Рэм направился к зданию арсенала, а Хан, провожая его цепким взглядом, спросил:
– Карат, если есть вопросы, задавай сразу, пока нас не дергают.
– Что значит ликвидаторы?
– Тебе знакомы такие слова – крупнокалиберная снайперская винтовка?
– Знакомы.
– Вот эти два оболтуса таскаются с такими штуками. Ты и Басмач им помогаете и осуществляете ближнее прикрытие, Глыба – дальнее, я – связь и руководство. Русский привозит и увозит, а также спасает, когда на своих двоих убегать не получается. Не смотри, что он такой черный – водитель от бога, мать его. Обычно основная задача нашей группы – точечный отстрел наиболее опасных тварей. Этим занимаются Пастух и Косой, а мы следим, чтобы кто-то не занялся ими. Доступно изложил?
– Вполне.
– Сейчас у нас пробный выезд. Боевой, но кластер, куда нас закинут, почти не опасен. Считай, что полигонные условия, мать их. Успокоим пару-другую бегунов, отработаем взаимодействие, чуть притремся друг к другу. Ты новый, Пастуха четыре дня назад прислали, и вообще группе не больше пары недель, в настоящем бою еще не были, но уже выезжали на руберов и даже на мелкого элитника. Правда, элиту достать не получилось. С тобой начнем потихоньку, с мелочей. Со снайперами когда-нибудь работал?
– Я – нет, а они по мне работали.
– Это, мать их, не совсем то. Ладно, будем учить. Помимо прочего, ты при ликвидаторе персональным наблюдателем работаешь, я за всем не услежу. Но это на стрельбище отработаем, вхолостую. Проблем со зрением нет?
– Нет.
– В медкарте так и написано, но лучше переспросить.
У Карата есть медкарта? Вот так новость.
– Ну когда уже поедем? – нетерпеливо спросил Косой.
– А ты не дергайся, мать твою, ликвидатор должен быть спокойным, как памятник Ленину, – ответил на это Хан. – Суета – хуже злобной тещи. Когда скажут, тогда и выдвинемся, бери пример с Пастуха, он даже дышать не торопится.
– Да хватит уже мораль читать, задрал. А это еще что такое?..
Надрывно урча двигателем и звеня чем-то непонятным, на площадь перед арсеналом вынесся бронетранспортер, и выглядел он плохо. Спереди справа в разные стороны торчат рваные куски брони, разодранной непонятно чем – ни малейших следов копоти Карат не заметил, а ведь без нее обычно ни подрыв, ни попадание не обходится. Ствол пулемета задрался кверху и при этом заметно согнут набок, на башне странные отметины, будто кто-то сдирал краску крупнозернистой наждачной бумагой.
И в довершение всего обнаружился источник загадочного шума – за боевой машиной волочились нити путанки[14], причем в серьезных количествах. Непонятно, почему все это добро не намоталось как следует и не застопорило колеса, выглядело все так, будто БТР на скорости выдрался из проволочного заграждения.
Бронемашина резко остановилась, из люка выбрался человек с глазами безумца, на камуфляже почти нет чистых мест, все густо заляпано кровью. Никому ничего не сказав, промчался мимо «буханки» и скрылся в здании арсенала.
Пока его провожали недоуменными взглядами, вылез второй: совсем зеленый, и двадцати на вид нет. Белобрысый, глаза такие же дикие, как и у первого. Подошел на нетвердых ногах, молча трясущимися пальцами изобразил просьбу дать покурить.
Хан зажег сигарету, вставил пареньку в рот, тот суетливо затянулся, закашлялся, благодарно кивнул:
– С-спасибо.
– Где? – коротко спросил командир.
– П-почти на периметре. Расслабили б-булки, не ждали п-подлянку.
Косой присвистнул:
– Я так и говорил, что скоро элита по улицам бегать начнет. Полный бардак.
