— Трофимыч, зазеркаль корпус. И батареи на полную зарядку от обшивки, — распорядился капитан.
— И то и другое?! Ты что Кэп, думаешь, они лазером стрелять по нам будут?
— Думаю, не думаю, а подстраховаться не помешает. Не нравится мне их построение.
— Так может не зеркалить? Снимем энергию с обшивки, аккумуляторы заодно подзарядим.
— Да нет, не тот случай, не будем рисковать, — сказал Кэп, секунду подумав.
Прав был. Ох, как прав. Выстрелили они залпом. Со всех трех кораблей сразу. Индикаторы энергопотока зашкалили. И это при том, что корпус отразил большую часть энергии. Замечательная штука — изменяемый коэффициент отражения поверхности.
— Трофимыч, а батареи надо бы разрядить. Куда энергию в следующий раз принимать будем? — реакция Кэпа была быстрой. Пусть не дружественной, но вполне предсказуемой.
— И куда мы ее?
— Как куда? А метеоритная пушка на что? Кто к нам с лазером придет, тот им же и получит. Больно уж они беспечны.
— Сейчас сделаем Кэп. Посмотрим, чем они дышат. У них даже обшивка не зеркальная. На что надеются?
— Вот сейчас и увидим.
Тонкий луч лазера из метеоритной пушки преодолел расстояние, до ближайшего агрессора, и… Ничего. Лишь за секунду до этого изображение незнакомых кораблей чуть дрогнуло и размылось.
— Ну, как, Трофимыч, есть результат?
— Не поверишь Кэп, никакой реакции.
Странно. Это было странно.
— Куда же делась энергия выстрела? Может они, как и мы, ее в накопители отводят? — удивился биолог.
— Сомневаюсь я что-то, — нахмурив брови, сказал механик, — да у нас хороший преобразователь энергии, но он справился лишь потому, что мы сделали обшивку зеркальной и отразили более девяноста процентов энергии лазеров. Преобразовать полностью энергию лазера направленную в одну точку? Слишком уж круто. Нет, что-то здесь не так. Это какую обшивку надо иметь, чтобы ее лазер не прожег!
— Нам до таких материалов еще о-го-го как далеко, — расстроился программист.
— Не спеши делать выводы, Слава. Сейчас мы на этих космических агрессоров посмотрим попристальнее. Есть у меня одна мысль, — и Кэп начал колдовать с оборудованием терминала.
— Точно, так и есть. Они крутятся! — сказал он чуть удивленно.
— Как крутятся? — все находящиеся в рубке обернулись к капитану.
— Судя по всему, очень быстро. Понимаете, луч просто не успевает нагреть поверхность корпуса. Это, как быстро провести рукой над пламенем свечи. Обжечься просто не успеваешь.
— И как я сразу не догадался?! — разочарованно вздохнул механик.
— А как они так быстро крутятся, вот в чем вопрос? И какая должна быть там центробежная сила? Это же просто кошмар, какой-то, — удивился Иржи.
Здесь механик не преминул блеснуть эрудицией.
— Так весь корабль может и не крутиться совсем. Достаточно крутиться внешней оболочке.
— Нет, я все-таки не понимаю, почему лазер их не поразил? — удивилась ксенобиолог Ника. — Это же такая энергия. Тераватты мощности.
Что с ней поделаешь — не техник. К тому же милая дама. Зато в своей профессии сильна, а это важно.
— Вам, уважаемая Ника, как человеку далекому от техники, вполне простительно этого не понимать, — Трофимыч улыбнулся как можно любезнее. — Ладно, так и быть, объясню доступно. Вы правы, несомненно, тераватты мощности — это большая сила. Наш лазер без труда режет метеориты средних размеров. А знаете почему?
— Должно быть, потому, что он мощный, — улыбнулась Ника.
— Ну, это конечно тоже. Но в основном потому, что эта мощность вся сконцентрирована в одной точке. И что в этом месте происходит?
— Что? — заинтересованно спросила ксенобиолог.
Ей и в самом деле было любопытно. Она профессор и женщина. А значит существо любознательное вдвойне.
— В этой точке происходит нагревание и испарение материала, — пояснял Трофимыч, — вот только на нагревание материала необходимо время. Пусть минимальное. Пусть десятые или сотые доли секунды. От материала зависит. Но время необходимо. А теперь представьте, что нагревать надо не точку, а поверхность скажем в один квадратный метр. Для того чтобы нагреть всю поверхность до температуры плавления требуется в сотни, а то и в тысячи раз больше энергии. Вот смотрите. Возьмем огонь.
Легко сказать. Взять огонь на космическом корабле дело совсем непростое. Открытый огонь на космическом корабле явление совершенно противопоказанное. И вовсе не в целях противопожарной безопасности, хотя и это немаловажно. Важнее другое. Процесс горения сопровождается поглощением кислорода. Вот это-то и является главным противопоказанием применения открытого пламени в каких-либо целях на борту космического корабля.
Разве что в качестве эксперимента. Трофимыч набрал на пульте управления какую-то команду и обратился к микробиологу.
— Иржи, ты не одолжишь мне один бумажный лист из твоей антикварной записной книжки?
— Зачем он тебе?
— Ради эксперимента.
Эксперимент — это святое. Два экспериментатора всегда поймут друг друга. Пусть один из них техник, а другой биолог.
— Разве что ради эксперимента.
Иржи со вздохом достал свою записную книжку и отцепил от нее бумажный лист. Большая редкость, кстати. Для таких вот любителей и оригиналов, как он. Все-таки бумага очень не практична. Емкость для отображения информации крайне невелика, стереть изображение проблематично. Иное дело планшет. А бумага? Разве что производить впечатление на знакомых редкой диковинкой. Или держать ее просто для своего удовольствия. В виде записной книжки. В которой почти нет записей.
В общем, бумага для показательного эксперимента нашлась. Теперь требовалось найти открытый огонь. Не так просто, скажете вы. Но механик не был бы механиком, если бы не смог решить одну маленькую техническую проблему. Через несколько секунд в рубку въехал ремонтный робот с газовым резаком.
— Одолжи-ко мне эту штуку, любезный, — механик потянул к себе газовый резак.
Робот одобрительно пискнул. В его простом интерфейсе не было предусмотрено устной речи. Трофимыч подвинул к себе резак. На оборудовании космических разведчиков, как правило, было предусмотрено ручное управление. Триста процентов надежности. Как-никак, это дальний космический полет.
Нажав на кнопку запала, механик зажег маленький огонь.
— Вот смотрите, Ника. Этот простейший газовый резак с плазменным, конечно, не сравниться, но иногда и он бывает востребован. Сейчас температура пламени около восьмисот градусов, при резке она составляет более трех тысяч градусов. Но нам этого не надо. Теперь проведем эксперимент. Подержите.
