Частый вертолетный стрекот становился все громче. Яркая машина летела прямо на нас, сильно опережая две другие, военные.
Еще не время.
Я успел заметить, как Соня недовольно и опасливо нахмурилась, когда я снова принялся плести. Благодаря близкой воде, воздух быстро стал влажным, тяжелым и оттого гораздо менее прозрачным. Через минуту туман скрыл нас от посторонних глаз и ненужного мне внимания. Я хотел поговорить, и лишние свидетели мне были не нужны. Лопасти хлестко взбивали воздух где-то над нами, но потом их звук удалился. Туман поднялся выше и разросся в стороны, лишив пилотов возможности рыскать над самой землей.
– Что ты делаешь? – нахмурилась моя спутница.
Я не ответил. Вместо этого сплел небольшой столик и два кресла подле него.
– Присаживайся, – сделал ей приглашающий жест в сторону кресел.
– Мне некогда, – Соня откровенно разозлилась. – Где-то должны быть летуны, от которых вы удрали.
– Можешь не беспокоится по этому поводу…
– Убери туман! – перебила она. – Разведка доложила, что кроме летунов должны быть еще скорпионы и монахи! Мне некогда тут рассиживаться!
Я в изумлении смотрел на Соню, пораженный тем, как сильно она изменилась. Ничто в ней сейчас не напоминало мне о той, которую я так хорошо знал… когда-то.
– Ну, что ты смотришь?! Убери туман! Дай моим людям забрать меня!
– Соня, – я примиряющее поднял ладони, – послушай меня, пожалуйста.
Она вызывающе вскинула подбородок и нетерпеливо заиграла носком ботинка.
– Ни летунов, ни скорпионов, ни монахов больше нет, – произнес я спокойно.
– Что это значит? – потребовала она уточнений.
– То, что ты и услышала, – начал злиться уже я. – Их нет, потому что я уничтожил их.
– Ты? – вскинутые брови.
– Я.
– Когда же? – она не поверила мне.
– Когда они напали на нас.
– И сколько летунов ты уничтожил? – сарказма в ее голосе было больше, чем любопытства.
– Всех, – ответил.
– Всех – это сколько?
– Не знаю, не считал. Несколько тысяч примерно.
– Сколько?! – у нее плохо получилось скрыть удивление.
– Скорпионов – чуть меньше, а монахов – вообще не считал.
Соня промолчала, опустив глаза.
– Не может быть, – тихо уронила она.
– Что именно?
Голубоглазая отодвинула стул и устало опустилась в него.
– Последнее время они не нападали таким количеством, – уже спокойней сказала она.
– Твари?
– Да.
Я неопределенно пожал плечами, откровенно не зная, что ей сказать, но этот жест не скрылся от ее глаз.
– Такой армадой они уничтожили бы базу меньше, чем за час. Просто смели бы нас.
– Ты уверена? – настала моя очередь удивляться.
– Абсолютно.
– Но подожди, – недоуменно начал я. – У вас же армия, авиация, бронетехника, пехота, в конце концов! Как монстры способны уничтожить укрепленный военный объект? Да вас и больше должно быть, гораздо больше!
– Как странно, – произнесла она, – что ты задаешь мне эти вопросы. Ведь ты должен прекрасно знать, как трудно уничтожить этих монстров, как они живучи, и как неохотно они погибают.
– Потому и задаю, что уверен в обратном, – ответил я ей. – Ты сама видела.
– Ах да… – Соня умолкла, продолжая смотреть на меня странным изучающим взглядом, в котором не было ни грана привычного тепла, и от которого мне вдруг стало очень неуютно.
– Это было так давно, – промолвила она, – что мне все чаще кажется, будто то, что было до войны – всего лишь сон, моя собственная выдумка, плод фантазии… Проходит сто пятьдесят лет, и тут появляешься ты… Ты, который погиб у меня на глазах… Кто ты? Призрак? Неупокоенная душа?! Ответь!
Что-то глухо стукнулось о столешницу. Я бы не удивился, если то была моя челюсть, но нет, это всего лишь очки выпали из моих враз ослабевших пальцев.
– Что? – потрясенно выдавил я. – Что ты говоришь? Я жив. Я не призрак и не привидение! Я сижу сейчас рядом с тобой!
– Я не знаю! – не сдержавшись, выкрикнула она. – Ты настоящий? Но как? Я своими глазами видела, как Учительница застрелила тебя!
– Этого не было… – и осекся, вспомнив предсказание Видящей о скорой смерти. Учительница… Марина Яковлевна… Значит, это все-таки она, а не Клаус…
Непослушными руками я «достал» сигарету и попытался подкурить от спичек, но они или выпадали из пальцев, или просто ломались, когда я слишком сильно бил ими о коробок. Наконец, у меня получилось, и я глубоко затянулся, задержал дыхание и с шумом выдохнул.
Кто она? Кто этот человек, сидевший напротив? У меня язык не поворачивался назвать ее девушкой, потому что не бывает девушек возрастом в сто восемьдесят лет. Где я? Каким образом я попал в это странное и страшное место? Я точно знал, что сейчас сплю, но меня окружала настоящая реальность, явь. Я был уверен в этом. Не могут людям сниться такие сны, не могут! Слишком много действующих лиц, слишком сложный сюжет, слишком знакомые твари, которых, кроме меня, может знать лишь один человек. В какой-то безумный миг мне вдруг пришло в голову, что я нахожусь в сне Клауса. Диком, сумасшедшем, но сне. Однако это не так. Во-первых, где он сам? Я не видел его, хотя неоднократно «созерцал». Соня, она настоящая, та самая, и люди вокруг – тоже. А во-вторых, я могу работать в полную силу. Ничто меня не сдерживает и не мешает, а это может означать только то, что я либо в собственном сне, либо в сне обычного человека, не Плетущего.
– Что? – переспросил я Соню, пропустив ее вопрос мимо ушей.
– Я спрашиваю, как ты это делаешь?
– О чем ты?
– Каким образом у тебя получается плести?
– Я Плетущий, разве ты забыла?
– Вообще-то, я тоже, – покачала она головой. – Я имею в виду, как ты работаешь здесь, в реальности? Во сне и я могу плести.
– Но ведь это сон, – я сделал рукой широкий жест. – Мой сон.
– Ты издеваешься? – недобро сощурилась она.
– Не понял.
– Какой сон??! – сорвалась Соня. – Это сон?! Это не сон! Это самая что ни на есть настоящая реальность!
– Успокойся, – попросил я, и она на удивление быстро взяла себя в руки. – Если это явь, как ты утверждаешь, как, по-твоему, я могу плести?
– Я не знаю, – Соня опустила плечи. – Я не знаю… Гад сначала тоже мог плести только во сне, пока… Но это было слишком давно, и я с трудом могу вспомнить то время и те события.
– Гад? Какие события?
– Скажи мне, – спросила вдруг она другим голосом, – ты говоришь, что сейчас спишь, и тебе снится этот сон, так?
– Верно, – подтвердил я.
– Ты знаешь, где в этот момент нахожусь я? Где… – она запнулась, – … где Семен и Клаус?
– Где Клаус, я не знаю, но очень хотел бы знать. Где находитесь вы с Семеном, я знаю очень хорошо.
– Где? – нетерпеливо спросила она.
