Северная Эрафия, Энгибрасс,
10-й путь Лун, 987 год н. э.
Но прежде чем оказаться в этом прекрасном городе, расположенном в отрогах великих гор, почти на границе с Лордароном, эльф-разведчик побывал в самых разных местах. Он пересек границу почти на крайнем западе Эрафии, проехал в Александрет, Мёльде, Энроф.
Везде искал следы таинственного юноши-волшебника, но как трудно найти одного человека в море людей, когда почти ничего о нем не знаешь…
Он начал со встречи с консулом Киррем. Дипломат как раз хлопотал над восстановлением разрушенного цунами александретского консульства. Разговор с ним получился продолжительный и открытый, правда, Киррь очень часто корил себя за то, что не остался здесь и попытался остановить нойона. Мол, будь они вдвоем с Корониусом, у того был бы шанс.
Ивору было нелегко слушать эти речи. В отличие от Кирря, у него было куда больше поводов обвинять себя в трусости. У него был гладиус, это отчасти уравновешивало силы. Истинного им не победить, но отпугнуть его, не дать применить всю свою магическую мощь в страхе перед оком Арагона они могли. А он, опытный рейнджер, испугался тогда. Просто испугался за себя и за информацию, которую затем столь бездарно потерял. Теперь нужно исправлять положение и делать это так быстро, как только возможно.
К счастью, у консула оказалась блестящая память на лица. Проникнув в мысли Кирря, разумеется, с его разрешения, Ивор отчетливо зафиксировал портрет парня лет двадцати, не больше. Киррь в подробностях описал ему все, что удалось узнать о юноше со слов Гурта, ныне купца четвертой гильдии из Мёльдского уезда. Рассказал о старом Томе Фолкине, убитом во время разгона бунтовщиков на торговой площади. Информации было много, но вся она была не конкретна, кроме Гурта все остальные нити вели в никуда.
Тогда Ивор решил использовать связь с властями Александрета. Он встретился с местным лорд-мэром. Эдуард Томассин рассказал, что в тот день особенной потерей для него была гибель доверенного лица Йордана Дешла. Обезображенное тело советника сыска нашли среди обломков при разборе завалов вблизи авлийского консульства. В словах и мыслях Томассина сквозило недоверие к эльфам вообще и к собеседнику в частности. Ивор покинул его, потеряв в ратуше полдня. Единственной пользой от разговора с лорд-мэром было замечание о том, что всех людей по выезду из города переписывали.
Потратив несколько дней, Ивор пересмотрел множество свитков, бумаг и документов, встретился с огромным числом охранников. Он уже хотел покинуть Александрет и отправиться в Мёльде, чтобы искать купца Гурта, как вдруг случай свел его с начальником Александретской тюрьмы. Ивор заходил с расспросами к своему знакомому таможеннику, его сотрудников также привлекали в те дни для переписи беженцев и восстановительных работ в порту. Находившийся в гостях начальник тюрьмы обрадовал эльфа, рассказав, что множество людей были арестованы в те дни. Тюрьмы просто ломились. Одних обвиняли в заговоре, другие занимались мародерством в портовой части города. Многих, задержанных по ошибке, выпустили уже на следующий день. Чтобы они побыстрее покинули город, давалось указание не останавливать их на пропускных пунктах. Конечно, шанс мал, но проверить стоит, решил Ивор. Добившись устного разрешения на поиски у начальника тюрьмы, эльф поблагодарил его и отправился для начала в судебно-прокураторскую палату.
Там-то его пути и пересеклись с Лесли Тейквангеном, главой следственного отдела внутренней стражи Александретского муниципалитета. Именно он допрашивал Гримли и Толина.
Начало их разговора было малоинтересным. Лесли не сразу вспомнил, о ком идет речь, а Ивор, в свою очередь, тонко прочел его мысли. Все мысли, в том числе и воспоминания о том, как Тейквангену не удалось обокрасть задержанных и выбить вещи, которые он считал ценными. «Ну и мразь», — с яростью подумал Ивор. Он ещё глубже погрузился в мысли следователя, и тут Лесли почувствовал, что иноземный гость шарит в его мозгах.
— Ты читаешь мои мысли, эльфийская сволочь! — с перекошенным от ярости лицом мужчина вскочил из-за стола и потянулся к приставленной к стене сабле. Тут произошло нечто, чего Лесли позже вспомнить не мог. Он пришел в себя лежа на полу. Рассеченная бровь, в кровь разбитые губы, Тейкванген отчаянно сплевывал соленую кашу во рту. В комнатушке царил полнейший разгром. Стол, стулья, скамьи и ящики были перевернуты и раскиданы. Эльф сидел на табурете для заключенных и читал свиток дознания из опрокинутого шкафа, где Лесли хранил результаты своих трудов. Под ногами у него валялась переломленная сабля.
— Ну что, очухался?! Тогда садись и отвечай! — Ивор пинком заставил Лесли подползти к табурету.
— Вы не имеете права, я позову стражу, твое место в тюрьме! Ты ещё об этом пожалеешь! — сплюнул красную слюну Тейкванген.
— Зови, зови стражу, давай, я жду, — театрально развел руками Ивор и как будто случайно задел каменную стену комнаты. Валун в ней оказался натянутой пленкой типа бычьего пузыря с тщательно нанесенной каменной крошкой. Лопнув, она сползла вниз и обнажила небольшое углубление, за ним незакрытой дверцей сиял тайник.
— Интересно, что у вас здесь, государственные тайны? — На лице эльфа отразилось картинное недоумение.
— Драгоценности, брильянты, золото, какие-то пергаменты. Кстати, очень хорошая бумага, не то, что здесь. Думаете, начальник тюрьмы и лорд-мэр будут рады узнать, что вы с ними чем-то не поделились?
Лесли побагровел, потом побледнел и осунулся.
— Спрашивай, чего хочешь! Хотя зачем, ты ведь все вычитал в моих мыслях!
— Я ничего не вычитал, ты сам подумал о тайнике, когда я тебя оглушил. Ты считал, что я хочу тебя ограбить, но ты ошибся — мне не нужно твое ворованное богатство, наоборот, я могу тебя вознаградить!
— Чего?.. — непонимающе качал головой Лесли. — Вознаградить меня порцией тумаков?
— Ну, это ты сам себе запросил аванс в столь изощренной форме. Я же могу дать тебе по десять циллингов за каждый ответ, который меня устроит. Ну и кроме того, я забираю все это, — он указал на разбросанные по полу свитки, — с собой.
— Тебе их не унести, запрещено! — со злостью в голосе бросил Лесли.
— Да, а ещё за мздоимство и сговор с преступниками вешают, знаешь? Проверка какого из двух законов тебя больше волнует? Итак, вопрос первый. То, что написано у тебя об этом деле, это вся правда или тебе есть что добавить?!
— Мне? Мне нечего добавить, кроме того, что гном этот, Атой, кажется, очень нагло себя вел. Говорил, что он сын или внук какого-то вельможи у вас в Авлии. Вам это наверняка известно лучше, чем мне. Мне это не понравилось, я сам из простых…
