парню такую оплеуху, что тот, не удержавшись на ногах, упал, больно рассадив при этом коленку о кафельный пол. В голове парня загудело, его первый раз в жизни по-настоящему ударили, и ощущение обиды и злости не позволили ему вовремя сориентироваться, и оказать профессору сопротивление. А ведь на тренировках с полковником он отлично научился уворачиваться, и Власов неоднократно хвалил Эдса за скорость его реакции и умение выпутываться из многих крепких и порой довольно непростых захватов. Сейчас же, впервые оказавшись один на один со взрослым и сильным противником, мальчик совершенно растерялся, и только когда профессор, навалившись сверху, выкрутил ему руки за спину, сковывая их наручниками, вспомнил о том, что нужно было делать в подобных ситуациях. Но было уже поздно. И винить в этом оставалось только себя.
– Что, пацан, поиграть в шпионов захотелось? Думал, украдешь пропуск, и проберешься втихую в лабораторию?
– Отпусти! – дернулся Эдс, пытаясь вырваться, но профессор крепко держал его за предплечье.
– Ты хотел увидеть сестру? Что ж, пойдем, я провожу тебя. Все равно все разрешится довольно скоро.
С силой потянув мальчика вверх, Смирнов заставил его подняться. Эдсу стало по-настоящему страшно.
– Это вы сейчас о чем?
– Так, мысли вслух, – пробормотал доктор, и, подтолкнув парня к двери, крикнул своего помощника: – Степан!
Показавшийся из-за угла молодой ординатор увидев мальчика в наручниках воззрился на профессора:
– Михаил Викторович, за что это вы мальца так скрутили?
– Да вот, Стёпа, пришлось в воспитательных целях, он, видишь ли, мой пропуск своровать пытался.
– Что вы говорите! – притворно удивился медбрат. – Ай-яй-яй, юноша, как не стыдно! И что это тебе не сиделось в комнате спокойно?
– Ну хватит уже вам! – крикнул Эдс, начиная злиться. – Освободите мне руки! Обещаю, я не убегу!
– За свои поступки надо, парень, отвечать. – Нежно протянул Степан, кладя ладонь мальчику на плечо, и толчком задал ему нужное направление движения. – Раз уж ты решил вести себя нечестно, то и следить за тобой теперь придется вдвое внимательнее. Так что посидишь немного на привязи, может, образумишься.
Сопровождаемый с двух сторон угрюмыми мужчинами, Эдс смиренно перебирал ногами, все больше убеждаясь в том, что никакие эти двое не врачи. И надо ж было ему так по-глупому попасться! Теперь и он ничем не сможет Мие помочь. Остается надеяться только на то, что Персик успеет вернуться вовремя!
Словно прочитав его мысли, Степан спросил:
– А кстати, где твой кот? Он же все время терся с тобой рядом.
Эдс напрягся, но постарался ответить максимально спокойным голосом:
– Не знаю, когда я проснулся – его уже не было. Может, убежал…
– Стёпа, дался же тебе этот блохастый! – хмыкнул профессор.
– Да просто он прикольный… Ладно, собственно, вот мы и пришли.
Табличка на двери гласила о том, что просторное помещение, в которое завели мальчика, является лабораторией, хотя внутри она мало походила на таковую. Вывеска над входом носила скорее бутафорский характер. Как уже успел убедиться Эдс, многое в этой клинике не соответствовало своему прямому назначению, будь то палаты, или перевязочная, или смотровая. Даже врачи, и те оказались не настоящими.
Степан, подведя мальчика к окну, разомкнул наручники, и заставив его сесть на пол, пристегнул за одно запястье к трубе.
– Теперь ты никуда не денешься.
– Я бы и так не сбежал, – буркнул Эдс, дернув рукой, чтобы проверить цепочку браслета на прочность, и еще больше помрачнел. Труба явно была недавно поменяна, и металл надежно облегал запястье, несмотря на то, что рука у мальчика была по-детски тонкой. Освободиться, протащив ладонь сквозь кольцо, не представлялось возможным, если только где-то раздобыть отмычку, вот ей он пользоваться как раз таки умел. Открывать замки с помощью разнообразных подручных предметов – было одним из первых, чему Евгений Эдса научил, хотя мальчик и не представлял, что ему в жизни когда-нибудь может понадобиться это умение. Сейчас же он был бы рад этим воспользоваться, но ничего походящего на иглу, или скрепку, или проволоку парень пока не видел. Значит, нужно сотворить отмычку самому, но для этого он должен остаться в одиночестве, чтобы враги ничего не заподозрили.
От кафельного пола, на который усадили Эдса, ощутимо веяло холодом, и мальчика начал сотрясать озноб. Ему хотелось верить в то, что причиной этому состоянию послужили его легкая одежда и прохладный воздух лаборатории, а не сковывающее чувство волнения и страха. Чтобы как-то отвлечься, он стал внимательно осматривать лабораторию.
Помещение было довольно просторным, и содержало не так много мебели. Пара широких металлических стеллажей с облупившейся краской, расставленных вдоль стен, зияли пустотой на полках, и были покрыты пылью. Старый письменный стол, прикрученная к нему настольная лампа, горевшая тусклым светом, стул, на который устало опустился профессор, чтобы свериться с какими-то записями в журнале. Отдельный отсек в помещении был задернут полупрозрачной шторкой, за которой мальчик, присмотревшись, разглядел очертания лежащего там тела. Странного, раздувшегося, и совсем не похожего на его сестру. Но Эдс чувствовал, что это она.
– Мия! – крикнул парень, дернувшись, но тут же получил весомый подзатыльник от подскочившего к нему Степана.
– Заткнись, пацан! – рявкнул ординатор на резко присмиревшего мальчика. – Сейчас она погружена в состояние искусственного сна, а стоит ей проснуться – сразу же начнутся роды. Не думаю, что тебе захочется это видеть.
– Вы же обещали ей ввести лекарство! – прошептал мальчик, уже зная, что инъекции не существует. Но он не хотел показывать врачам, что ему известно больше, чем они думают.
– Введем. Как только ее муж выполнит свою часть сделки.
– А что после этого будет со мной и мамой?
– Мы вас отпустим, – усмехнулся Степан, отходя, наконец, в сторону.
Эдс про себя тихонько выдохнул. Рука у мужчины оказалась тяжелой, и получить затрещину снова парню ох как не хотелось! Да и слова ординатора его, честно говоря, совсем не успокоили. Наоборот, проскользнувшие в голосе врага фальшивые нотки еще больше убедили Эдса в том, что выбраться из клиники живыми им будет не так-то просто. Отвернувшись и закрыв глаза, он попытался успокоиться, и вспомнить то, чему учил ему Евгений: «Выход есть из любой ситуации. Но найти его ты сможешь, только сохраняя ясность рассудка. Как бы ни было тебе страшно, в каком бы тяжелом положении ты ни оказался, прежде всего нужно успокоиться: сядь ровно, закрой глаза. Сосредоточься на своем дыхании: вдох… выдох… глубокий вдох… А сейчас постарайся не дышать, насколько сможешь дольше. Считай удары своего сердца, чувствуй, как его ритм постепенно выравнивается, кровь начинает бежать медленнее. Когда в кончиках пальцев ты почувствуешь тепло, и оно станет
