– Незнакомая рожа,- промолвил лорд Лэннда, поджимая губы. – Познакомимся…
– «Холодный человек»…- эхом отозвался лорд Барк, не отрывая взгляда от лица Кадета. – Странное выражение… Спокойный? Хладнокровный? Ты понимаешь меня?
– Рассудительный. Расчетливый. – Кадет вспомнил эти слова из толкового словаря Книги Монаха, и тревога за Монаха махнула над его головой крылом. – Беспощадный.
Лорд Барк кивнул, как бы принимая к сведению его слова.
– Ты хорошо образован… слишком хорошо для бродяги, Каддет. Ладно, все это после боя, Каддет. Я покажу это штурмовому отряду,- сказал он, забирая рисунки. – Пожалуй, я усилю мой отряд, Лэннда. «Холодный человек»…Жар справится с холодом. Хорошо, если все сойдется…- добавил он, остро взглянув на Кадета. В ответ Кадет поклонился.
– Поднимай отряд, лорд Барк! – лорд Лэннда неожиданно легко поднялся на ноги. – Таллен! Кинжальщики пойдут за нами! Пленных – не брать!
Маленькая тихая скромная женщина-чуг с большим округлым животом беременной по Имени Нада – испытанный, доверенный проводник и курьер Императора, еще только услышав шум битвы, начавшейся в мужском лагере рабов, разбудила двух переодетых женщинами торговцев с Зеленых Земель, и быстро увела их из женского лагеря с нейтральной земли на Императорскую дорогу чугов – здесь, она подумала, можно будет безопасно переждать ночь. В заплечном мешке у нее были экономные припасы еды и воды на три дня. В кожаном мешке, который изображал живот беременной, она несла два тяжелых глиняных сосуда с горючим порошком, которые принадлежали торговцам с Зеленых Земель, но она не доверила им доставку сосудов в Империю. «Хочешь сделать хорошо – сделай сама»,- бродило, но никак не складывалось в слова выстраданное убеждение в ее голове.
У нее был приказ самого Императора – доставить груз и этих людей во дворец целыми и невредимыми. Потакать им, быть вежливой и почтительной. Ублажать их, если понадобится.
Бык умело и вдохновенно отбивался от шестерых мечников длинным раздвоенным мечом и щитом, чередуя простые короткие засечные удары с длинными горизонтальными от плеча, и рядом с ним уже лежал один убитый мечник, а другой, с пораненной ногой, быстро теряя кровь, отползал в сторону. За спинами мечников метался арбалетчик, но в суете боя быстро перемещающиеся мечники не позволяли ему точно прицелиться. Кадет протиснулся между мечниками, и Бык увидел его.
– Вот ты где… Так ты – шпион Стерры, Урод? Как я об этом не подумал! Я тебя убью сейчас! Так что ты поторопился надеть на себя их воинскую форму… – закричал он, перекрывая шум и ближнего и дальнего боя и вопли мечущихся из стороны в сторону рабов. – Все равно я убью тебя позорно, как раба! Сейчас я успокою этих мальчиков… – он сделал ложный выпад, шагнул вперед и точным длинным косым ударом добил раненого. И тут же, быстро присев в обратном полуобороте, таким же длинным, но неожиданным поземным ударом подрубил ноги сразу и мечнику и арбалетчику, стоявшими перед Кадетом, отбил запоздавшие удары двух других мечей щитом, и снова занял оборонительную позицию. Потом сделал быстрое движение, и проломил голову отползающего мечника щитом. – Смелей, малыши!… Узнайте настоящий бой чуга!… – Мечники попятились.- Урод, сейчас мы поговорим…
