Мы перевели дух в уверенности, что некоторое время животным будет не до нас.
Потап сделал мне знак: 'Попробуем уползти?'
Я кивнул. Жестами обговорили направление. Выбора у нас практически не оставалось: либо вернуться обратно в ущелье, либо попробовать двигаться вперед в надежде, что мы рано или поздно минуем странную область измененного пространства и окажемся в привычной АТРИ.
Мы выбрали второе - продолжили путь на север - вверх по пологому склону на каменистую возвышенность.
Потап обхватил рысенка одной рукой, намереваясь тащить за собой, но Ушастик решительно высвободился. Зверенышу стало ощутимо лучше, он уже мог худо-бедно передвигаться самостоятельно.
Стараясь не делать резких движений и производить как можно меньше шума, мы осторожно поползли прочь.
* * * *
В полный рост поднялись, только добравшись до возвышенности.
Теперь перед нами лежала плоская каменистая пустошь, испятнанная редкими островками невысокого папоротника. Растения выглядели совсем чахлыми, но мы с Потапом обрадовались им, как родным. Без сомнения, мы попали в 'родную' АТРИ. Ведь именно этот вид папоротника здесь самый распространенный.
- Ну что, Бедуин? Мы выбрались? Как думаешь? - Потап раздавил между пальцами одну из смоляных желёзок, которые усеивали северную разновидность папоротника, и с удовольствием поднес руку к носу. - Знакомый запах. Значит, мы дома? А, Бедуин?
Я промолчал, пытаясь разобраться в ощущениях. У меня в груди нарастало странное щемящее чувство. Папоротник - это конечно хорошо, но... Не нравилось мне здесь. Ох, и не нравилось!
Я выжидающе посмотрел на секалана, но тот обессилено улегся у моих ног и закрыл глаза. Регенерация регенерацией, но нанесенные хуги увечья явно еще давали себя знать. Я повернулся к Потапу.
- Леш, а ты ничего не чуешь?
- Кроме непривычной жары? Ничего. А что?
В ответ я неопределенно повел плечами. Наверное, мне опять мерещится...
- Ладно, Потап, пошли потихоньку.
Солнце продолжало жарить во всю. Температура подскочила градусов до сорока, не меньше. Пот ручьями стекал по телу и лицу, соленой струйкой заливал глаза. Мы с Потапом то и дело утирали лица рукавами, а Ушастик тяжело дышал, вывалив наружу темный влажный язык.
Я машинально поискал глазами хоть какое-нибудь дерево, желательно раскидистое и тенистое. Но вокруг простиралась все та же каменистая пустошь, и лишь за спиной внизу виднелся заманчиво густой лес. Тот самый, в котором резвились чернозубые хищные кабаны.
Жара становилась почти невыносимой. Уже казалось, что не только солнце, но и каждая травинка излучает тепло. Впереди вполне отчетливо разливалось марево, какое бывает в разгар лета в городе от нагретого асфальта. Но здесь, над землей и камнями, оно выглядело странновато.
- Потап, глянь...
- Ах, ты ж метлу тебе в дупло!
Мы остановились, повинуясь золотому егерскому правилу: 'Все, что непонятно, смертельно опасно'.
- Как думаешь, Бедуин, это снова спящие гейзеры? - спросил Потап.
- Не похоже, - откликнулся я. - Над гейзерами, как правило, пепла много, а здесь вроде чисто.
- Попробуем кинуть маркер? В смысле камень, - предложил Потап.
- Давай. Я кину, а вы с Ушастиком на всякий случай отойдите назад.
Пущенный моей рукой камень полетел в дрожащее марево. Еле заметная дымка сгустилась прямо на глазах. Воздух словно превратился в стекло. Казалось, его можно потрогать руками. Феномен явно имел гравитационную природу, потому что чем ближе подлетал камень, тем больше становилась скорость - его будто что-то притягивало. Наконец, импровизированный снаряд с огромной силой ударился о 'стекло'. Раздался характерный звон, а потом на землю посыпались осколки... нет, не стекла, а того самого камня. От довольно увесистого булыжника в один миг осталось лишь мелкое крошево. Пожалуй, даже камнедробилка не смогла бы измельчить его лучше.
Я подошел к Потапу.
- Видал? Там не пройти.
Он кивнул, утирая пот.
- Ну и пекло... Как думаешь, Бедуин, жара связана со 'стеклянной' аномалией?
- Вполне возможно. Ты что-нибудь слышал о ней?
- Нет, ничего. Наверное, мы первые, кто обнаружил.
- Или первые, кто остался цел, - поправил я.
- М-да... Значит, имеем полное право дать ей название. Как тебе 'Адское стекло'?
- Сойдет. Жаль, КИПа нет, отправили бы сообщение по сети, застолбили за собой авторство.
- Да у нас такого авторства за последние дни... О-го-го! Одно 'Ущелье экстремального перехода' чего стоит. А тут еще и чернозубые кабаны, и 'Адское стекло'... Блин, до чего же жарко... - Леша достал флягу. Качнул, определяя, сколько воды осталось. - На самом дне. - Он протянул флягу мне. - Как раз нам с тобой по глотку.
Рысенок облизнулся и отвернулся в сторону. Ему не меньше, чем нам, хотелось пить. Он бы, конечно, полакал воды и из лужи, но, как назло, ничего подобного поблизости не оказалось.
Потап покосился на него и проворчал:
- Если глотки делать поменьше, то и на троих хватит... Ладно, что дальше? Попробуем обогнуть 'Адское стекло' или вернемся назад в ущелье?
Я вопросительно посмотрел на секалана: 'Куда, не подскажешь?'
Ушастик не ответил. То ли на этот раз не услышал меня, то ли и сам не знал.
- Попробуем пройти вдоль 'Стекла', - решил я. - Вернуться в ущелье всегда успеем.
Для начала выбрали восточное направление. Но здесь возвышенность обрывалась отвесной стеной, и о том, чтобы спуститься по ней без помощи альпинистского снаряжения нечего было и мечтать. Зато внизу разливалось привычное море тайги.
Ушастик обрадованно вякнул и припал на передние лапы: 'Нам туда!'
- Хорошо бы, но как? - вслух откликнулся я.
'Не знаю. Вожак теперь ты, тебе и придумывать - как', - прозвучал недвусмысленный ответ.
- А что тут придумаешь? Может, ты умеешь летать? Мы - нет, - огрызнулся я.
- Ты с кем разговариваешь, Бедуин? - удивился Потап.
- Сам с собой, - спохватился я. - Говорю, вот она, АТРИ. Но чтобы спуститься туда, надо уметь летать.
- Здесь высота метров двести, не меньше, - прикинул Потап. - А ведь я узнаю это место. Вон тот хребет - Грива Якова, а там Косачево болото. Выходит, мы сейчас стоим... на вершине Золотого гольца!
Леха осекся и вытаращился на меня. Я ответил ему таким же потрясенным взглядом.
Золотой голец - миф и реальность АТРИ. Слухи о нем ходят самые разные, зачастую противоречивые. Утверждают, будто на его вершине просто так лежат золотые самородки размером с добрый кулак. Или - что здесь есть целые поля измененного пространства и, соответственно, хабар на любой вкус.
