Джебе встал и поклонился, его место заняла девушка, положившая перед собой лук.
– В нашем селении была женщина, сочувствующая повстанцам. Она открыто не признавала эрафийских сборщиков налогов, и ее семья могла за себя постоять. Ее многие защищали, а потом на нашей земле было решено построить монастырь. Всех в округе силой согнали на строительство. Это была маленькая цитадель ордена Фавела. Их взяли первыми, а потом остальных. Обещали плату и возмещение землей потерянного участка в другой части провинции. Но вместо этого мы стали их рабами. Мужчин, после окончания работ, продали на шахты под Энтибрасс. Один из крупнейших энрофских купцов первой гильдии провернул это дело, и его никто не остановил. А женщин, тех, кто не умер на работах, оставили в монастыре для утех. Над нами издевались, унижали, почти ежедневно насиловали. Многие старались бежать, многие покончили с собой. Орден испытывал на нас магические способности своих адептов. Монахи истязали нас магическими пытками, терзали разум, а потом вновь и вновь насиловали. Мне удалось бежать, потому что меня сочли мертвой после одного из истязаний и бросили на растерзание собакам под стены крепости. Я лежала без одежды, под дождем, среди грязи и собачьих объедков, и ждала смерти, но Велес не хотел ее, – голос девушки задрожал, – и я встретила этих людей. Они спасли меня. А через два года мы сделали вылазку и дотла сожгли гнездо этой мерзости. Я буду мстить ордену до конца своих дней. Они отняли у меня все, и кто-то должен свершить здесь суд истинной веры! Я слышу в этом Божий глас!
Люди продолжали рассказывать, и Гримли слушал их сквозь слезы. Убитые родственники, сожженные деревни, карательные экспедиции, развратная и алчная церковь Велеса. Рыцари, мародеры и убийцы, насильники и грабители в монашеских рясах… Гримли осознал, что прежним в Карстольд он уже не вернется. Не сможет подать руки генералу Венку. Он сам должен «вернуть долг» ордену Фавела и канцлеру Рууду, которые упрятали его и Аделаиду в эту ссылку, а сначала вообще хотели казнить. Когда на востоке появились первые красноватые отблески грядущей зари, перед ним сел Коллендил.
– Сам я родом из Таталии, – начал он. – Мы богословы и историки, нас называли отшельниками из Толосса. Врата Толосс – подземный город, а мы там живем, особо не общаясь с правителями. Собираем и храним историю из фактов и событий, а не верований и домыслов. Наш труд называют «Книга Миров». Над ним начали работу еще во времена Империи, до того как белые ушли на север и назвали себя Арагоном, а нойоны были отброшены за Хребет Пепла. Закончат эту книгу только вместе с этим миром. Пока мир живет и развивается, не стоит на месте, пока алчность, косность и догмы полностью не затуманили людям разум, мы будем писать эту книгу!
– Но что заставило тебя присоединиться к повстанцам?
– Мне было пятьдесят, когда я приехал в Эрафию работать с королевским архивом, искать следы чудес в прошлом. У меня многое получалось, и, разумеется, появился завистник, тогда перспективный послушник ордена – Лоинс. Ныне его постигла справедливая кара, он находится в тюрьме и ждет казни, а еще недавно он был архиепископом и отвечал за денежные дела церкви…
– Я слышал, архиепископ арестован за содействие заговорщикам, что хотели убить короля в землях Запада!
– Что-то такое. Тогда, пятнадцать лет назад, на востоке Эрафии у нас было целое поселение. Лоинс хотел стать вторым человеком в королевском архиве, но что-то ему мешало. Он думал, что это плоды моих интриг. Лоинс стал настраивать власть имущих против нашей общины. Вскоре наше движение было объявлено ересью. Будто мы порочим в нашей книге Светлый Круг и превозносим темную силу нойонов. Это ложь, но король даже не узнал об этом решении или ему было все равно. Орден тайно выслал из Энрофа боевой отряд. Они окружили наше селение в двадцати милях к востоку от Энтибрасса. Всех без исключения – мужчин, женщин, детей – всех выгнали из домов, кто в чем был, согнали в ближайший овраг… Облили земляным маслом, а потом подожгли…
– Вы там были?
– Я обладаю скромными магическими способностями. Видимо, мои предки имели отношение к магам сумрака. Я загипнотизировал одного из палачей ордена, и это помогло мне спастись. Там убили сто пятьдесят семь человек. Сожгли целый городок, и все именем короля и Светлого Круга! Именем Арагона…
– Не может быть! – Гримли так устал, что веки его смыкались, и ужаснейшие кошмары вставали у него перед глазами. – Неужели король не может помешать этому? В чем причина такой повсеместной несправедливости, почему не вмешивается Арагон, ведь они порочат их светлейшее имя?!
