Мальчик, приблизительно двенадцати лет, повернулся к нам. Повязки скрывали половину его лица. Та сторона его рта, которую я могла видеть, была открыта как бы в большом восклицании. Я подхожу к нему, убираю его влажные каштановые завитки волос со лба. Бормотание приветствия. Он не может говорить, но его здоровый глаз сосредоточен на мне с такой настойчивостью, словно он пытается запомнить каждую черту моего лица. Я слышу, что мое имя всколыхнуло горячий воздух, распространяясь по госпиталю.
"Китнисс! Китнисс Эвердин!"
Звуки боли и печали начинают отступать, уступая место словам ожидания. Со всех сторон голоса подзывают меня. Я начинаю двигаться, пожимая протянутые мне руки, касаюсь рук или ног тех, кто не способен двигаться, говоря "привет", "как ты?" , "рада познакомиться". Ничего важного, никаких восхищенных слов вдохновения. Но это не имеет значения. Боггс прав. Это вид меня, настоящей, это и есть вдохновение. Голодные пальцы касаются меня, пытаясь почувствовать мою плоть. Когда пораженный мужчина сжал мое лицо своими руками, я послала немое "спасибо" Далтону за предложение смыть макияж. Как глупо, как извращенно я бы выглядела, показывая этим людям разрисованную маску Капитолия. Разрушение, усталость. несовершенство. Это то, по чем они узнают меня, почему я принадлежу им. Не смотря на сомнительное интервью с Цезарем, многие спрашивали о Пите, уверяя меня, что они уверены - он говорил под принуждением.
Я делаю все возможное, чтобы позитивно говорить о будущем, но люди действительно растроенны, когда узнают, что я потеряла ребенка. Я хочу быть честной и рассказать одной плакавшей женщине, что это был лишь обман, ход в игре, но представить Пита как лгуна это не помощь его образу. Или моему. Или причине. Я начинаю полностью осознавать всю важность того, что люди пытались сделать, защищая меня. Что я значу для мятежников. Моя продолжающаяся борьба против Капитолия, которая так часто чувствовалась одиноким путём, не была предпринята в одиночку.
У меня были тысячи и тысячи людей из дистриктов на моей стороне. Я была их Сойкой-пересмешницей еще задолго до того, как я выбрала эту роль. Новое ощущение начинает развиваться во мне. Но это занимает время, пока я стою за столом и машу прощальные "пока" хриплым напеваниям моего имени, чтобы это осознать. Сила. Я имею некоторый вид силы, о котором я никогда не знала, что обладаю ею. Сноу понял это, когда я впервые вытащила ягоды. Плутарх знал это, когда спас меня с арены. И Коин знает это сейчас. Настолько, что она должна публично напомнить людям, что я не подчиняюсь ее власти. Когда мы снова снаружи, я прислоняюсь к складскому помещению, ловя воздух, принимая стакан воды от Боггса.
"Ты отлично справилась" - говорит он.
Ну, я не упала в обморок, не бросила это и не выбежала с криками. В основном, я лишь находилась во власти бушующих эмоций, вращающихся в этом месте.
"У нас получилось здесь немного хорошего материала," говорит Крессида
Я смотрю на насекомого -оператора,заливающегося потом под своим оборудованием. Мессалл набрасывал заметки. Я забыла, что они снимали меня.
"Я не сделала так уж много, правда" - говорю я.
"Вы поверьте в себя за то, что Вы сделали в прошлом," говорит Боггс
Что я сделала в прошлом? Я думала о следе разрушений на моем пути - мои колени ослабли и Я соскользываю вниз в сидячее положение.
"Это смешанные вещи. Ну, вы не дальновидная. (дословно:Ну, вы не совершенным дальнего прицела. Но раз быть тем, чем они, вам придется делать ", говорит Богс
Гейл садится на корточки рядом со мной, качая головой.
"Я не могу поверить, что ты позволила всем этим людям прикасаться к тебе. Я все ожидал, что ты рванешь к двери."
