белые стены, я то и дело скалился, глядя на них. Тонкая полоска на самом горизонте буквально излучала опасность, но это была опасность того самого толка, которую можно побороть, победить и подчинить. Ну а сейчас мы, образно выражаясь, совали пальцы в клетку к тигру, откровенно дразня его.
Но все парни были если не в восторге, то в радостном возбуждении точно, и чем дальше мы уходили от наших пустых и неприветливых гор, чем отчётливее вырисовывались на горизонте покатые крыши деревенских изб, тем веселее и кровожаднее становились орки.
Наконец, солнце покатилось к западу, и серп растущей луны всплыл над горизонтом, изредка показываясь из-за облаков. Мы немного ускорили шаг. Вскоре пришлось форсировать небольшую реку, и если первые несколько орков прошли по тонкому льду, то последним пришлось наладить переправу из поваленных деревьев. Заодно подождали отставших и немного передохнули после долгой дороги. Деревня должна была быть совсем уже близко. Костры разводить не стали, даже несмотря на то, что все замёрзли и тряслись от холода. Нас согреют горящие вражеские избы. Когда дождались всех, то посидели ещё полчаса, чтобы отдохнуть могли все, и только потом двинулись дальше.
Запах дыма из печных труб донёсся до меня раньше, чем мы собственно вышли к деревне, спрятавшейся на опушке огромного леса. Орки тоже его почуяли, заухмылялись, начали хищно скалить зубы, предвкушая поживу. Нас было в разы больше, и никакого сопротивления местные оказать не могли, так что наш поход превращался в детскую прогулку. Да и какое вообще сопротивление могут оказать местные крестьяне и охотники сотне отборных орочьих воинов, вооружённых до зубов? Чисто символическое, чтобы попытаться хоть как-нибудь забрать с собой нескольких противников и умереть с честью в неравном бою.
Хотя лично я бы предпочёл дружить, торговать и сражаться плечом к плечу с местными людьми. У Толкиена же были описаны люди, сражавшиеся на стороне Саурона, харадримы, пираты, значит, и здесь с людьми можно договориться. Или хотя бы попробовать. Даже если не получится переманить людей на свою сторону, я буду согласен на вооружённый нейтралитет, лишь бы не мешали мне осуществить главную цель — разгромить эльфийскую мразь. Но это из разряда несбыточных мечт, потому как Орда пойдёт по людским землям, городам и деревням, и конфликты просто неизбежны. Обидно, конечно, поднимать оружие против человеческой расы, но если придётся, я буду готов.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом аккурат в тот момент, когда мы подошли к окраине деревни, и тут нас ждал не очень приятный сюрприз. Лесная деревня оказалась окружена высоким частоколом. Всё было сделано по науке, чтобы максимально осложнить жизнь возможным захватчикам, сам частокол стоял на земляном валу, который, и без того довольно крутой, вдобавок был залит льдом. Почти любой штурм этого укрепления будет обречён на провал, а подбирающихся к стене врагов будут невозбранно расстреливать через узкие бойницы в стенах. А в мирное время по этим горкам могут кататься дети.
Жители не сбежали и не спрятались в лесах, как я ожидал. Вместо этого редкие караульные бродили по стене с факелами, вглядываясь во мрак, чтобы в нужный момент поднять тревогу и приготовиться отражать любую угрозу, пришедшую из темноты. Желание нападать немного поубавилось, но не настолько, чтобы отказаться от нашей затеи и возвращаться в горы с поджатым хвостом.
Нас здесь целая сотня, но что-то мне подсказывало, что такое укрепление можно удерживать и от превосходящих в несколько раз сил. Пары десятков крепких мужиков хватит, чтобы отстреливаться, рубить наброшенные на частокол верёвки и отпихивать лестницы, о которых мы даже не позаботились. Придётся снова что-то изобретать.
Мы толклись на опушке, пристально наблюдая за деревней и часовыми и стараясь не показываться на свету. Все устали и замёрзли, и я тоже, но разводить костры я по-прежнему не разрешал, так что мы кутались в шкуры и жались друг к другу, чтобы сохранить хотя бы небольшие крохи принесённого из дома тепла. А я искал слабые места в обороне и не находил.
Даже ворота у этих хитрюг стояли не прямо, а как бы по спирали, напоминая раковину улитки, и небольшой отрезок второго частокола внутри позволял обстреливать и закидывать камнями нападающих даже в том случае, если ворота сломают. Гнилых брёвен тоже не было видно, наоборот, свежие места пестрели светлыми пятнами, благо, в брёвнах здесь недостатка и быть не могло.
Короче, мы шныряли под стенами, как героиня басни про лису и виноград. А этот виноград хоть и был надёжно защищён, так, что достать его становилось большой проблемой, менее сладким не казался, наоборот, желание пошариться по местным кладовым только распалялось ещё больше. За такими стенами наверняка найдётся что-то ценное, иначе нет никакого смысла поддерживать его в таком образцовом порядке. Ну или это просто передовой форпост Священного Союза, ближайший к нашим землям, и страх перед орками заставляет их трястись по ночам и ежедневно подновлять укрепления, которые давным-давно никто и не пытался атаковать. Но мы всё же попробуем.
Холод, пробирающийся под одежду и заставляющий всё тело коченеть, навёл меня на мысль. Я приказал всей своей армии уйти в лес, под прикрытие деревьев, а затем заставил орков рассыпаться и развести костры на небольшом отдалении друг от друга. Чтобы у каждого был свой собственный костёр, благо, топлива здесь хватало.
Огни вспыхивали один за другим, орки едва ли не дрались за валежник и делились горящими головёшками, протягивали руки к блаженному теплу и разогревали пищу. А я гадал, что чувствует караульный на стене, когда видит, как в тёмном лесу загорается целая россыпь чужих костров. Я немного погрелся у чужого огня, и отправился к главным воротам крепости. Один. А десяток моих арбалетчиков взяли под наблюдение все входы и выходы из этой деревни.
Возможно, стоило начать с каких-нибудь бедных и затерянных выселок и хуторов, такие наверняка есть и в лесу, и у реки, но я слабо представлял, что с них можно взять. Там наверняка живёт такая же беднота, как и мы, а здесь, за стенами, наверное, есть, чем поживиться.
— Эй, вы! — проревел я, выходя на дорогу с факелом в руке.
Так, чтобы со стены меня могли увидеть. Караульный прокричал что-то своим, поднялся шум, но стрелять в меня пока не стали. Я убедился, что на меня смотрят, и указал рукой на сотню костров, мерцающих в лесу позади. Обычно костёр зажигали если не на десяток, то на пять-шесть воинов, так что подобная уловка могла
