Я сфотографировал космического примата. Но у земных животных такой вони не бывает, как правило, даже у почти полностью сгнивших. А черви и личинки червей в них не заводятся сразу после гибели. Нужно хотя бы несколько дней, чтобы начался процесс. Я, признаться, плохо знаком с миром трупных червей, но, помнится, что черви появляются из опарышей, то есть, из личинок трупной мухи, которая их откладывает только в свежем мясе, причем, откладывает почему-то исключительно в темноте. Однако, после гибели боевых космических кораблей темнота еще не подступала. А это существо, труп которого мы рассматривали, было явно не земного происхождения. Следовательно, попало на землю со сбитого инопланетного летательного аппарата. И я сделал вывод, что черви и опарыши тоже не земного происхождения. Наши, земные, просто не успели бы еще расплодиться. А представители чужого мира, возможно, уже жили в теле существа. Не зная их природных свойств, лучше держаться от такого подальше. А то можно и какую-то инопланетную заразу подцепить, а потом эту заразу по всей Земле разнести. В этом, во многом, и заключалась опасность подобного контакта с инопланетным миром.
Завершив съемку, я двинулся дальше, резко обогнав взвод, и снова задавая темп. Уже недалеко от перевала в траве солдаты нашли еще один лист обшивки, похожий на первый, от другого корабля, только у этого не было ничего, кроме металла. Ни проводов, ни приборов, приклеенных к обшивке. Однако, металл внешне был похож на первый, хотя отличался цветом и, видимо, составом. Я снова отрезал кусок для анализа, и убрал в рюкзак. Теперь отрезалось намного сложнее, тем не менее, я с задачей справился. Взвод уже добрался до перевала, и там дожидался меня. К своей радости, я совершенно не чувствовал усталости после подъема, несмотря на все свои опасения. Я бы даже, мне показалось, готов был совершить еще один точно такой же переход вовсе без привала. Но бойцам привал был нужен. Я снял с плеч рюкзак, положил его рядом с камнем, а сам сел на землю, подавая пример своим бойцам, ожидающим команды. Они думали, что я пожелаю и еще на один хребет взобраться, тем более, следующий хребет был «ростом» невелик. И, если бы я дал такую команду, они пошли бы, я не сомневаюсь. Но я все же не хотел, чтобы мои бойцы раньше времени теряли силы. Да и сеанс связи пора было провести.
– Пашинцев!
– Я!
– Ко мне!
Рядовой быстро оказался рядом. Он, единственный из всего взвода, кто еще не успел присесть. Наверное, место себе искал поудобнее. Хотелось надеяться, что в этот раз Пашинцев согласился обойтись без кресла.
– Ты как, старость свою не ощущаешь? – поинтересовался я, потирая свою седую щетину на подбородке, и этим объясняя суть своего интереса.
– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Даже наоборот все. Кажется, и не шел в маршруте. Абсолютно свеж. Готов прямо сейчас дальше отправиться, без отдыха.
Значит, у рядового самочувствие было под стать моему. Я сам готов был к боевым подвигам. Казалось даже, что тело мое, и без того тренированное и крепкое, особой силой и бодростью налилось. Если вспомнить, как стремительно ожил, нацепив на себя пресловутый шлем, лохматый громадный паук, шлем действовал на живые организмы удивительным образом. У паука шерсть, кстати, тоже была почти полностью седая везде, кроме, кажется, спины и морды. Но у людей шерсть на спине если и растет, то растет плохо. Может быть, у нас что-то там и выросло, но не разоблачаться же ради того, чтобы посмотреть. А вот седина, покрывшая голову и подбородок, ничего, оказывается, не решала в физиологии возраста. Может быть, даже наоборот, что-то подтолкнула. Но это все проявится со временем, и не надо бежать впереди паровоза.
Я заблокировал на коммуникаторе внутреннюю связь, и включил вызов по связи дальней. Дежурный по узлу связи тут же ответил.
– Корреспондент «Семьсот сорок первый» вызывает корреспондента «Сто пятнадцать», – объявил я.
– Соединяю.
Майор ответил сразу.
– Да, Власаныч, слушаю тебя. Как дела? Как обстановка?
Голос майора звучал как-то отстраненно, почти равнодушно. И мне это не слишком понравилось. Хотя я вполне допускал, что он во время разговора был не один, и это связывало его возможность говорить открыто. Но это легко проверялось.
– Товарищ майор, вы сейчас говорить можете?
– Не очень. Давай лучше я сам с тобой свяжусь минут через пять. У меня сейчас народ сидит. Сам понимаешь.
– Хорошо, товарищ майор. Я тогда пока сделаю первичный монтаж видеосюжета, если успею, сразу вам отправлю. И кое-какие фотографии. Несколько штук. Инопланетная фауна.
– Договорились. Жди вызова.
Вызова я ждал, не включая внутреннюю связь. И, между делом, занялся видеомонтажом. Программу видеомонтажа я сам себе поставил. Купил в Интернете, и поставил на свой домашний компьютер, и на служебный планшетник. Хотя пользовался программой раньше только дома, когда обрабатывал фильмы, снятые женой и сыном, поскольку самому мне снимать удавалось исключительно редко – как командир взвода, я старался проводить со взводом как можно больше времени, в том числе, и своего свободного. Правда, для нужд взвода я снял несколько учебных фильмов по рукопашному бою, чтобы мои бойцы, и солдаты из других взводов нашей роты, могли изучать, и заниматься самостоятельно. В казарме была установлена макивара[8], рядом с которой, как я видел, постоянно кто-то находился. Снаряд, как я понимаю, необходимый для постановки и отработки удара. Вот солдаты и занимались. Чтобы они не тратили время впустую, и потом не пришлось их переучивать, я и записал эти фильмы. Обучающие правильной постановке удара. Фильмы смотрели на ротном компьютере почти каждый день. И место у макивары не пустовало. Один отрабатывал «волну»[9] тела при ударе, другой просто конечности «набивал»[10]. Тогда я получил не пусть мастерскую, не профессиональную, но все же достаточную практику в монтаже, чтобы сейчас видеть, что нужно оставить и показать, что можно выбросить без жалости к затраченной энергии. Я старался сделать свой видеофильм похожим по своей сути на обычный армейский рапорт – все предельно коротко и ясно. Все нужные и важные действия мой видеофильм разбирал и показывал. Хорошо, что программа не была зациклена на какой-то одной оперативной системе, и с одинаковым удобством работала и на компьютере, и на «планшетнике». Единственное, мне хотелось бы работать с компьютерной мышью, и ее, наверное, можно было бы к планшетнику подключить, но мыши у меня с собой не было, значит, не стоило об этом и думать. Для работы я сделал копию своей полной записи, и стал кромсать ее, безжалостно удаляя из копии целые куски, которые не казались мне важными, и просто занимали время. Какой интерес может представлять картина гор, ничего не показывающая, когда я на «летающем мотоцикле передвигался над хребтами! Или кому интересен спуск со склона, когда никакого другого действия, кроме хватания за стволы деревьев, чтобы удержаться на ногах, не происходит. Звукоряд я еще не накладывал, желая сделать это в последнюю очередь. И за время привала успел обработать только треть всего фильма, да и то «прогоняя» отдельные его моменты на высокой скорости.