– Хотелось бы знать – в чём?
– Надеюсь, ты понимаешь, что самозванец в Кремле сидит непрочно? Как только его с трона скинут – а это произойдёт непременно, – возьмутся за поляков и козаков. Вряд ли кто живым из города уйдёт.
– За нами сила! – горделиво сказал козак.
– Есаул, брось, не на Лобном месте стоишь. У князей да бояр в Подмосковье воинов опытных хватит. Русские запрягают долго, зато ездят быстро.
Есаул держал себя чванливо, смотрел свысока, и разговор пошёл как-то не так.
– Ошибаешься! Царь Дмитрий весной на полячке женится, король шляхту с воинами пришлёт.
– Король Сигизмунд зол на Дмитрия, спит и видит, как бы самозванца скинуть. И воинов не даст. Знаю, хочешь сказать, что воевода Мнишек, отец невесты, приведёт с собой наёмников.
– Ты много знаешь для простолюдина.
– А кто тебе сказал, что я простолюдин?
Козак немного стушевался – он судил по одежде. А на Андрее – ни шубы дорогой, ни шапки, ни украшений вроде перстней или золотых цепей.
– Ага, понял, внимание привлечь не хочешь. А я сдуру имя своё тебе назвал.
– Так и я имя своё сказал – но не фамилию и не чин, – слукавил Андрей.
Гордыня с козака слетела. Кто перед ним – неизвестно. Для простолюдина умён и знает то, о чём осведомлены немногие, практически – только люди, приближённые к самозванцу. Поэтому с ним надо держать ухо востро – вдруг человек ещё пригодится?
– Что предлагаешь?
– Денег не дам. Ты за деньги сочинишь всё, что в голову взбредёт.
Козак недовольно засопел.
– Есаулу не веришь?
– Ноне люди и повыше чином самозванцу с потрохами продались, только как потом своим детям в глаза смотреть будут? Опозорят свой род. А тебе за помощь предлагаю жизнь. Согласись, это самое дорогое, что у тебя есть.
Есаул посидел в раздумье, понурив голову, и вроде случайно взялся за рукоять сабли.
– И не думай!
Он поднял голову: прямо в лицо ему смотрел ствол пистолета.
С этого момента козак ещё больше укрепился во мнении, что перед ним не простолюдин. Те носили кастеты, ножи, топоры – но никак не пистолеты.
– Хорошо, согласен, – выдавил он. – Если что интересное узнаю – как тебя найти?
– Искать не надо. Передай батюшке Матвею, что видеть меня хочешь, а на другой день и приходи – в это же время.
– Устраивает, – вздохнул козак.
– По мелочам не дёргайся. Ну, удачи тебе, есаул.
Хоть и с гонором, но козак согласился на сотрудничество. Ничего, ещё спасибо говорить будет, что согласился.
Из храма Андрей направился к дому Голицына – вдруг новости интересные есть? Однако слуга его дальше ворот не пустил.
– Князь в нетях. Куды уехал – не знаю, – ответил он на вопрос Андрея.
– И давно его нет?
– С утра.
Стало быть, князь в городе.
Пришла весна. Дороги за городом развезло, а московские улицы покрывал слой снега, перемешанный с водой. Прохожие жались к домам, но проезжающие кибитки, повозки и кареты всё равно обрызгивали их водой.
Потом набухли почки на деревьях, снег моментом сошёл и прилетели перелётные птицы.
Через батюшку Матвея Андрей изредка получал записки, написанные корявым почерком, где иногда сообщались пароли для беспрепятственного выезда через польские заставы. Но на встречу есаул его не приглашал.
Однако в середине апреля, когда Андрей пришёл в храм, батюшка отозвал его в сторонку и огляделся вокруг:
– Известный тебе человек срочно хочет увидеться с тобой.
– Где и когда?
– Сегодня же. Он после пяти часов будет.
– И я буду.
Неужели есаул узнал нечто важное? Андрей набрался терпения. Два месяца козак ничего существенного не сообщал, подождём ещё три часа.
Андрей подоспел немного раньше, и перед ним на ступени поднялся есаул.
– Мыкола! – окликнул его Андрей.
Козачий есаул обернулся, узнал Андрея и спустился.
– Пойдём, друже, пройдёмся, разговор есть.
Они прошли в ближайший переулок. Есаул огляделся по сторонам, хотя в этом не было необходимости – переулок был пуст.
– Из Польши выехали Марина, царская невеста, и её отец, Юрий. С ними несколько сотен воинов, сколько – не знаю. И обоз большой. Вроде как в конце апреля обещают быть.
– Ещё что?
– Не знаю. Нам, козакам, поляки не очень доверяют. Балакают по-своему, а как подходим – замолкают. Случайно разговор подслушал.
– Спасибо, сведения полезные. Похоже, события начинают разворачиваться. Где тебя можно найти в случае нужды?
Есаул помялся:
– У Арбатских ворот – у нас там застава. Но только в крайнем случае.
– Думаю, такой случай вскорости представится. Постарайся после приезда Мнишеков надолго с заставы не отлучаться.
– Мне ведь приказать могут, дело военное, а я служивый.
– Понял.
Мужчины пожали друг другу руки. Теперь, в эту встречу, есаул вёл себя просто и естественно, без гордыни. Небось от поляков нахватался дурных манер.
Сразу после встречи Андрей направился к Голицыну.
На этот раз князь оказался во дворце, однако слуга проводил Андрея только до кабинета.
– Сейчас князь занят, обождём.
– Не князья ли у него?
– Допустим. – Слуга посмотрел подозрительно. И в самом деле, откуда Андрею знать? Коней с богатой упряжью или колясок на переднем дворе не было.
– А ты скажи князю, мол, Григорий пришёл с важными известиями. Глядишь – и войти позволит.
– Тебе – к князьям? Да меня выпорют на конюшне!
– Так если не скажешь, тоже выпорют.
Слуга потоптался, потом обречённо махнул рукой, постучался и вошёл. Послышались голоса, и слуга тут же вышел, вытирая рукавом вмиг вспотевший лоб:
– Заходи! И чем ты люб князю?
Андрей не ответил – он уже вошёл и закрыл за собою дверь.
Как он и ожидал, все трое заговорщиков были здесь, восседая вокруг стола в креслах. На столе стояли кувшин вина и три серебряных кубка.
– Здравствуйте, князья!
– Хм, Григорий! Давненько тебя видно не было. Садись. Али важное что узнал?
Андрей сел на скамью у стены.
– Обоз с обоими Мнишеками уже в пути, к концу апреля будет в Москве. С ними – несколько сот воинов. Сколько – сказать не могу, не знаю.
Князья переглянулись.
– Только что об этом говорили. Похоже, самозванец всерьёз решил жениться. Только нам, дворянству и народу, царица иной веры не нужна. Ты знаешь, что невеста требует провести обряд по католическому канону?
– Пока не ведаю.
– Нам это на руку, народ православный и Церковь сей манир не примут.
Голицын обратился к Шуйскому:
– Тебе не кажется, князь, что надо силы к Москве выдвигать?
– К Первопрестольной идут псковичи и новгородцы. Правда, самозванец хотел их на Крым направить. Через две недели они будут здесь. Только он строго-настрого приказал в город их не вводить, видать, боится. Требует, чтобы в окрестных деревнях для отдыха разместились.
