карман и достал свиток – уже открытый, перевязанный черной тесьмой – один из тех, что приносил слуга Блау каждый вечер, и пепел от которых он выгребал в камине.
Потом сунул руку во второй карман – и достал свернутый вчетверо желтый лист, и положил оба пергамента на стол перед Костой.
– Что я всегда говорил, малец?
Коста пожал плечами. Что он – идиот? Что это самое бесполезное занятие – пытаться научить ученика думать?
– Что у каждого должен быть выбор, – закончил мастер. Глаза старика Хо сияли странным почти фанатичным светом. – Выбор – священен. Выбирай.
Дверь в каморку мягко щелкнула, притворившись, и Коста остался один с двумя пергаментами на столе.
Развернув желтый грубый листок первым – он увидел подтверждение оплаты на двух человек..
“…обоз до Хаджера отправлялся через день. Места для мастера Хо и ученика – в шестых санях. Список вещей, необходимых взять с собой – прилагается… Питание не предусмотрено, доплата за общий котел составляет…”
Развернув второй – свиток из более плотного, белого и дорогого пергамента – Коста увидел печать рода Блау. Но сир писал не сам, а кто-то из вассалов, под диктовку – штрихи ложатся иначе, и уверенность от слов другая – он помнил образцы почерка.
“…род Блау в лице Управляющего предлагал ученику мастера Хо место младшего писаря, в случае успешной сдачи аттестационного экзамена. И работу под начальством старшего мастера-каллиграфа клана. Жалованье, положенное за четыре декады… Обеспечение материалами… Смена одежды… Условия вассальной клятвы – стандартные…”
Коста свернул свиток, затянул черную ленту, и тщательно сложил обозный пергамент так же, как был.
И потом долго смотрел на закрытую входную дверь, перекатывая по столу огрызки сломанной кисти – туда-сюда.
Туда-сюда. Туда-сюда.
…
Вниз он спустился мгновений через десять. Из ребяческого желания досадить. Так не часто в своей жизни он хоть что-то решал сам, и – практически никогда от его решений не зависел кто-то ещё.
Мастер вскинул голову и дернул уголками губ – поощрительно. И Коста почти мгновение изучал странное и совершенно несвойственное наставнику выражение лица. Чтобы – запечатлеть, запомнить, и потом – зарисовать.
В глазах старика ярким теплом светилась – надежда.
– Я выбрал.
Коста положил свиток рода Блау перед собой на стол и накрыл рукой сверху.
И потом наблюдал. Молча. С холодным отстраненным любопытством художника, как медленно и неотвратимо умирает в глазах наставника – надежда.
Третий храмовый колокол, старый Керн
Флигель пекарни
– Наставник, я…
– Малец, – быстро перебил его Мастер, не давая говорить. – Мы не останемся на Севере, мы поедем к морю, туда, где тепло. Через Хаджер обозом, потом до границы Восточного, там по реке, заедем в Ашке, и потом дальше – к побережью…
– Наставник подождите… я выбрал, это…
– Там тепло – всегда тепло, я же уже рассказывал… Коста, ты можешь поверить в такое, как летом, можно не носить чуни и шуб, можно рисовать на улице круглую зиму под навесом, а ветер такой горячий, что может согреть… там много рыбы, а вода такая бирюзовая, что ты никогда не видел таких красок… там можно купаться… можно заходить в воду и плавать… я научу тебя плавать, малец! Ты будешь рисовать – побережье, чаек, горы, острова, учиться, сдашь экзамен и..
– Мастер! – он стукнул свитком по столу. – Выбор. Вы дали его мне.
Сказки про “побережье, острова и рыбок” он слушал столько, сколько себя помнил.
– Да… но…
– Выбор – священен, – повторил Коста любимую фразу Хо. – Я могу выбирать сам?
– Да, можешь, но…
– …или это выбор без выбора. Я могу уйти, Мастер?
– Десять зим, – наконец прошептал он. – Я вложил в тебя целых десять зим…
– Девять, – поправил Коста, смяв свиток – Так я могу уйти, мастер? Могу? Я… свободен?
Хо закрыл глаза и молчал. Мгновение, два, три.
– Свободен, – наставник махнул рукавом в сторону двери. – Выметайся.
Коста кашлянул, пытаясь удержать смех, но уголки губ так и ползли вверх.
– Хочешь носить вассальную? Выметайся!!!
– Блау сильный клан, это не Наставник Нейро. Рисованию учиться – разрешено, если я буду справляться с обязанностями, все будет зависеть только от меня. Фениксы, содержание, учеба, защита…
– Жрать, спать и рисовать! – гневно прошипел Хо. – Это все, что ты хочешь от жизни?!
– Вы не можете дать мне и этого. Мастер, – сухо парировал Коста. – И защиты тоже…
– Ты жив!!! Жив, щенок! До сих пор жив! Я не могу дать ему защиты! Нет, вы посмотрите!
– Жив, потому что, – Коста постучал пальцем по виску. – Меня столько раз били, что странно, что я вообще дышу.
– Да тебя вообще никто не трогал на побережье, потому что все знали, чей ты ученик! – рявкнул Хо. – Я защищаю свое!!!
– Пьяницы, – вставил Коста тихо. – Ученик – пьяницы, и это знает все побережье…
– Щщщщщенок! Да как ты посмел! Да ты… Да как…
Коста слушал с интересом, пока Наставник наговорится и выдохнется.
– Клятва, – вставив он наконец.
– Что? – пропыхтел Хо, запыхавшись.
– Я хочу клятву. Что вы не будете пить, – он постучал свитком по столу. – Я выбрал. Это… – мне не нужно. Но я хочу клятву, что вы не будете пить. Эти десять декад в Керне были отличным временем…
Коста размахнулся и одним точным броском отправил свиток с черной лентой в потухший очаг.
– Ах ты… ах ты… – начал привставать за столом Хо, – Ах ты… Щ-щ-щенок!!!
Коста увернулся от подзатыльника и отбежал от стола, чтобы мастер не дотянулся.
– А ну ка иди сюда!!! Щенок!!! Шутить вздумал!!
– Я требую клятву, мастер! – фыркнул в ответ Коста и наконец улыбнулся открыто – губы сами разъехались в счастливой улыбке.
– Клятву? Да я такую клятву тебе сейчас устрою, щенок! А ну стой!
– Ахаххха… – Коста подпрыгнул и обогнул стол, уворачиваясь от Наставника.
– А ну иди сюда! Я кому сказал!
– Ахахаха… ахахаха…
– Я тебе такую клятву устрою, мало не покажется! А ну иди сюда! Иди сюда, я сказал…
Коста подпрыгнул и побежал вокруг стола, с наслаждением уворачиваясь от попыток надрать уши и отвесить подзатыльник, и… тихо смеялся.
Старику не все равно! Хо не все равно! Ему не все равно на него, Косту!
Можно подумать он бы бросил Наставника! Ведь без него Мастер совсем пропадет. Сопьется, как пить дать. Будет забывать поесть, поспать. Коста вообще сомневался, что мастер в курсе, сколько сейчас стоят дрова. И рис. И мука. И яйца. Пропадет… сгинет… да разве Коста может это допустить?
– А ну иди сюда… – запыхавшийся Хо остановился передохнуть. –
