– А Саня? Его умение читать мысли?
– Ну и что? Мало ли в мире гипнотизёров!
В эту ночь Леденцову открылась поразительная вещь: его жена и подруга, его лучший компенсатор, а в девичестве - довольно сильный мастер сглаза, его бестолковая Катенька не верит во "все эти теории" Ивана Ивановича! Емельян Павлович пытался взывать к логике, к её ощущениям, приводил примеры удачной игры в казино… Всё было без толку. На каждый довод мужа она приводила безупречный аргумент одного из трёх типов: "просто повезло", "я тебя люблю" или "я откуда знаю, но мистика тут не при чём". Когда Леденцов исчерпал все доказательства, Катенька вдруг мило зевнула, заявила, что полностью сним согласна, и повалилась спать.
Емельян Павлович долго не мог последовать её примеру, лежал и таращился в темноту. Но стоило ему начать задрёмывать, как с Катиной полки раздалось:
– Ладно, про бой с тенью я поняла. А что он говорил про "тень боя"?
– Не знаю, - сказал Леденцов. - Это наверное то, что висит вокруг меня после казино. Мгла какая-то. Точно, тень.
– А-а-а. Тогда ладно. Это я развею. Я ведь Солнышко, правильно? А под солнышком… тени… не бывает…
И Катенька засопела, искренне уверенная, что теперь-то все проблемы ею решены. Окончательно и бесповоротно.
Кто не сбивался, не придёт к уму.
Гёте "Фауст"
Бывший главврач, а ныне глава губернской оппозиции поднял бокал с прозрачным, как свежий цветочный мёд, пивом. Емельян Павлович ожидал, что последует очередной тост за наступающий Новый год, "год честных и справедливых выборов", но услышал:
– Ну, Палыч, давай за независимость!
Бокал был не первым, а предшествовали ему рюмки, поэтому слово "независимость" прозвучало невнятно.
– За что? - спросил Леденцов.
– За нзвисимсть! - повторил главврач. - Центра от реги… То есть регионов от центра. Капитала от власти. Мужа от жены!
Емельян Павлович согласно поднял свой бокал. Про жену - это в его огород, но Леденцов не злился. Он и раньше-то был незлоблив, а теперь… Емельян Павлович аккуратными глотками вливал в себя ледяную жидкость и думал о диалектике природы: холодное пиво вливается в горячего Леденцова, который сидит в тёплом предбаннике, а за окном - лютая стужа. Круг замкнулся.
– Слушай, - главврач-оппозиционер оторвался от бокала с довольным пыхтением, - нужно помочь плитичскому процессу!
– Опять Глинского выделить?
Глинский (лингвист Сергей Владиленович) вот уже полгода, с мая, батрачил на оппозицию, хотя и числился в штате "Мулитана" менеджером по рекламе. Образование и специфический жизненный опыт открыли в нём талант спичрайтера. Это нерусское слово в применении к Глинскому означало "сочинитель разговоров по душам". Речи, которые он порождал, ценились за простоту, доходчивость и щемящую искренность. Правда, главврач умудрялся превращать эти шедевры разговорного жанра чуть ли не в похабщину. Он никак не мог выучить текст наизусть и пытался восполнить пробелы своими словами. В стрессовой ситуации он выстраивал слова в своём, неповторимом, порядке. Например, строчку "…к нам приходят разные люди со своими проблемами" главврач на лету переделал в "…приходят к нам всякие и жалуются".
Но на сей раз лидеру оппозиции нужен был не спичрайтер. Ему нужны были деньги. Емельян Павлович даже сквозь хмель почувствовал это по особенной сердечности собеседника.
– Да мне твой Глинский… в бок не упёрся. Необходимы наличные средства. Надо поддержать неимущие слои населения перед праздником.
Важность темы даже исправила артикуляцию главврача.
– А знаешь, - сказал Леденцов, - ты ведь не главврач. Ты главвраг.
Видя ошеломлённость собеседника, Емельян Павлович пояснил:
– Ты ведь лидер оппозиции? Значит, лидер врагов власти. То есть главвраг.
– Ну, пускай. Главвраг. Хорошо. Денег дашь?
– И где я тебе наличку возьму? Раньше не мог сказать? Четыре дня до Нового года.
Главвраг, который снова приложился к бокалу, едва не захлебнулся от возмущения.
– Я ещё месяц назад! Ты вспомни: сколько я звонил? Что ты мне обещал? "Потом обязательно". Вот оно, потом. Обещания нужно исполнять.
Леденцов с сомнением покачал головой.
– Что, - рыкнул главврач, - опять с женой будешь согласовывать? Ты мужик или что? Решения должен принимать ты, а не баба. Женское дело -детей рожать.
На что Емельян Павлович ответил:
– А ещё можно назвать тебя попазиционер. Вон какая у тебя задница.
На этом беседу пришлось прервать, потому что из парилки высыпали прочие участники мальчишника, а при них о деньгах говорить не стоило.
Денег назавтра Леденцов не дал. Разговора с Катенькой Даже не попытался завести, осознавая всю бессмысленность. А без неё, хоть и был генеральным директором с правом подписи и печати, такие вопросы он не решал. И прочие другие тоже не решал. Емельян Павлович в последнее время вообще не принимал деятельного участия в делах фирмы. Себя он утешал тем, что "Мулитан" - отлаженная организация, которая не нуждается в мелочном администрировании.
Но самый последний курьер знал, что генеральный сидит под каблуком энергичной жёнушки. В последнее время деловые партнёры с ним почти не общались - только на стадии подписания договора. Леденцов подозревал, что некоторые бумаги Катенька подмахивает за него, но ничего против не имел. Его вообще все устраивало.
Тень боя, а вернее, вязкая копоть апатии окутывала его и не давала ни на чём сосредоточиться. Леденцов смутно помнил, как прошло окончание весны, все лето и большая часть осени. Целыми днями он читал в Интернете новости и анекдоты, а когда надоедало - раскладывал бесконечные пасьянсы.
Катенька же развернулась. Похождения со стрельбой в казино и последующие события что-то перещелкнули в ней. На перрон родного города вышла не капризная и легкомысленная девица, а целеустремлённая бизнесвумен. Правда, первое время целеустремлённость её была несколько хаотична - госпожа Леденцова бросалась то в "Гербалайф", то в торговлю недвижимостью. Но однажды она появилась в "Мулитане" (что-то покупала из оргтехники), сунула повсюду свой носик с горбинкой, а вечером заявила супругу:
– Что это за организация дела? Почему нет перспективного планирования? И что ты там делаешь целыми днями, всё равно ведь не руководишь!
Никто уже не помнил, на какую должность оформил её Емельян Павлович (однажды он из любопытства посмотрел штатное - Катенька значилась "менеджером по маркетингу"), но довольно быстро жена стала исполнять функции зама, а с течением времени - и самого директора.
Недовольные были, но скоро закончились. Большинство ушло по собственному желанию, в частности секретарша Оленька, которая с первых же минут невзлюбила жену директора и пользовалась яростной взаимностью. Остальные притихли. Хрупкая девушка с крашеной чёлкой умела чётко ставить задачи и жёстко спрашивать за их выполнение. Её стараниями "Мулитан" больше не участвовал в рискованных сделках, которые когда-то обеспечили ему статус и жирный кусок рынка. Зато у фирмы появилась репутация "твёрдой". А "твёрдой" фирме не пристало ввязываться в тёмные делишки местных политиков.
