“проявленная суть” их… убьют. Картину нужно порвать! Сжечь! И сделать это может только Мастер, у него не хватит сил даже дотронуться!
– Мастер! Мастер! – Коста сбежал вниз, запнувшись на ступеньках и пролетел треть лестницы кубарем, вывалился в коридор первого яруса. – М-м-мастер!!!
Наставник Хо спал.
Прямо на стуле, откинувшись назад в неудобной позе – голова свесилась на бок, руки соскользнули вниз. Спал и – храпел. С присвистом. Пустая бутыль валялась под столом.
Коста потратил пять мгновений, пытаясь растолкать старика, но только добился того, что тот рухнул на пол, свернулся калачиком и снова сладко захрапел, подложив ладонь под щеку.
– Да что же это такое, Великий!!
Коста пнул бутылку и притащил сверху плед. Укрыл как мог и подбросил дров в очаг на ночь, чтоб не замерз. Потом поднялся, построил баррикаду перед дверью спальни из стульев и ширм – если наставник проснется и пойдет, он обязательно услышит, и скажет мастеру, что такое показывать нельзя – ни в коем случае!
…
Коста спал тревожно, караулил, прислушиваясь к каждому шороху, и провалился в сон, только когда по краешку неба появились первые всполохи зари, и – проспал.
А утром картина и наставник Хо – исчезли.
* * *
Утро следующего дня
Старый Керн, пекарня
– Уходил на самой заре?
– Раньше, – ворчливо поправила мистрис, недовольная тем, что приходится повторять второй раз. – Сказано же уже – как только рассвело чуть, так и скрипнула дверь, в аккурат по воду ходила, смотрю – господин мастер Хо.
– С длинным тубусом? – переспросил Коста.
– И тубус при нем! Вывеску с флигеля открутил значится, прибрал, и так и двинулся в сторону северных ворот по улице.
Коста мысленно представил карту – в сторону северных, значит точно в клан Блау. Пока дойдет, если не возьмет сани по дороге, пока там, пока обратно.
– Новости! Последние новости! Из-за хребта! – сияющая дочь хозяйки влетела в лавку.
– Цыть, свирестель, говори по порядку, – осадила мистрис.
– Да что говорить, – затараторила та, – на рынке говорят, к обеду весь город знать будет. Всё – вышло время! Экспедицию объявили пропавшей, из двух кораблей не вернулся ни один, – та почти приплясывала на месте. – Как и первые две. Теперь четвертую снаряжать.
Коста выдохнул.
Вложенного труда было жалко – четыре декады в доках, жалко матросов, артефакты, команду… но от облегчения, которое накатило – ослабли ноги. Раз корабли не вернулись – их договор с Нейро силы не имеет, и слово тоже.
– Все спорят о том, как же так! В этот раз сама жрица Нимы говорила, что “Эспа” придет первой!
– Говорила, какой корабль придет первым, но… жрица не сказала – куда. Куда корабль придет первым? И не сказала, что – вернется. – Веско поправила дочь хозяйка. – Жрицы говорят всякое… судить их слова надо не людским судом, что там им ведомо… Мне вот тоже было сказано – старшая дочь будет женой сира… и где это всё?
* * *
Коста собрал вещи заранее – баулы переложил дважды, распределил мешочки с сухарями, свернул и убрал рисунки и свитки в тубусы, тщательно упаковал краски и принадлежности, порадовался, что успел заказать новые чуни до отъезда, а мастер-ремесленник успел сделать.
Выставил вещи вниз у двери, замотал и тщательно перетянул вывеску бечевой и приготовился ждать наставника, изредка таская из кармана по одной сладкой сушеной бусине боярышника – долго катая каждую во рту, чтобы растянуть удовольствие.
Ягоды ему сунула в пекарне мистрис, тайком, сразу в карман, чтобы не видела дочь. Небольшая горсточка. Теплая рука, пахнущая мукой и маслом мягко коснулась волос – и сразу – оддернулась, как будто вдова сама смутилась нежданной ласке и тут же прикрикнула на него: “Всё, уходи! Мешаешь работать!”
* * *
Наставник вернулся в обед. Без тубуса и уже пьяным. Отпихнул Косту в сторону, закрылся в спальне и – вырубился.
Вопросы – “Как все прошло, мастер Хо? И что с картиной?” – остались без ответов.
Пока Коста размышлял – распаковывать вещи сейчас или нет, подождать до вечера, или хотя бы достать краски, чтобы не тратить время зря – в дверь флигеля постучали. Слуга рода Блау, запнувшись о выставленные баулы, вручил ему два свитка, связанные лентами и черный мешочек со знаком скорпикса на боку – “Передать Мастеру”.
Тяжелый – Коста прикинул, не меньше десяти фениксов звенело внутри. Послания и мешочек светились силой – и трогать он не решился.
Вскрывать такие плетения незаметно наставник его ещё не учил.
* * *
Мастер проспал до вечера, точнее – большую часть ночи. Коста встал перед рассветом – хотелось пить, и внизу, наступив на что-то звонкое и маленькое зажег хилый светляк.
Черного мешочка на столе уже не было – валялся под стулом, а золотые фениксы просто рассыпаны по всему полу. Коста тщательно собрал каждый кругляш обратно и пересчитал – ровно шестнадцать.
Слишком, просто слишком много даже для такого заказа уровня Мастера. Не просто много, а… настораживающе.
Свитков на столе не было, но в очаге – Коста поворошил остывшие угли – виднелся недогоревший кусок черной ленты и маленький обрывок пергамента.
А утром, когда он проснулся, во флигеле уже не было ни Наставника Хо, ни мешочка с деньгами.
* * *
Вещи Коста сердито распаковал к утру третьего дня.
Потому что дни были похожи один на другой, как фасолины в стручке – наставник напивался и приходил пьяным, после обеда приносили мешочек с фениксами и пару свитков, утром исчезал и мастер и деньги, а в камине добавлялось пепла.
На третий день слуга принес сразу два черных мешочков с гербом клана Блау. Которые на утро снова исчезли.
Два мешочка. В каждом из которых было ровно шестнадцать монет.
А на четвертый день Наставник явился домой трезвым, разъяренным и очень-очень злым. Хлопнул дверью, но следом – запыхавшись, почти вбежал слуга рода Блау. Слуга, чьи портреты было уже некуда складывать на столе – настолько хорошо Коста изучил все варианты выражения лица за эти дни.
Сегодня… Коста прищурился, изучая скорбные складки у губ… слуга выбрал изображать скорбь и взывать к жалости.
– Господин мастер Хо, господин мастер Хо! Я прошу вас…
Коста притих за столом, наблюдая за противостоянием старика и представителя сира, и даже отложил кисть, изучая привычную посылку в руках нарочного – свитки, на этот раз три, и … никаких черных мешочков. Вместо этого слуга достал из внутреннего кармана несколько золотых.
– Господин мастер Хо! Четыре дня тройки гоняем, возьмите!
