе укажу одно хорошее укрытие — там и останешься меня ждать. Понял?
Нарисовал и передал ему схему проезда и прохода.
— Ты мне веришь, Вольф?
— Поверю, когда проверю. А пока прячься. На схему смотри. Собор старый видишь? Этот ход под землей к соборному склепу ведет. Ясно?
— Я в этом городе никогда не был… Я этого места не знаю, Вольф…
— Я знаю. Далеко достаточно, да этим и хорошо. Трудно тебя найти будет в этом городе, а в этом соборе еще труднее — особенно в склепе. Только прокрадись туда к ночи тихонько — тихо, просто, кругом. Ясно?
— Буду поступать только, как ты скажешь.
— И еще… Епископ в склепе похоронен — под каменной плитой. Хватит сил плиту сдвинуть — поужинаешь на славу.
— Поужинаю? Вольф, я…
— Крысы везде водятся, Клаус, и я их везде извожу. Присмотрел я это место на охоте — тайник устроил на случай неувязок. Я кое-что съестное в гробнице оставил, так что с голода не пропадешь. Снедь употребляй спокойно. Остальное бери при надобности. Лампочки к стенам не крепи, свет не включай. По подземному ходу, по коридорам праздно не ходи. Не шуми. Тихо вокруг — и ты тишину соблюдай. Я тебя навещу скоро — еще что-нибудь притащу. И еще… Молчи, Клаус, как покойник.
— Странный ты человек, охотник на крыс…
— Не страннее тебя, Крюгер. Да, держи, старик, — на проезд хватит. До города добирайся общественным транспортом — с пересадками и сменами маршрута. Никаких попуток. Дальше пешим ходом пойдешь. Держись людных мест, только отдельных людей сторонись и к себе не подпускай — дистанция должна быть хоть шага три.
