было вынуть или прочитать незаметно.
На титульном листе простым карандашом крупным детским почерком было написано оглавление: «Последовательный анализ событий, произошедших после заключения договора о ненападении между Союзом Советских Социалистических Республик и фашистской Германией.
Глава 4. Война в Финляндии. Ноябрь 1939 г. – март 1940 г. Строго секретно…»
Когда наркому внутренних дел положили на стол то, что привезли майор Владимирский и капитан Толбеев, Берия еще не понимал, что произошло, но едва он начал вскрывать и просматривать пронумерованные и запечатанные тетради, он сначала был удивлен, а затем пришел в дикий ужас от содержимого некоторых документов.
Приказав собрать все привезенное курьерами, Берия срочно выехал в Кремль, и вот уже четвертые сутки почти без перерыва в присутствии Сталина изучал эти страшные тетради. Изучал и в душе радовался, как ребенок.
Нет. Не тому, что было написано на этих страницах, хотя любой конструктор, ученый, геолог или военный, которому в руки попала бы такая тетрадь, был бы этому несказанно рад, а тому, что он не успел вскрыть тетради, подписанные: «наркому внутренних дел СССР» и «секретарю ЦК ВКП(б)». «Лично. В руки. Особой государственной важности». Именно поэтому в эту минуту он был еще жив, и Берия осознавал это лучше всех своих подчиненных.
– Я не знаю, товарищ Сталин. Теперь я ничего не знаю. Все это выше моего понимания. – Берия потерянно замолчал.
Всесильный нарком НКВД ожидал всего чего угодно – гнева, разжалования, расстрела, но Сталин просто сказал:
– Иди отдыхать, Лаврентий. Встретимся завтра в это же время, а люди пусть работают. Геологические партии по золоту и алмазам отправляй немедленно, с каждой экспедицией отправь не меньше десяти своих сотрудников с рациями и радистами. Остальное подождет еще сутки. Нам обоим надо крепко подумать, прежде чем принимать решения.
* * *
Четвертые сутки почти без перерыва Сталин изучал привезенные документы. Он умел работать на износ. Это была одна из его особенностей. Первые несколько часов он потратил на беглое ознакомление с географическими картами с нанесенными на них координатами месторождений природных ископаемых и тетрадями с пояснениями к ним. Тогда ему казалось, что это главное из того, что было ему доставлено, но оказалось, что тетради специально подобраны и пронумерованы с такой последовательностью.
Следом шли тетради с химическими формулами и схемами промышленного оборудования. Затем воинские уставы, перспективные военные разработки и техника. Особенности, рисунки внешнего вида, фамилии конструкторов, ошибки производства того или иного вида вооружения и глупые или бессмысленные приказы военных и партийных чиновников, сведшие на нет использование этих новинок. Все это требовало тщательного изучения и вдумчивого анализа.
А вот дальше пошли документы под грифами: «наркому внутренних дел СССР» и «секретарю ЦК ВКП(б)». «Лично. В руки. Особой государственной важности».
Специальный аппарат для допросов, позволяющий определить степень правдивости ответов подследственного на поставленные вопросы следователей. Принцип работы. Схема изготовления. Изготовление и подбор необходимой аппаратуры. Список тестовых вопросов для настройки готового аппарата. Рекомендации подбора технических специалистов и врачей для подобной работы.
Разборные взлетно-посадочные полосы из профилированного металла, которые возможно собирать и укладывать и на мерзлом грунте, и на мягкой почве. Схемы сборки, рисунки внешнего вида и крепежа, размеры. Возможность перевозить и укладывать такие передвижные аэродромы в любом удобном для военных месте поразила в первую очередь Берию – экономия денег вследствие использования этой новинки была гигантская, а строительство таких взлетно-посадочных полос в самых неожиданных для противника местах изначально предоставляло Красной армии тактическое преимущество.
Здесь же были рекомендации по применению существующей и разрабатываемой техники, тактике ведения воздушных боев, истребительного прикрытия и нанесения бомбоштурмовых ударов.
Полный анализ действий НКВД и Министерства иностранных дел. Агенты, работающие на иностранные разведки, и в первую очередь обезглавленное в тридцать восьмом году семейство Петерс, Литвинов и его окружение.
Превышение служебных полномочий сотрудниками НКВД во всей вертикали структуры от заместителей наркома до самого заштатного сержанта. В первую очередь критиковалась система анонимных доносов, подрывающая научный и производственный потенциал страны. Прилагался короткий список ученых и конструкторов, арестованных по анонимным доносам конкурентов или сослуживцев, стремящихся занять освободившиеся руководящие места, и, как следствие этого, катастрофическое отставание страны в нескольких областях науки и техники.
И как апогей всему этому личное письмо ему – Иосифу Виссарионовичу Джугашвили (Сталину).
Письмо было обширным и состояло из четырех запечатанных особенным образом тетрадей, и они были пусты. Совсем. Эти тетради так и передали ему – запечатанные, облепленные грозными надписями и совершенно без записей.
Сначала он подумал, что это неумная шутка. Изощренное издевательство, рассчитанное на то, чтобы вызвать его сиюминутную ярость, но потом вспомнил о симпатических чернилах. Он вспомнил, как в ссылке сам иногда писал краткие строки тайнописью в самых обыкновенных письмах своим соратникам по борьбе, и в который раз удивился, как тонко рассчитал человек, приславший ему все это. Ведь невозможно прочесть письмо, предназначенное ему лично, не вскрыв печати и не нагрев саму бумагу.
То, что прислал главе государства этот человек, переворачивало все его представление об этом мире и людях. В своей жизни Сталин встречал много людей, и его мнение о многих из них складывалось почти сразу. Сейчас он не понимал, что движет этим человеком, если все это правда.
Огромный объем бесценной информации, которую еще следовало изучить, не давал понимания мотивов поведения всех этих людей. И это было необъяснимее всего, а предложения и жесткая безапелляционная оценка его прошлых и будущих действий сначала вызвала у Сталина бесконтрольную ярость, которую он подавил громадным усилием воли.
Так с ним никто в стране уже не смел разговаривать, но только теперь Сталин понял, чего ему не хватало в последние годы. Четкой оценки ситуации и прямой безапелляционной правды от собеседника, не боящегося сказать ему такую правду.
Можно было бы не верить всему этому, но тогда можно было бы не верить и всему остальному. Тогда сон – мнения экспертов по уже произведенному пистолету-пулемету, значительно превосходящему финский «Суоми», новейший ППД и только разрабатываемый ППШ. Причем разбирались и оценивались все пистолеты-пулеметы: их сильные и слабые стороны, технологичность производства, удобство заряжания, скорострельность.
Бред – промышленные установки, собираемые на московском заводе, на которые с восторгом смотрят знающие о них люди.
Морок – трясущийся от возбуждения Губкин, вцепившийся в карты с подробными координатами нефтяных месторождений.
Ну и наконец, то, что этот наглец написал о ближайшем будущем. Конкретная дата подписания договора с Германией и его условия, разрабатываемые в обстановке строжайшей секретности.
Планы раздела Польши и, как следствие этого, срок начала войны Англии и Франции с Германией можно было бы