"Заткнись," сказала я со смехом.
"Твоя мама будет очень гордиться тобой, когда увидит пленку"- говорит он.
"Моя мама даже не заметит меня. Она будет в ужасе от здешних условий."
Я поворачиваюсь к Боггсу и спрашиваю: "И так в каждом дистрикте?"
"Да. Большинство под атакой. Мы пытаемся предоставить им помощь где только можно, но этого не достаточно."
Он остановился на минуту, отвлеченный чем-то в его наушнике. Я осознала, что не слышала голос Хеймитча и повертела в руках свой, думая о том, сломан ли он.
"Мы направляемся на взлетно-посадочную полосу. Немедленно", - говорит Боггс, поднимая меня на ноги одной рукой.
"Есть проблема."
"Какого рода проблема?" - спрашивает Гейл.
"Наступающие бомбардировщики", - отвечает Боггс.
Он дотягивается до моей шеи и рывком одевает шлем Цинны мне на голову. Давайте двигаться Не увереная в том, что происходит, я бегу вдоль фасада склада, направляясь к аллее, которая приводит к взлетно-посадочной полосе. Но я не чувствуют какой-либо непосредственной угрозы. В небе пусто, оно безоблачно голубое. На улице тоже никого, исключения - люди, которые везут раненых в больницу. Там нет врагов, нет сигнала тревоги. Затем сирены начинают вопить. Через несколько секунд низколетящие V-образныe бомбардировщики Капитолия появились над нами, и бомбы начинают падать. Меня сбило с ног, в переднюю стену склада. Только жгучая боль выше внутренней стороны моего правого колена.
Что-то ударило мне в спину, но кажется не проникло через мой жилет. Я пытаюсь встать, но Боггс толкает меня обратно вниз, прикрывая мое тело собственными. Земля подо мной колеблется, бомба за бомбой падает с самолетов и взрывается. Это ужасающее чувство, быть прижатой к стене,пока дождь из бомб падает вниз. Что же это было за выражение, которое мой отец использовал для того чтобы было легче убить? Вроде стрельбы по рыбе в бочке. Мы все рыбы, а улица - бочка.
"Kитнисс! "Я поражена голосом Хэймича в моем ухе.
"Что? Да, что? Я здесь!" Спросила я.
"Послушай меня. Мы не можем приземлиться во время бомбежки, но обязательно, чтобы Вас не нашли," говорит он.
Так что они не знают, что я здесь?" Как обычно, я принимаю, что именно мое присутствие навлекло наказание.
"Разведка, думает, что нет. что этот рейд был уже запланирован", говорит Хэмич.
Теперь голос Плутарха становится спокойным, но твердым (сильным). Голос Главы Устроителя Игр используется для выстрела под давление. "есть голубой склад 3 под вами. Это бункер в дальнем северном углу. Вы можете туда попасть?"
"Мы сделаем все возможное," говорит Боггс.
Голос Плутарх, должно быть, был слышан у каждого в ушах, потому что мои телохранители и экипаж тут же встали. Мой взор инстинктивно ищет Гейла и видит, что он на ногах, целый и невредимый.
"У вас есть ровно 45 секунд до начала новой волны", говорит Плутарх.
Я кряхчу от боли, так как моя правая нога поддерживает тело, но все равно продолжаю двигаться. Нет времени для изучения травмы. В любом случае, лучше сейчас не смотреть. К счастью, на мне ботинки, которые придумал Цинна. Вступая в контакт с асфальтом, они мягко пружинят, при каждом шаге. Я бы была безнадежно неуклюжей в той паре, которые быле предназначены мне в 13-ом. Боггс играет ведущую роль, но никто не проходит мимо меня. Вместо этого, они идут одинаковым со мной темпом, защищают меня со всех сторон и со спины. Я заставляю себя бежать, в то время ка секунды истекают Мы проходим второй серый склад и бежим вдоль коричнево грязного здания. Впереди, я вижу, синий выцветший фасад. Дом бункера.