Кадет бросил меч, подхватил за плечи арбалетчика и оттащил его в сторону, следя за Быком. Раненый не выпускал из рук арбалет, но запрокинул голову и тихо стонал, закрыв глаза. Сейчас он стонал от ужаса мысли о непоправимости случившегося, и догадывался, что настоящая боль придет к нему уже вскоре, через несколько минут, а спасительное беспамятство – только потом. Поэтому он и зажмурился, торопя то ли смерть, то ли темный колодец беспамятства. Кадет пережал рукой перерубленные сосуды на его голени, и фонтан крови иссяк, и начал сдергивать витую тугую тетиву с арбалета, намертво зажатого в руках раненого, чтобы перетянуть голень, но одной рукой делать это было неудобно. По правилам ему надо было бы наступить коленом на перерубленные сосуды, чтобы освободить обе свои руки, но он боялся раздавить рану арбалетчика своей массой. А рядом вновь неслышно, как и в бою против собак-людоедов, возник Кьюррик, бросил внимательный взгляд на Кадета, крякнул, поглядев на арбалетчика, и стал шарить у него в кармане штанов, выудил оттуда моток веревок и тряпицу. Очень умело, привычно, не боясь ни крови, ни стонов, он ощупал голень раненого, наложил жгут и повязку на рану:
– Потерпи, Галлас, ты не умрешь. И нога останется при тебе. Только теперь будешь немного хромать. – Кьюррик похлопал арбалетчика по щекам. Тот открыл глаза с расширенными зрачками. – Хромая нога твоей стрельбе не помешает. Я оставлю тебя в отряде. – Покосился на Кадета: – Отнеси его в ущелье.
У них за спинами вскрикнул и с шумом упал еще один мечник. Кьюррик оглянулся, нахмурился и потянул из рук Галласа арбалет.
– Разрешите мне, мастер,- пробормотал Кадет, потянувшись к своему мечу, валяющемуся на камнях.
– Нет! Неси его в ущелье, – свирепо процедил Кьюррик. – Повинуйся мне!
– Но ведь я не ваш раб, мастер? – выпрямился Кадет во весь свой рост и Кьюррик оказался ему по плечо. Они померились взглядами, и Кьюррик усмехнувшись, кивнул. Но взял из рук Галласа арбалет и заложил в направляющий желоб короткий болт.
Кадет поднял свой меч из под ног мечников, уже близко сместившихся к ним, и встал в их круг.
– Малыши, вам пришла подмога! – засмеялся ничуть не запыхавшийся Бык, поигрывая мечом. Простые восьмерки и накидухи в исполнении раздвоенным мечом могут впечатлить неподготовленного человека. – Ну, теперь у нас пойдет веселье!… – Он быстро сделал легкий засечный выпад в сторону Кадета и очень ловко перевел его в длинный прямой, метя в лицо. Чтобы Кадет поторопился отбить этот удар. А на самом деле Бык хотел вонзить меч косо, в живот Кадету. И затем слегка, нежно, потянуть на себя, взрезая.
На четвертом курсе кадеты всех отделений – и пилоты и навигаторы и инженеры и десантники обязательно инициируются по программе «Древнее оружие и приемы его применения», так, на всякий случай – мало ли куда их забросит служивая судьба, а ленивым или важничающим кадетам уже полсотни лет рассказывали то ли миф, то ли реальную историю о том, как на какой-то учебной дикой планетке группу практикантов местное племя покрошило бронзовыми мечами. А покрошило потому, что защищаться оружием Цивилизованного Пространства кадетикам запрещал третий постулат Концепций Цивилизованного Пространства. Так что все приемы обращения с мечами-копьями – стрелами- булавами-секирами у кадетов сидели в памяти и рефлексах. Но был тогда у Кадета приятель с Шестой Звезды, по прозвищу Трехрукий, фанат и чемпионского уровня знаток фехтования, толстый как домашний боров, но быстрый, как лазерный импульс, и в обмен на Кадетову школу медвежьей борьбы и драки, он преподал ему школу игры с этими острыми железками. Семь месяцев ежедневного часового спарринга, пять порезов на жесткой шкуре Кадета.