– Весь мир – бардак, – философски заметил на это Хан. – И везде живут, мать их. А у меня чуйка, что выезд отменят, на что хочешь могу забиться.
– Ну конечно, отменят, кто же нас выпустит, если элита под периметром на бэтээры бросается. Слушай, браток, а вас же целая колонна ушла. Где остальные?
Тот, жадно затягиваясь, неопределенно махнул рукой и добавил короткое:
– Кранты.
– Да ты что?! И Бочка не вышел?!
– Всем хана.
– Этот гад мне восемнадцать споранов торчал.
– Придется простить, – без малейшего акцента заметил чернокожий водитель.
– Ты хоть меня не учи, умник афрорусский. Хан, в народе байка ходила, что эти ребята под нас разведку вели. И что теперь будет?
– Косой, мать твою, я тебе уже сказал, что меньше языком чеши, больше слушай. Что надо, то нам и скажут. Ждем.
– Да мы тут дождемся, что придется резко сваливать. Уже почти месяц ни одного каравана. Ты давно видел свежие снаряды? Говорят, Карбид сдулся, как шарик, перегорел, даже пистоны для игрушечного пистолетика скопировать не может. С ксерами такое случается.
– Да сколько же можно тебе талдычить – заткнись, мать твою. Не раздражай меня, просто постой тихо и подожди, как все. Базарная баба, ей-богу!
– А чего здесь делает кот? – уже почти нормальным голосом спросил курящий паренек.
– Сидит, – ответил Карат.
– А чего он так сидит? Странный какой-то.
– Тебе что, асфальта жалко? – раздраженно спросил Косой. – Сидит кот, ну и пусть себе сидит.
Дверь арсенала раскрылась, на крыльцо вышел Рэм, напряженно посмотрел сверху вниз на бойцов и негромко проронил:
– Отбой, выезда не будет.
– Я уже догадался, – ответил на это Хан.
– Выступаем прямо сейчас. Всей колонной.
– Боевое?! Да мать твою, у нас же группа сырая, Карат вообще пять минут как нарисовался, таращится на все, как последний лох.
– Это не я решаю. Мы получили информацию, которую долго ждали, выступать придется прямо сейчас. Все готовы?
– Я даже автомат не пристрелял, – ответил Карат.
– Сойдет и так, им холодную пристрелку[15] делают.
– С такой пристрелкой лучше сразу застрелиться.
– Ну так штык тебе должны были выдать, цепляй, и вперед с криком «ура!», не переводи патроны впустую. Все, отставить разговорчики, выезд через час!
– Не опоздаем, командир, – рокочущим голосом отозвался Глыба. – У наших девчонок уже две недели полная готовность, а я вообще всегда готов.
– Вот сейчас и проверим.
* * *
За час не успели. Любая, даже самая профессиональная армия – громоздкий и не слишком поворотливый организм. Бойцам требуется время на сбор и загрузку личного и общего имущества; техника, в каком бы состоянии ни находилась, имеет привычку начать капризничать в самый последний момент; отцы-командиры получают от вышестоящего командования дополнительные приказы, которые зачастую противоречат уже отданным, и все это надо как-то согласовывать.
Шум, ругань, суета и нервы.
Карат не знал, в честь чего все это затевается, но, когда оценил, сколько техники нагнали на площадку, убедился, что дело и впрямь не рядовое. Начать с того, что впервые увидел здесь танк. Старичок «Т-55», ну и что с того? Вряд ли в Улье сыщется много тварей, которые способны добраться до экипажа, а выстрел из стомиллиметровой пушки уничтожит любую уродину со стопроцентной гарантией. Неновый бронетранспортер на его фоне не удивил, так же как бронированный тягач с кустарно приделанным самодельным бульдозерным ножом. Еще имелись два грузовика с укрепленными швеллерами и арматурой кузовами и два массивных черных пикапа с крупнокалиберными пулеметами. И непонятный четырехколесный автомобиль с легким бронированием и без вооружения.
