Гримли остался последний экзамен по рукопашному бою. Он поступал на самое престижное отделение — мечников. Экзамен представлял собой поединок с мастером, в котором надо было удержать оружие в руках три минуты. В подобном испытании проверялось, на что готов ученик для поступления в школу. Мастер мог его ранить, причинить боль независимо от того, принадлежал ли стоящий перед ним юноша к богатой и знатной семье или же, как в случае Гримли, кроме меча не имел ничего. Главное, чему учили испытания — не опускать рук, не терять оружие, ни при каких обстоятельствах не сдаваться. Гримли знал, что на его проверку назначили Торребора, старого мечника. Он хоть и знал множество приемов, но возраст был серьезным преимуществом для соискателя. Говорили, Торребор просто не любил особенно унижать учеников. Уже неделю юноша готовился к поединку и, хорошо изучил каждый прием, какими, по рассказам новых друзей, мастер Торребор любил поражать новичков.
Гримли сидел за столом в комнате, которую они с Толином снимали за два циллинга в неделю, что было значительной платой. Был вечер, свеча на массивной подставке почти догорела. Гримли ел жареные солнце-плоды, которые отменно готовили в харчевне напротив, и в то же время читал очередной рассказ из книги «Энциклопедия боевых искусств Эрафии, том второй». Книги он получал из библиотеки под честное слово Илирвен как слушательницы Академии, и обходились они по циллингу в неделю за каждую. И вот сейчас Гримли изучал жирное пятно, которое он неловким движением поставил на странице древнего рукописного текста. Он думал о том, сколько академический библиотекарь затребует за порчу имущества, и мысленно отругал себя за то, что не мог поесть раньше.
Тут дверь открылась и сильно ударила о косяк, на пороге стоял запыхавшийся Толин, еле державшийся на ногах от быстрого бега.
— Ну ты попал, братец, в историю! Ну ты и везучий, приманиваешь всякую дрянь! — закричал он и со смехом сел на скамью, заваленную грудой тряпья.
— Что ты раскричался? — подняв глаза от ненавистного пятна, спросил Гримли. Внутри у него все тряслось, он понимал: что-то случилось и это что-то серьезно.
— Твой экзамен ведь завтра, с утра с девяти?
— Да, ну и что? — уже оторвавшись от книги, вызывающе смотрел на гнома Гримли.
— Торребор сегодня на тренировке вывихнул руку и всю неделю будет у монахов-лекарей. Вместо него принимать будут другие мастера!
— Кто? — дрожащим голосом спросил Гримли, более всего опасаясь ответа «Леворукий Мантис».
— «Кто», — засмеялся гном и налил себе в кружку немного пива из бочонка, стоявшего на тумбе под окном, — Мантис, самый молодой мастер во всей Эрафии!
Гримли привстал из-за стола. Потом снова сел и тихо, как раненый, произнес:
— Но они не имеют права, это нечестно менять наставника за полдня до экзамена!
— Иди и спроси их о честности! Они выбросят тебя на улицу. Тогда наши деньги, что мы просадили с тобой на все это, — он указал рукой на обстановку комнаты, — все будет никому не нужно. Ты выдержишь бой и с Мантисом, ты просто соберись с силами, и все пойдет само собой.
— Легко тебе говорить, — со злостью бросил Гримли, — да ты знаешь, кто он такой? Знаешь вообще, с кем мне завтра биться?
— С самым бешеным парнем в этом городе, да и во всей округе…
Гримли осталось усмехнуться и плюхнуться на сундук, он попросил кружку и отхлебнул пива.
Толин посмотрел на книги, которые последнюю неделю читал его друг.
— Знаешь, выкини из головы всю эту дурь. Готовься к бою, у тебя же есть дар, та сила, о которой ты мне говорил. Волшебство! Толкни его мысленно в нужный момент, и все, дело в шляпе.
— Я не должен, не могу использовать свой дар, — огрызнулся Гримли.
— Поче… — но Гримли не дал другу договорить.
— Да потому что, во-первых, это нечестно, во-вторых, это может кто-нибудь заметить, в-третьих, — перед глазами Гримли пронеслась картина разрушений в Александрете, и черный воин, — эти силы мне непонятны и неизвестны. Я не маг и не колдун, может, кто-то из моих предков обладал даром. Я не знаю настоящих родителей, но не более того. Ты знаешь, что в Эрафии делают с колдунами?!
— Отправляют в орден Фавела, а если те отказываются вступать, сжигают! Я вычитал это в твоей книге, но что-то не видел множество костров в ваших городах…
— Потому что свободные колдуны бегут из Эрафии. Многие раньше бежали на остров Зейлот и основали там колонию!
— Ну что ты мне историю читаешь? Я знаю, все это началось ещё с войны Стихий. Ты мне ещё про нойонов расскажи. Ими теперь только детей пугают, а зря, кстати! — прищурился гном. — Честный он, видите ли, а наставника тебе менять за полдня, это честно?!
— Нет, — отрезал Гримли.
— Ну вот и ты не обязан быть с ними честным. Пока это ведь все несерьезно, главное — заинтересовать! Это ведь не смертельная битва, грешок твой будет ма-аленький! — показал пальцами гном.
— Ладно, хватит. Ты не понимаешь, его и так даже остановить будет нелегко! Он самый молодой мастер, его приемы никому не известны. Он бьет левой рукой, против этой атаки нет хорошей защиты, ведь так никто не дерется!
— Ну, это ты загнул, я в библиотеке даже видел книгу, так и называлась: «Оружие в левой руке»!
— Я не доживу так до разрешения посещать библиотеку… Но в то же время… — грустно начал Гримли. Он уже решил, что завтра будет использовать магию и теперь не хотел попусту спорить с Толином. Его, конечно, стоило отблагодарить, но сейчас он нес какую-то чушь.
— Слушай. Спасибо тебе огромное за предупреждение, но мне надо ещё подумать и рано лечь спать!
— А в «Кабаний зев»? Там все, кто завтра будет болеть за тебя, и может показаться сам Мантис, может, расспросят его о чем?
— Толин, ты знаешь, я уже решил, и не меняю решений. Давай только условимся, что когда ты придешь ночью оттуда, ты не будешь грохотать, разбрасывая сапоги, горланить гномьи песни, ладно?!
— Хорошо, пойду всех расстрою, — буркнул гном и исчез.
Интересно, зачем он захватил с собой на праздник топор, подумал, ложась на кровать, Гримли. Он вспоминал стычку с бандитами в Александрете и потом, при освобождении Илирвен. Да, бой — это совсем не то, что драка. Ведь то глупые наглецы, а Мантис… Он мастер, профессионал убийства. А завтра надо будет именно выбить меч, обезоружить, а не убивать, это его единственное слабое место, единственное…
С этими мыслями Гримли уснул. Высоко над его окнами, между двух почти полных лун скользнула падающая звезда.
Вернее, так показалось людям. На самом деле это был астральный глаз Арагона. С огромной скоростью он несся на восток, туда, откуда выходил на связь с владыками Светлого круга агент авлийской разведки Ивор Итон.
