— Вроде того.
— Что у вас там было?
— Домино забрали в реанимацию, пока очухивается. Не смог пережить самого себя без потерь. Крайт показал нам целый боевик с собой в главной роли, наверное, единственный человек, относящийся к жизни легко. Положительный приспособленец. Рэкс сказал, что буйных исполнительных солдат ему давно не хватает. ГШР обогатится на нас троих.
— А… ты?
Рафаэль отставил в сторону тарелку, тщетно пытаясь улыбнуться и чувствуя себя на краю обрыва в бездонную пропасть.
— А я… прошу у тебя прощения за сцену. Я там понял кое-что, я больше не буду третировать Вэлианта. Оказалось, это проекция.
— Себя? — понимающе спросила Забава, и хиддр посмотрел на неё с удивлением.
— Откуда ты знаешь?
— Иногда люди не видят в себе того, что другим заметно невооружённым глазом, — загадочно проговорила рейта, ставя локти на стол и подпирая ими голову. — Что думаешь делать теперь с новым собой?
— Считаешь, так легко себя за всё простить? Я жил с этим одиннадцать лет. Один поворотный момент — это всего лишь момент. К тому же мне так стыдно перед тобой, — Рафаэль уставился в стол, не веря и тому, что Забава ничего не высказывает ему по поводу его прошлого поведения, и тому, что он сейчас говорит всё это.
— За что? — Забава вдруг оказалась совсем близко к нему, на соседнем стуле, сосредоточенная и в то же время тепло улыбающаяся. Это было как свет в конце тоннеля. Или из-под завала…
— За то, что мы тогда так и не поговорили. И я просто сбежал, даже не узнав, чего ты хотела… бы…
— В первую очередь я хотела — бы — узнать, чем я тебя так зацепила, — усмехнулась рейта. — Это ведь началось с нашей первой встречи?
— Пожалуй, — признал Рафаэль, теряясь. — Я не скажу точно. Меня никогда не интересовали рейты, если уж так честно, так что ты всегда существовала для меня вне расовой принадлежности. Просто ты была всегда такая… хм… живая, что ли? Ты фонтанировала энергией, ты на каждое слово отвечала два, всегда была готова всем помочь, взвалить на себя что угодно…
— Вот и взвалила, как видишь. И знаешь, с удовольствием разделила бы это с кем-то ещё. И кстати, — она заговорщицки подмигнула ему, — меня вот как раз привлекали сильвисоидные. Так странно было это осознавать, традиции, семейственность, всё такое… Мы все идём по кем-то уже проложенной тропинке, и, конечно, нужна смелость, чтобы с неё сойти. У кого-то она есть, а кого-то надо хорошенько пнуть, чтобы не прозевал собственное счастье.
— А если счастье обернётся несчастьем?
— Жизнь, как и история, не знает сослагательного наклонения, Рафаэль. К чему гадать, надо просто делать. Это же не выбор между тем, сунуть пальцы в розетку или нет. Когда не знаешь, надо пробовать.
— А ты хочешь… — Рафаэль запнулся, почти не ощущая собственного тела и весь сосредоточившись в голове и замершем сердце. — Ты хочешь… попробовать?
— Я всегда была храброй девушкой, — возвела глаза к потолку Забава и, придвинувшись совсем близко, поцеловала его. Только вдохнув её запах, Рафаэль понял, что пропал, пропал окончательно — и совсем ничего не имеет против.
Как они оказались в гостиной, на мягком пушистом ковре, он не заметил, равно как и не обратил внимания, кто кого начал раздевать первым. Но он жил, здесь и сейчас, и всё наконец-то было на своих местах — и было правильным. Как вообще может быть неправильным то единственное, что делает тебя по-настоящему счастливым?..
* * *
Когда Домино открыл глаза, вынырнув из того топкого, затягивающего киселя, в котором пребывал после свалившихся на него откровений, первым, что он увидел, был Рэкс. Рэкс сидел на стуле возле его кровати, глядя и на него и сквозь него одновременно, похоже, глубоко задумавшись о чём-то, но на пришедшего в себя ауриса он отреагировал незамедлительно:
— Ты здесь?
— В смысле? — не понял Домино, постепенно осознавая, где он и как здесь оказался. Воспоминания резко накрыли его с головой, не дав и шанса отмахнуться, и он задохнулся под их грузом, почти не слыша ответа хорона.
— Что ж, потерявшие свою личность вроде как смыслом не интересуются… Домино? Слышишь меня?
— Вроде того…
— Ты нас до смерти перепугал. Хоть бы предупредил, что…
— Я и сам не догадывался, что всё настолько плохо, — чернота ушла из глаз, и Домино слабо порадовался вернувшейся адекватности. — Я ведь не смог решить ничего, верно?
— У тебя всё впереди, — пожал плечами Рэкс.
— Впереди? Что впереди? У меня уже давно всё позади, Рэкс! Я испортил всё, что мог! Как это можно исправить? Как можно жить под грузом такого огромного числа ошибок, которые…
— Я всегда подозревал, что ты максималист, — Рэкс хмыкнул. — Скажи ещё, что твоё единственное сейчас желание — это застрелиться.
— Как ты угадал? Надо было сделать это ещё тогда…
— Ну нет уж. Я не для того убил ради тебя целый день, чтобы оплачивать похороны. Домино, — Рэкс потёр виски пальцами, — ты пойми, не бывает много ошибок. Ошибок всегда одна, максимум две, самые главные, ключевые, после которых всё и пошло наперекосяк. Остальное — причины либо следствия. Ты верно расставил на своём испытании приоритеты. И упомянул до этого. Ты всего лишь пошёл не туда. Не думай о том, что было дальше. Сейчас ты вернулся в начало пути, просто враги поменялись. Подними свой флаг, и в бой. Ты нам нужен.
— Я? Зачем? — Домино впился пальцами в одеяло. — Ты узнал всё, что хотел, мой ноутбук у тебя, я тебе зачем сдался?
— Вот каждому объяснять надо. Мне нужны верные соратники. Началась война, на два фронта, между прочим. А от тебя я наслушался достаточно, чтобы понять, что из тебя выходит неплохой организатор и стратег. Такими людьми не разбрасываются.
— Может, и место мне уже нашёл?
— А то. На самых верхах. Хочешь услышать свою новую должность?
— И?
Рэкс назвал её, и Домино со свистом выдохнул.
— Как можно… Ты настолько мне доверяешь?
— Ты даже Азату был верен, — закатил глаза Рэкс. — Неужели я хуже?
— Нет, но…
— Вот и прекрасно. Слушай, поздно поворачивать назад. Ты принял это решение ещё там, на Севере, и я не могу позволить тебе передумать — опять. Мы уже устроили Крайта, мы разыскали твою Алекту…
— Алекту?..
— Да, и кстати, это было сложно, твой Трой неплохо её запрятал. С ней всё хорошо, и она была счастлива узнать, что ты жив и вернулся. Остальное частности. Север давно пора почистить, и под моим командованием Генштаб займётся этим вплотную.
— А ты высоко забрался, Рэкс, — ещё нерешительно, но улыбаясь, заметил Домино, и хорон оскалил белоснежные клыки.
— Стараемся. Ну что, я могу сказать изнывающему под твоей дверью Крайту, что ты снова в строю?
