– Боб, что это значит? – Он обернулся. – И вообще, кому принадлежит технология нейросистемы?
– Фокарсианам, – ответил скелх. – Проходи в рубку. Мы попусту теряем время. Ты становишься неэффективен.
– А ты думал, я не стану задавать вопросов? – разозлился Антон.
– Твои вопросы не относятся к нашему заданию.
– Фокарсиане – враги! Они уничтожили Землю!
– Это не важно. Их технологии подходят. Остальное вторично.
Антона окатило испариной. Выходит, я на протяжении месяца находился в контакте с живой машиной, принадлежащей врагу?
– У тебя больше нет врагов, – веско заметил скелх в ответ на яркий всплеск эмоций. – Ты загораживаешь коридор. Мы теряем время.
– Я не биоробот, – огрызнулся Антон.
– Верно. В этом твой недостаток.
Спорить с ним бесполезно.
Рубка управления вызывала у Антона противоречивую реакцию.
Два противоперегрузочных кресла, блоки бортовой кибернетической системы, секции датчиков, консоли управления гиперприводом – все оплетали белесые волокна. Они расползлись по всем поверхностям, густо, как паутина, проникая внутрь через крохотные неприметные взгляду отверстия.
Две связки белесых нитевидных образований свисали от свода, лениво покачиваясь под легким напором воздуха, исходящего из блока регенерации атмосферы.
Антон замер, но быстро взял себя в руки, поборол вернувшийся страх, подавил смятение, зло сверкнул глазами, шагнул к ложементу первого пилота, сел в кресло.
Автоматические блоки управления, судя по индикации, были отключены.
– Хорошо, – Боб пристегнулся. – Начинай проверку систем. Но сначала подключись к нейрокомпьютеру.
Антон молча выполнил указание. Зрение помутилось, предметы обстановки стали нечеткими, знакомая боль вспыхнула, ударилась в виски, сжала лоб.
Горячая испарина прокатилась по телу. Он сглотнул. Резкие, неприятные ощущения теперь вызывали не страх или растерянность, а постоянно растущее чувство злости. Рассудок отвергал чужую систему, да и корабль, превращенный в гибридную конструкцию, уже не казался знакомым, надежным.
Скелх прислушивался к его мыслям. Модуль технологической телепатии работал постоянно, и в измученном разуме Антона зазвучал спокойный размеренный голос:
– Судьбу цивилизации невозможно изменить. Зло уже свершилось. Не ищи виновных. Омни пострадали от конфликта людей и фокарсиан намного больше, чем ты можешь представить. Твои субъективные эмоциональные оценки не принесут никакой пользы. Только причинят боль.
– Нашелся философ, – с трудом выдавил Антон.
Мгла, мешающая восприятию, постепенно истончалась. Таяла, как дымка. Консоли пульта вновь приобрели четкость. Десятки заработавших экранов требовали внимания пилота.
– Почему я должен пользоваться ручной системой управления?
– Нейрокомпьютер нужно обучить. Со временем он станет помогать, примет нагрузку, оставив за тобой принятие решений.
– И в конце концов, переняв навыки, сочтет меня бесполезным?
– Такого не произойдет.
– Тебе откуда знать?
– Нейрокомпьютеры не способны сравниться с разумным существом. Они никогда не заменят пилота.
Антон лишь скептически хмыкнул.
Боль медленно гасла. Знакомая чернота окутала его, но теперь безмолвие чуждой нейросистемы казалось вопросительным, ждущим.
– Он ни в чем не виноват перед тобой, – продолжал скелх. – Нейрокомпьютер готов к обучению. Будешь злиться, и он также озлобится.
– Воспитывать его надо. В доброте, да?
– Лучше вообще не прививать биологической машине понятия добра и зла. Они окажутся ложными и подведут в критический момент.
– Ладно. Посмотрим. Как получится.
Он пробежал взглядом по информационным экранам, считывая данные.
Через пару минут Антона начало мутить, и он прикрыл глаза.
Экраны не исчезли. Мрак трансформировался, и он с удивлением отметил: перед мысленным взором остались лишь те информы, которые он неосознанно выделил.
Контроль реактора. Навигационная система. Кинематические схемы, связанные с астронавигационными рулями.
«Добавь секцию управления гиперприводом», – мысленно приказал он, и тьма мгновенно отреагировала, сформировала и высветлила детализированную модель.
«Хорошо. Молодец. Теперь дай внешний обзор».
Он вздрогнул. Тьма исчезла окончательно. Его окружила панорама огромной стартовой палубы. Такой способ восприятия оказался неожиданным, но более подробным, чем взгляд на экраны внешнего обзора. Медленно повернув голову, Антон осмотрел ближайшие космические корабли, словно обшивка войскового транспорта растворилась.
Он открыл глаза.
Восприятие тут же сузилось.
Запредельный опыт. Шоковые ощущения.
– Почему скелхи не могут пилотировать космические корабли? – облизнув пересохшие от волнения губы, спросил он.
Боб пожал плечами. Жест получился дерганым, неестественным.
– Мы управляем кораблями. Но нас убивает длительный прямой контакт с нейрокомпьютером. Мы не способны сохранить свое сознание. Оно растворяется. Это наиболее близкое из верных определений.
– А другие расы?
– Фокарсиане были очень хорошими пилотами. На них возлагались большие надежды. Омни позволили им изучить технологию гиперпривода, чтобы те могли вырастить корабли. Но случайный конфликт с людьми уничтожил плоды многолетних усилий. Вы оказались настолько агрессивными, что сумели уничтожить двойную звезду Фокар-Сиан. Но давай продолжим. На твои вопросы я могу ответить позже.
– Сможешь ли?
– На некоторые.
– Ладно. Что запланировано на сегодня?
– Проверка систем. Тренировка.
– А когда первый выход в космос? Я смогу поднять корабль на ручном управлении и вывести его из ангара. Где тут стартовый шлюз?
– Он закрыт. И не откроется, пока я не сочту, что и ты и корабль готовы к первому полету.
– Но я готов!
– Нет. В тебе кипит злость. А там, куда нам предстоит отправиться, эмоциям не место.
– Поясни? – Антон встрепенулся.
– Рано. Всему свое время – так говорят люди? Ты должен проявить терпение. Омни велел передать: после выполнения задания ты сможешь вернуться на Альбион и жить среди своих сородичей.
Антон сумрачно кивнул.
«Хотелось бы верить», – подумал он.
* * *
Два месяца прошли в изнурительных тренировках.
Антон похудел, осунулся, стал молчалив и замкнут. Ему надоели бесконечные повторы одних и тех же операций, но прямой контакт с нейросистемой корабля отнимал много сил. Часто происходили сбои. Боб по десять-двенадцать часов стоически просиживал в кресле второго пилота, контролируя действия Антона. Ни разу он не попытался вмешаться в ситуацию, перехватить управление, как-то исправить допущенную человеком оплошность.
