бы, что жратвы пожалел, а я тут, горемыка, перед ним распинаюсь!
— Хорош причитать, тоже мне, горемыка, — оборвал Роман. — Я серьёзно тебя отпущу, но не из благих побуждений, а чтобы ты в будущем таких заблудших вроде меня не жрал. Лови своих кабанов, их по Зоне вон сколько бегает.
Излом, уже не надеявшийся на освобождение, разразился целым водопадом восхвалений и благодарностей. Потом вдруг смолк.
— А почему ты думаешь, что я тебя не сожру, когда отпустишь?
— Потому что не сможешь, а сделаем так… Ты заходишь в аномалию, я получаю пса. Он ведь легче тебя, поэтому жадина его отпустит, затем перебиваю цепь и оставляю тебе жратву. Ты сам говорил, что завтра аномалия пропадёт, и ты свободен на все четыре стороны, — излом насторожился.
— Пёс-то ведь, тоже жрать хочет, со мной хоть договориться можно, а энта псина вонючая слов человеческих не понимает.
— Ну, об этом Василий не переживай. От тебя кстати, Вася, тоже не розами пахнет, а с собакой я вопрос решу, — Роман отломил полпалки колбасы из оставшихся трёх и бросил собаке. Угощение было принято на лету, словно псевдособака раньше трудилась в цирке. В качестве взятки тут же последовали ещё несколько кусков, под громкие возмущения Васи.
— Хватит энту падаль кормить, мне ничего не достанется…
Пёс, довольно чавкая, вильнул Роману хвостом, словно обычная дворовая собака и, повернув морду в сторону излома, злобно зарычал.
— Ну вот Вася, а ты говоришь… Она или он всё отлично понимает, где беды ждать, а кто добра желает.
На улице забрезжил серый рассвет, затянув хутор плотным холодным туманом. Роман, как и обещал, оставил большую часть продуктов излому, предварительно распечатав ему банки с консервами и тушенкой, оставив себе лишь несколько сух-пайков. По мере сборов туман всё больше редел, забирая с собой вой и рёв ночных охотников Зоны.
— Всё, Василий, пора…
Излом без раздумий вступил в аномалию. Пёс, громко чавкнув, инстинктивно шарахнулся в сторону и лапы его, до этого насмерть увязшие в луже «жадины», оторвались, буквально выбросив его за периметр ловушки. Потоптавшись на месте, он в один прыжок преодолел расстояние от лужи до Романа. Вставшая дыбом холка и оскаленная пасть не сулили ничего хорошего. Роман, готовый к подобной выходке держал собаку под прицелом, но стрелять не спешил до самого последнего момента. Интуиция его не подвела. Враждебность пса сменилась несколькими виляниями куцего хвоста, а приготовленный заранее кусок колбасы, закрепил желаемый результат. Доев угощение, пёс подошёл к Роману в плотную, обнюхал его ногу и, громко фыркнув, убежал во двор. Роман облегчённо вздохнул, всё пока шло по плану. Освободить излома от цепи тоже большого труда не составило. Небольшой заряд взрывчатки направленного действия с лёгкостью рассёк цепь, оставив на ноге Васи лишь короткий кусок. Особо не надеясь на благородство освобождённого излома, Роман не стал рисковать и пододвинул приготовленные припасы к Василию доской.
— Ну вот, теперь все условия соблюдены, — сказал он и пошёл собираться в дорогу. Удобно распределив на себе снаряжение и оружие подошёл к луже, в которой стоял Василий. — Бывай, Вася, мне пора. Надеюсь, больше не свидимся.
Лицо излома светилось бесконечной благодарностью.
— Ты эта, милай человек… До сих пор не верю, что уйду отседова. Не правильно всё с тобой. Псевдопса отпустил, излома освободил. Не такой ты как они все. Я тебя никогда не забуду и благодарен, шибко тебе благодарен, а зовут тебя как?
Роман, уже выходя из сарая ответил.
— Лис меня зовут, по-вашему, по-местному, а ты, Вася, людей больше не жри не хорошо это, — и, уже отойдя на приличное расстояние от места ночёвки, всё ещё слышал слова благодарности от излома Васи Погуляя, доносившихся из сарая.
Утренний туман рассеялся. Стало гораздо теплее. Роману, стоявшему на небольшом холме, было уже хорошо видно деревню, расположенную чуть поодаль, в низине. Дома, сильно заросшие кустарником, словно разбросанные кубики громоздились вдоль нешироких улиц. Одни, с виду ещё совсем целые, другие, искалеченные временем и погодой, напоминали развалины. Большего в бинокль он рассмотреть не смог.
— Спустимся, посмотрим есть ли жизнь на марсе, — подумал он, как вдруг, заметил слева от себя мелькнувшую в кустах тень. Минуту спустя, из кустов фыркая и ворча вышел его знакомый псевдопёс, это Роман определил по проплешинам на его шкуре. Не доходя несколько метров, собака отпустила из своей жуткой пасти мёртвую тушку какого-то животного, и совсем по-домашнему вильнув хвостом, одним прыжком растворилась в кустах.
— Вот спасибо тебе, Барбос, за угощение. Теперь точно, с голоду не умрём, — сказал Роман, поднимая принесённую добычу. Рассмотрев внимательно тушку зверька, он так и не смог дать ему определение. Это было нечто среднее между зайцем, крысой, и ещё не Бог весть чем. Понимая, что отказываться от подарка нельзя, так как заметил, что из кустов за ним наблюдают пара глаз, Роман отрезал кусок задней ноги. Остальное вернул на место, не забыв оставить рядом с тушкой и своё угощение, состоявшее из пары консервированных сосисок, взятых из сухпайка и отошёл немного в сторону. Пёс долго ждать себя не заставил. Сначала съев угощение, лишь потом принялся за дичь. Роман тоже решил перекусить оставшимися сосисками из банки. Последняя из банки пошла тоже на угощение псу. Закончив свою трапезу, пёс благодарно вильнул хвостом, опять подошёл к Роману вплотную и, ткнув своим носом в колено человека, побежал вниз с холма в сторону деревни. Выкидывая в кусты подарок пса, Роман вслух сказал:
— Надо тебе имя какое-то дать, но не Шарик, это точно.
Пёс, отбежав метров на сто, останавливался и ждал, пока Роман не подойдёт совсем близко, потом снова отбегал, садился и ждал, словно не хотел выпускать его из виду. Деревня, до которой они добрались, оказалась самой обычной, одной из многих заброшенных деревень в Зоне Отчуждения. Как и везде, здесь царили ветхость и запустение. Тратить время на осмотр домов Роман не стал и, не останавливаясь, пошёл в сторону водонапорной башни, о которой говорил излом. Пёс уже не убегал далеко, часто останавливаясь и, задрав морду вверх, тщательно принюхиваясь. Водонапорная башня ничем примечательным не выделялась. Подобное строение можно было встретить почти в каждом населённом пункте советского союза, и единственная причина, по которой Роман ей заинтересовался, это возможность сверху осмотреть свой дальнейший путь. Железная лестница в несколько маршей, хорошо закреплённая в кирпичной кладке стен, с виду выглядела надёжно, лишь на четвёртом марше не хватало несколько ступеней. Вместо них лежал деревянный поддон из-под кирпича, кем-то тщательно закреплённый стальной проволокой. Добравшись без проблем до
