– Да, обещал, – проговорил Юджин. – Я могу показать вам, как держать револьвер, как целиться из него, но по-настоящему научиться можно только стреляя, а стрелять на яхте нельзя.
– Кто здесь говорит о стрельбе? – осведомился Гагарин, входя в гостиную. Вид у него был бодрый, привык капитан к долгим перелетам и никакой скуки не испытывал. – О, вы, как всегда, несравненны, мисс! – добавил каплю лести.
Профессорская дочка демонстративно отвернулась. Выглядела она в самом деле неплохо, только почему каждый раз надо подчеркивать ее женскую сущность? Тому же Юджину Гагарин ни разу не сделал замечания о его внешности. Вечная дискриминация! Джошуа единственный, кто ценит ее за ум. А этот князь – откровенный бабник. Лишь одно на уме. Сам же, как выяснилось, имеет давнюю возлюбленную. Только оформить отношения до сих пор не решился. Или у него, как у межпланетника, в каждом порту по женщине, а то и не по одной? А еще это отвратительное приставание к Джейн – мисс Зайчик уже давно стало известно, что послужило причиной пока не состоявшейся дуэли.
Вот ведь тип!
Юджин постарался стать незаметным, а затем и вообще ретировался.
– Если желаете, я сам позанимаюсь с вами стрельбой, как только мы обретем твердую почву под ногами, – предложил Гагарин.
– Благодарю. У меня уже есть учитель, – холодно ответила девушка. – Можете поучить Леонору.
– Она умеет, и весьма неплохо, – сказал князь. – Да и вообще, она – это она, а вы – это вы. Две несовместимые вселенные.
– Тогда зачем вы все-таки пытаетесь их совместить?
– Сэр! – Младший двигателист застыл в дверях навытяжку. – Только что получена радиограмма. Общее предупреждение. В течение восьми часов ожидается вспышка на Солнце! По классу «А».
С лица капитана мгновенно сошла обходительная улыбка.
– Что? – переспросил он. – Вот черт… Дуй в циклотронную, готовься к форсированному ре- жиму!
– Есть, сэр! – Крэпс исчез из виду.
Лучше самый плотный метеорный поток, чем выброс протуберанца, тем более – когда находишься в сравнительной близости к Солнцу. В богатом межпланетном фольклоре хватало историй о сгоревших кораблях, о кораблях с виду целых, но внутри оплавленных от сильного жара, наконец, о «летучих голландцах», которые устояли перед температурой, но экипажи их погибли от радиации. И если бы только фольклор! Гагарину в его долгих космических скитаниях не раз доводилось натыкаться на жертв взъярившегося светила. Разделять их судьбу князь не желал, но выход был только один – драпать на десятикратной в надежде, что повезет и основной выброс пройдет стороной. Но кто же выдержит десятикратную перегрузку на протяжении восьми часов? На борту женщины, ребенок… Хотя один шанс все-таки есть.
Додумывал эту мысль Гагарин уже в рубке, включая тумблер громкой связи:
– Общая тревога! Экипаж по аварийному расписанию. Пассажиров на шнуровку. Мистер Голд, каждого проверить лично. Левшину срочно в рубку! Время на исполнение – десять минут.
Столько ему требовалось, чтобы в быстром темпе рассчитать новый маневр.
Левшин ввалился на исходе четвертой. Пользуясь бездной свободного времени, Федор предавался любимому занятию – посиделкам наедине с бутылкой, однако особого рвения в том не проявлял и сейчас трезвел на глазах. Отчитывать помощника у капитана времени не осталось – каждая секунда могла оказаться решающей.
– Вспышка, Степаныч, – только и сказал он. – Постараемся уйти на Меркурий. Крэпс готовит циклотроны. Твоя задача – ручная настройка. Знаешь ведь, как ловушки сбоят при вспышках…
Поневоле вспомнились слова старика Ангелопулоса об опасности ручной настройки магнитных ловушек, но Гагарин выбросил эти мысли из головы. На Левшина можно было положиться, у него руки не дрожат даже с похмелья. Князь сосредоточился на своих обязанностях. Прежде всего – нужно было определиться с новой траекторией. Каменный шар Меркурия, заскорузлый от нестерпимого жара на дневной стороне и лютого холода – на ночной, плыл в окулярах навигационного телескопа. Еще хорошо, что планета оказалась сравнительно неподалеку. Только идти к ней надо быстро, не заботясь о комфорте пассажиров. Ничего, жизнь гораздо дороже любых удобств.
Закончив расчеты, капитан облегченно выдохнул. Оказалось, все не так уж и страшно. Никаких десятикратных перегрузок. Достаточно будет разгоняться при трех единицах в течение часа, остальное время можно будет идти всего лишь при двукратной перегрузке. Конечно, четыреста восемьдесят минут двойной тяжести с непривычки перенести будет нелегко. Пассажирам все это время придется провести лежа в противоперегрузочных креслах, но ничего, уж восемь часов как-нибудь потерпят. Заодно будет уроком любителям космических прогулок и медовых месяцев в пространстве. Романтика – это когда наблюдаешь звезды с Земли, а если уж оказался между ними, будь готов ко всему.
Экипажу восьмичасового ничегонеделания капитан позволить не мог. Его людям придется работать, на то они и межпланетники. Сам Гагарин перегрузок, разумеется, не боялся. При тройных вполне мог ходить. Да и не только. Капитан легендарного «Джигита» Алексей Быков во время долгого рейса к Плутону заставлял экипаж делать полную гимнастику. Словно мышцы могли атрофироваться в таких условиях.
– Внимание! Через минуту даю ускорение! – объявил князь и добавил, обращаясь только к механику-двигателисту: – Федор, двойную мощность на циклотроны!
– Есть двойную!
– Ну, выручай, родимый!
Крепко прижало к креслам, но Гагарин с Левшиным этого словно и не заметили. Они работали.
– Системы в норме, – отрапортовал Левшин. – Все-таки надежный кораблик…
Мускулы лица налились свинцом, но капитан заставил их сложиться в улыбку.
– Это тебе не наша старушка «Греза», – сказал он. – Тройная степень надежности… Лорды, они такие… Любят надежное. И комфортабельное любят. Что ж, во время медового месяца сам бог велел…
Когда «Феллиган» вышел на орбиту Меркурия, капитан решил не торопиться с посадкой. Пусть пассажиры насладятся блаженной невесомостью после почти полусуточных перегрузок. Женщины охали, ахали, но уже не от восхищения красивыми видами, а от многочисленных синяков, которые покрывали их изнеженные тела. Капитан искренне им сочувствовал и был не прочь лично поставить примочки, но вот как этот милосердный порыв объяснить Рокстону?
Впрочем, на втором витке дамы и другие пассажиры заинтересовались и видами.
Громадный, изрытый кратерами и ощетинившийся горными пиками планетарный шар поневоле притягивал взоры. «Феллиган» двигался вдоль экватора. Из полудня – в сумерки, из сумерек – в ночь. Неохватный взглядом даже отсюда, кольцевой горный массив огибал плоскую равнину Жары. Подсвеченные заходящим Солнцем горные пики парили над ней, будто багровые острова. Над кратером Себек сумерки сменились вечной ночью, и внизу сразу засверкала огнями сеть меркурианских рудников. Сугробы замерзшего воздуха отражали лучи прожекторов, вызывая красивый эффект звездного света, отраженного от поверхности планеты. Пассажиры, парящие над иллюминаторами в гостиной, взволнованно загомонили.