– Король, может, ничего и не знает, дело не в нем, а в самой короне. Вернее, в королевской власти. До тех пор, пока страной правят передавая власть по наследству, правит монарх, окруженный крошечной горсткой наследной аристократии и торговцев-нуворишей, эта страна будет обречена на гниение! Ты знаешь, как живут простые люди в Таталии? Они намного свободнее вас. У них крестьяне не принадлежат тому, кому принадлежат земли. Не принадлежат рыцарю, как его сапоги или собаки. Там торговцы отвечают за свои действия не перед горсткой наследных вельмож, а перед постоянно меняющимся советом, который избирают простые люди…
– Да, я читал об этом, но в Таталии нет стержня, нет веры и нет прошлого. Их мир не основан великим Эй-джей-Даем, победителем нойонов! А таталийцы, они даже колеблются, кому верить, Арагону или нежити!
– Не колеблются только дураки и фанатики! Я убежден, для обычных людей злом являются и те, и другие.
– Я вас не понимаю!
– Сейчас не понимаешь, но потом поймешь!
– Я очень устал, и мне нужно ехать! – Гримли махнул рукой в направлении гор, на которых уже играла розовая заря.
– Лучше тебе поспать хотя бы пару часов, а потом, – сам Коллендил сладко зевнул, – я попрошу Джебе показать тебе лагерь орков за горой. Ты более воин, чем маг, сам сможешь оценить степень угрозы для твоей Эрафии.
– Да, для моей…. – Гримли решил не спорить и, завернувшись в плащ, прилег на порубленный лапник. Начало светать.
«Моей Эрафии больше нет, я должен что-то исправить, должен сам что-то сделать со всем этим, и как можно скорее!» Тут его глаза закрылись.
Пока юноша спал, Коллендил отправил несколько своих людей к хребту на разведку. Потом склонился над парнем, старческая рука коснулась его лба. Он почувствовал жар, боль, ужас и душевное смятение. Ему показалось, во сне над головой юноши иногда поднимается белый ореол.
– Великий творец, это оно, предсказание о конце времени, – зашептал он, – величайший колдун, сильнейший маг…
Коллендил накрыл спящего своим плащом. Бедного Гримли три часа мучили кошмары, и только когда он вспомнил об Аделаиде, то на мгновение ощутил покой.
Фолкин проснулся, когда солнце уже ярко светило, и голубое небо без единого облачка казалось куда ближе к земле, чем там, внизу на равнине.
Вокруг почти никого не было. Ночной отряд рассеялся, и молодого рыцаря окружали пять человек, из которых двое были всадниками. Джебе был рядом и держал под уздцы его лошадь.
– Ха, ты славно выспался! Теперь хватит сил доехать до Карстольда к вечеру, пока не поздно!
– Поздно что?
– Спасти своих железнобоких братьев!
– Я вижу, вчерашний разговор пошел тебе на пользу, ты все время думаешь об этом и позабыл свое основное задание, – заметил подошедший Коллендил.
– Да, сны мои были не из приятных. Благодарю, – ответил Гримли женщине, подавшей воду, и, чтобы удивить всех, притянул к себе стальные перчатки доспеха силой мысли.
– Ты силен, Фолкин, но тебе еще предстоит многому научиться, и прежде всего – владеть собой. Даже странно. Я не понимаю, почему арагонцы тебя еще не забрали…
– А разве они могут? В смысле, зачем? Я ведь не такой уж…
– Они могут все! Будь я истинным магом, я бы давно заметил тебя.
– Да ладно, вы шутите, – Гримли улыбнулся старику. – Лучше скажите, далеко ли до лагеря орков. Я сам хочу глянуть на него прежде, чтобы не ввести генерала Венка в заблуждение.
– Их лагерь ближе, чем вчера, – хрипло заметил Джебе. – Этой ночью на тракте появились десятки патрулей, значит, и весь табор сдвинулся с места. Они стоят сразу за перевалом.
Старый таталиец подошел и по-отечески потрепал Гримли по плечу, вся неприязнь вечерней встречи полностью улетучилась.
– Езжай быстрее, мой юный друг, пока они не поднялись на дневной переход.
– А как же вы, Коллендил? Они же вас всех убьют!
– Мы уйдем в такие дебри, что оркам тяжело будет нас преследовать, и мы им без надобности! Орки идут грабить, а не убивать. Им больше всего нужна добыча, нужны богатые усадьбы и замки в окрестностях Кастелатуса, а не нищие деревни вдоль границы, и без того обобранные до нитки местными сеньорами…
Гримли уже был в седле.
– Если вам нужна будет помощь, дайте знать в Карстольд. Я буду там. Я сам нахожусь под арестом ордена Фавела, что причинил вам столько зла.
