— С тобой — это куда? — спросил Олег вответ.
Бранка махнула рукой:
— На полночь в горы, к моим. К Рысям. Неблизкий путь, ну да не первый раз. Скажешь о себе — иль пусть каждый свою тропу топчет?
Олег вздохнул. Сумасшедшие дома — есть ли они тут?
— Вот что, Бранка, — решительно начал он, заставив себя тоже смотреть в глаза девчонке. — Я тебе расскажу, кто я и откуда, а ты решай, с собой меня брать — или звонить на ближайшую станцию «скорой». Дозвонишься — ноги тебе расцелую…
* * *
Олег уже слегка привык к чудесам и странностям. Поэтому как-то не очень и удивился, когда Бранка восприняла его рассказ без какого-либо недоверия. Заинтересовалась, поразилась — несомненно. Но недоверием здесь и не пахло. Когда Олег кончил говорить, она покусала кончик косы и заявила:
— Что ж — ничего такого тут нет. Тогда тебе непременно идти со мной сулилось. Один пропадешь, как куть слепой. А у нас старики есть, да и не чтоб старики, так они помнят большое взмятение, что на шестьнадесят третьем году Беды было, когда лесовики да горожане поднялись против данванов да выжлоков их из Ханна Гаар, да против своих переметов… Тогда и наши с гор воевать ходили, и от Анласа большое исполчение прискакало. И ваши были всему головой. Они и огненный бой привозили, и много чего… Только данваны сильнее оказались. Побили всю нашу силу на Черных Ручьях, — Бранка пристально посмотрела как бы сквозь стену и негромко, нараспев, сказала:
Были Черные — стали Красные,
Кровью потекли струи быстрые.
Кровью изошли люди смелые,
На крови взошли травы нагусто,
Схоронили те травы навеки
Мысли вольные наши о волюшке,
Мечты сладкие да победные…
С тех пор подмяли данваны и леса, и города южные, только в горы наши не добрались, — глаза ее опасно сверкнули. — Ну да мы не хитрованы-горожане и не лесовики неповоротливые! Мы свою свободу не сменяем и не проспим…
— Кого-то я час назад из кладовки доставал. Упакованную в веревки и с кляпом во рту, — невинно сказал Олег. — Ты не знаешь, кто это был, о отважная горская воительница?
Бранка хлопнула глазами (с густющими, длиннющими, пушистейшими ресницами — девчонки в школе удавились бы от зависти коллективно, увидев такое!), открыла рот обиженно… и засмеялась:
— Ко времени ты меня пристыдил, Вольг, — чуть поклонилась она. — Разболталась я языком, как церковный колокол…
— Ладно, — отмахнулся Олег. И спросил: — А… раньше? Ну, до шестьдесят третьего года Беды — раньше тут людей с Земли не было?
— Не слыхала, — покрутила головой Бранка. — Хотя старики иной раз говорят… — Она помолчала, припоминая, закончила неуверенно: — Говорят, что люди много раз ходили туда-сюда. Только я не помню в точности. Они тебе расскажут. Может, и как вернуться, путь укажут. Может, и знакомцев деда своего повстречаешь. Пойдешь ли?
— Пойду, — согласился Олег, подумав, что выхода у него все равно нет. — Погоди, Бранк… А кто такие данваны?
Глаза девчонки потемнели. Она коснулась пальцами висков — словно у нее болела голова, и только потом Олег понял — она касалась свастик, отгоняла зло. Здесь, в этом мире, со знаком свастики не было связано того зла, которое знали в мире Олега. Но, похоже, тут было свое Зло. Как знать — может быть, такое же страшное… Мальчишка даже думал, что Бранка не ответит, так долго она молчала. Но она заговорила, явно стараясь складывать слова на понятный Олегу лад:
— Мы — славяне. Горцы, лесовики, горожане с юга. За лесами далеко на закат и на полдень, в степях и своих лесах, живет народ Ханна Гаар — многочисленный и жестокий, поклоняющийся восьмилапому чудищу Чинги-Мэнгу. А если идти на закат и полночь — придешь к ледяному морю, за которым Анлас, земли конных дикарей — воинственных, но не злобных, жестоких, но честных. Это — Мир. Он таким был всегда, и если где-то есть другие земли, мы не знаем о них, Вольг с Земли… Но есть синяя звезда Невзгляд. Она бежит над землей, и чем дальше на юг — тем выше поднимается в небо. Давным-давно оттуда пришли данваны. Безликие. Безголосые. Они покорили Ханна Гаар, а потом вступили на наши земли… Так в Мире кончился — мир. У нас не любят вспоминать об этом. Могущество их ужасно и велико. Кое-кто говорит даже, что данваны убили всех Сварожичей и нет теперь у нас небесной защиты… — Бранка горько вздохнула, спохватилась, с вызовом сказала: — Мы, горцы, не верим! Верят многие на юге и даже меняют веру в наших богов на веру в бога Христа, которую привезли данваны и которая учит терпеть и молиться на своих мучителей… Тем, кто не противится им, данваны многое дают, но в обмен забирают душу, — Бранка посмотрела на Олега и призналась: — Я не знаю, как это может быть, но так говорят те, кто убегает к нам с юга. Данваны могут летать по воздуху. У них у всех — огненный бой, и они дают его своим выжлокам из Ханна Гаар и предателям с юга… Там мало осталось тех, кто сопротивляется. А мы немногочисленны, наши племена разбросаны по горам… Анласов данваны сживают со свету колдовством, говорят, те вовсе уходят со своих земель, потому что там испортились вода и воздух… Люди с вашей Земли пытались нам помочь, но я говорила уже, что не вышло…
Олег молчал. Вот чем занимался дед, офицер в отставке! И, значит, таких, как он, было немало. И, судя по всему, не только русские… Мальчик мысленно усмехнулся — все развивалось по канонам фантастического жанра. Но потом он вспомнил виселицы на насыпи. И свои ощущения, когда летучий корабль давяще и бесконечно плыл в небе.
Для других — фантастика. А для него — реальность.
Чтобы сбить мрачные мысли, он спросил:
— А ты что делала в лесах?
— Мы ездили менять хлеб у лесовиков, — ответила Бранка. — Два десятка человек. В горах хлеб плохо родится, но у нас есть соль и драгоценные камни, еще кое-что… Капитаны данванских крепостей мешают нам, а с тех пор, как они еще продвинулись на полночь, к горам, стало совсем трудно… Выжлоки из Ханна Гаар выследили нас и напали ночью два дня назад. Их было больше двух сотен, у каждого пятого — огненный бой. А у нас — только у четверых. Мы рассеялись по лесу. Я долго шла, пока не попалась в ловушку — в сеть. Ставили на косулю, ввалилась я… — Она скривилась, словно лимон укусила. И Олег, не удержавшись, спросил:
— Знаешь, что такое лимон, Бранк?
— Знаю, — не удивилась та, — плод такой мелкий, желтый с зеленцой… Чай с ним пить хорошо.
— И чай знаешь? — искренне поразился Олег. — А картошку?
— Слыхала, да не едала, — рассеянно сказала Бранка — она уже явно думала о чем-то другом, оглядываясь по сторонам. А Олег неожиданно весело подумал, что ему это нравится. В смысле, та-кой разговор. Никаких тебе: «Эвон, зри, Вольг, мизгирь потек!»[9] — и прочих бяше и понеже. Правда, с языком все-таки непонятно, ну да это успеется.
