Мысль о детях мгновенно отрезвила. Антон сел в кресло, сжал виски.
«Что же мне делать?!» Он отчаянно страшился повторного контакта с нейрокомпьютером, но не видел иного выхода.
– Хорошо. Я буду стараться, – глухо, через силу произнес он. – Но объясни, зачем? Чего хочет Го-Лоит?
– Ты вскоре все поймешь. – На этот раз скелх не снизошел до пояснений. – А теперь давай работать.
* * *
Прямой контакт с чуждым нейрокомпьютером едва не уничтожил личность Антона.
День за днем он погружался в немую пустоту, вообще переставая понимать смысл проводимых над ним экспериментов.
Для чего нужна биологическая машина? Какой толк от безмолвного мрака? В представлении Антона любая техника, не важно, из чего она изготовлена, на каких принципах устроена, должна нести определенную функцию, выполнять некое предназначение.
Но нейрокомпьютер безмолвствовал, и постепенно, день за днем, страх Антона начал мельчать. Он свыкся с мерзкими прикосновениями нервных волокон, прекратил обращать внимание на красные пятна раздражения кожи, стал относиться к скелху как к части меблировки отсека.
Память о прошлой жизни потускнела, но не исчезла. Коротая томительные часы бессмысленных контактов с чужеродной нейросистемой, он позволял воображению рисовать на фоне мрака дорогие сердцу образы.
Минул месяц.
Однажды утром скелх, разбудив Антона, вместо обычных слов произнес:
– Адаптация прошла успешно. Теперь ты приступаешь к практическим занятиям.
– И что это значит? – Антон быстро умылся, натянул одежду, поел.
– Следуй за мной.
Двери узилища открылись, пропустив их в коридор.
Множество новых ощущений обрушились на Антона, позволили понять – он на борту космической станции.
«Откуда взялась уверенность? – мысленно удивился он. – Неужели в процессе безмолвных сеансов мне все-таки передавалась информация?»
Антон последовал по цепочке неожиданно возникших ассоциаций и загадал: если метров через сто начнется плавный изгиб коридора, а за ним я увижу транспортную развязку и вход в ангар, значит, догадка верна.
Коридор изогнулся.
Скелх остановился на перекрестке, коснулся едва приметного бугорка на стене, и часть облицовки сдвинулась, открывая доступ к огромному внутреннему космодрому станции.
Антон мысленно поежился, но, осмотревшись, тут же забыл о неприятно поразившем его открытии.
Сотни космических кораблей, принадлежащие к технологиям различных цивилизаций, выстроились неровными рядами.
От разнообразия конструкций и форм голова шла кругом.
– Величие омни не знает границ, – перехватив яркий мысленный образ, произнес скелх. – Их власть распространяется на десятки тысяч световых лет, от периферии до ядра галактики. Здесь ты видишь ничтожную часть от истинной технологической мощи. Го-Лоит собирает лишь понравившиеся ему образцы. На самом деле подвластных омни звездных систем намного больше.
Падать ниц Антон не собирался, хотя испытал откровенную оторопь.
– Омни настолько велики, что нуждаются в услугах ничтожных созданий вроде меня?
Скелх не уловил или не понял сарказма.
– У каждого свое предназначение. Го-Лоит выбирает из разнообразия видов наиболее подходящих особей, способных выполнить определенное поручение.
– Поэтому меня вылечили, не бросили умирать на Земле?
– Верно, – согласился скелх. – Вот твой корабль.
Они как раз обогнули одну из замысловатых инопланетных конструкций, и Антон внезапно увидел войсковой транспорт – рабочую лошадку космического флота Земли.
Корабль по многим признакам принадлежал к более продвинутой модификации, чем тот, что остался на Земле.
– Верно, модель улучшенная, – в ответ его мыслям кивнул скелх.
Антон с трудом сдержался. На душе было мерзко. Скелх постоянно сканировал его мысленные образы. Как это делал и омни, он мог в любой момент узнать, о чем думает пленник. «И тем сложнее с ними бороться», – промелькнула мысль.
– Даже не надейся, – мгновенно откликнулся скелх. – Я всегда буду рядом. Задумаешь причинить вред – погибнешь.
– Тебе показалось, – сдержанно ответил Антон, хотя внутри все кипело.
Скелх внимательно посмотрел на него.
– Твои мысли опустели, – сухо констатировал он.
Антон лишь пожал плечами, стараясь не выдать свои истинные эмоции. Он понял, что машинально отгородился от скелха бездной равнодушия, безвременья, холода! Оказывается, прямые подключения к чужеродной нейросистеме многому научили его!
Скелх по-прежнему не реагировал.
– Поднимайся на борт, – произнес он.
– Послушай, у тебя есть имя? – неожиданно спросил Антон, продолжая опасный эксперимент.
– Номер. 23071493267.
– Нет. Так не пойдет. Ты теперь моя тень, да?
– В привычных для тебя понятиях – второй пилот, напарник…
– Хватит, дальше можно не перечислять. Давай придумаем имя.
– Зачем? – Скелх уставился на него.
– Для эффективности общения.
– Я не знаком с человеческой системой имен.
– Не беда. Привыкнешь. Омни намекнул, что нам предстоит опасное задание. Это так?
– Вероятность выживания – одна десятая процента.
– А тебе не страшно?
– Нет.
– У скелхов действительно атрофирован инстинкт самосохранения?
– Его в нас не запрограммировали.
– Ладно. – Антон чувствовал, что вышел на предел моральных сил. Он больше не мог контролировать свои мысли, общаться, одновременно поддерживая мерзлую пустоту в рассудке. – Я буду звать тебя «Боб». Согласен?
– Мне все равно.
– Вот и договорились. А теперь объясни, для чего мы сюда приперлись? – Антон решил взять инициативу в свои руки, посмотреть, как станет реагировать скелх.
– Корабль дооборудован. Мы поднимемся на борт. Произведем серию испытательных полетов. Сначала в ближнем, а затем в глубоком космосе.
– Ну, а дальше?
– Преждевременный вопрос.
– А чем дооборудован корабль?
– Давай поднимемся на борт.
– Ну, веди… Боб.
Скелх не стал спорить. Принял обращение и стал подниматься по трапу к шлюзу.
Так Антон одержал первую маленькую победу. Он еще не знал, на какой скользкий и опасный путь ступает.
* * *
Войсковой транспорт подвергся значительной реконструкции.
Большинство боевых систем было демонтировано. Поначалу, осматриваясь в отсеках, Антон подумал: Го-Лоит перестраховывается на случай, если я вдруг взбунтуюсь?
Однако вскоре эта мысль потускнела, уступив место иным наблюдениям. Грузовые отсеки, изолированные дополнительными переборками, занимал нейрокомпьютер. По стенам тянулись уже знакомые ему волокна нервных тканей, заключенные в трубки из прозрачного, но прочного материала. В них постоянно циркулировал желтоватый раствор.
