Маша отложила книгу, посмотрела на него.
– Ищите хороших людей, – продолжил Коля. – Они должны быть. И поезжайте в Мезень, как хотел Ваня.
– Хорошие люди, конечно, есть, – кивнула Маша. – Только как их отличить от плохих?
Она, кажется, действительно ждала от него совета. Он помолчал, не зная, что ответить. Пожал плечами.
– Тот, кто не захочет вас убить или ограбить… Наверное, это и будут хорошие люди…
– Наверное, так, – сказала она и опять уткнулась в свою книгу, у которой и начала-то не было…
Рано утром, еще в сумерках, когда все спали, Коля завел свою «Ниву». Пока она прогревалась, принес воду и оружие, сел за руль, проверил, быстро ли сможет схватить двустволку, сумеет ли направить ее в окно. В машине было тесновато для стрельбы. Да и уши следовало поберечь. Поэтому Коля решил, что обороняться, случись что, он постарается снаружи.
Он уехал из деревни до рассвета. Еще были видны звезды, и небо на востоке только начинало рдеть, когда он вывел машину на грунтовку.
Пока все шло нормально.
Но он чувствовал, что это ненадолго, и косился на штуцер, невольно вспоминая старую поговорку про висящее на сцене ружье…
21Женьку Хабарова взяли из-за сущей ерунды. Сунули за решетку по недоразумению.
Ну, подумаешь, врезал менту по морде! Он сам виноват. Докопался на ровном месте. Тонировка, видите ли, запрещена. Вообще-то, надо сначала проверить светопропускаемость. Сертифицированным прибором. И в лаборатории, а не просто на улице, где и влажность, и температура меняются.
Но мент разумных аргументов слушать не захотел, упрямился, бухтел и бухтел про нарушение. А Женька тонировку сдирать не собирался: не для того он выбирал самую дорогую пленку, чтобы тут же ее содрать.
И зачем мент голос повысил? Ладно, если он бы он был офигеть какой амбал. Но – заморыш мелкий. Лет на пять младше Женьки. А погоны надел и уже думает, что может права качать.
Женька и пихнул-то его легонько. Случайно, можно сказать, задел.
А этот сразу руки начал заламывать, типа, неподчинение и нападение на представителя власти.
Ну Женька ему и врезал от души.
А кто бы не врезал?!
Тут подоспел напарник этого заморыша. Офигеть какой амбал. Запаковали они Женьку в «Приору» с буквами «ДПС» на капоте, вызвали «Логан» с надписью «ППС». В общем, полный беспредел!
И остался прокачанный Женькин «Фокус» с надписью «My life, My Rules» мигать аварийкой на обочине. А там, между прочим, один только сабвуфер тридцать штук стоит. Какая-нибудь местная шпана выдернет его из багажника – и кто платить будет?
– Эй, да вы тут все охренели, что ли! – У Женьки уже голос сел от крика. Он торчал в вонючей железной клетке, словно какая-нибудь обезьяна. Два дня тут никто не появлялся. Два чертовых дня! Дежурный, сидевший напротив, в одну из ночей куда-то пропал. И все – больше не души. Хоть ты надорвись, крича, – никто не покажется.
Поначалу Женька думал, что это над ним так измываются.
Потом стал подозревать, что все ментовское отделение куда-то переехало, а про него просто забыли.
Хорошо, он успел выклянчить себе бутылку воды. Иначе уже, наверное, сдох бы от жажды.
– Суки!
Женька попинал решетку, вымещая злобу. Устал, лег на лавку, глядя в беленый потолок.
Собрался, называется, к другу на свадьбу. И на кой черт заехал в этот городишко? Проехал бы мимо по окружной. Но нет – надо же было цветы купить! Да кому вообще они нужны – цветы эти? Все равно через три дня завянут.
Он глотнул воды – ее оставалось чуть-чуть. Надо было как-то выбираться отсюда.
Женька уже в сотый раз осмотрел висящий снаружи замок. Конечно, можно было поковырять чем-нибудь в личинке, но какой смысл? Женька видел работу взломщиков только в кино. Да еще в одной компьютерной игрушке надо было орудовать отмычкой. Там это было просто…
Он залез на решетку, подергался, пытаясь ее раскачать. Простукал кафельную стену, сбил несколько плиток, под которыми обнаружились плохо закрашенные надписи: «Коля 1975», «Все казлы!» и «Гога был здесь».
Серую пыль в углу Женька заметил только через час. Он подошел, не понимая, что это такое. Провел пальцем по полу, внимательно его изучил. Посмотрел на стену, на железные штыри, к которым была приварена решетка.
Один из штырей, похоже, слабо держался в стене. Пинки и скачки на решетке раскачали его – поэтому белая пыль и сыпалась.
Женька чуть повеселел.
Ну хоть какой-то шанс выбраться отсюда!
Он поднял скамью, взял ее наперевес и с разбегу ударил в обнаруженное слабое место. Потом еще раз. И еще.
Гул метался меж голых стен. На пол сыпалась кирпичная крошка. Минут через двадцать в оштукатуренной стене появилась трещина. И ободренный Женька с новой силой накинулся на решетку. Уже третий удар выбил из стены кусок кирпича.
– Ага! – завопил узник, чуя скорое освобождение…
Он выбрался из клетки, когда часы на стене показывали два часа дня. Под высоким столом, похожим на барную стойку, он обнаружил тело дежурного. Труп остыл и окоченел. Женька забрал у него все ключи, снял кобуру с пистолетом, а потом съел два больших бутерброда с сырокопченой колбасой и сыром, лежавшие на подоконнике, запил их холодным сладким чаем из большой железной кружки.
– Спасибо, – сказал он мертвецу и пнул его в бок.
Прежде чем выйти на улицу, Женька решил понаблюдать, что там происходит. Он сел у зарешеченного окна, положил перед собой пистолет. Странное дело: на дороге не было машин. И вообще все словно вымерло. Если бы не галки, сидящие на деревьях, можно было бы подумать, что в окно вместо стекла вставлена помутневшая от пыли фотография.
Женька обыскал помещение, открыл сейф, ящики стола и шкафа. Нашел ключи от своей машины, сунул их в карман. Из кармана куртки, висящей на вешалке, вытащил бумажник с документами покойного дежурного и шестью тысячами рублей. Потом немного подумал и, брезгливо морщась, стал раздевать покойника.
К проходной он шагал, одетый в форму полицейского. Она была чуть ему великовата, но он затянулся так, что это почти не мешало и не бросалось в глаза. В прозрачной будке на выходе он нашел еще один труп и забрал у него короткий, похожий на игрушку автомат. Еще один такой же автомат и два полных магазина к нему он добыл на заднем дворе, в салоне серого «уазика» с синей полосой на боках. Машина была открыта. На подушке водительского сиденья темнело уже подсохшее кровавое пятно. Кровь была и на руле, и на лобовом стекле, и на двери. Автомат, валяющийся на полу, тоже был испачкан. Но Женька не побрезговал, взял оружие, вытер его найденной здесь же ветошью.
