– Оружие на с-землю!
Тут я понял, почему он так шепелявит: у него зубов впереди не хватает. Ну я Калашников отцепил, на землю положил так аккуратно, а он снова спрашивает:
– Что в рюкзаке? В рюкзаке что, спрас-шиваю?
Я плечами пожал, че я ему все перечислять буду?
– Да всякое, – говорю.
– Еда есть? – орет.
– Есть, – отвечаю.
– Давай сюда!
Тоже мне командир нашелся! Но делать мне нечего, пока что он меня на мушке держит, не я его. Ну я рюкзак с плеч снял, на землю бросил и отошел в сторону. Че я ему, раб, чтобы еще и еду оттуда доставать? Если грабит, так пусть сам хоть что-нибудь сделает! Страха у меня почему-то не было, хотя шлепнуть он меня мог, я видел, как у него руки тряслись, когда он рюкзак в сторону оттащил, над ним присел да открывать его начал. А ружье под рукой держит. Момент такой для броска подходящий, но только и он ведь на меня поглядывает, могу и не успеть. Я тогда ни о чем таком не думал, что в человека стрелять нельзя, или что я реально его убить могу, просто он явно был готов меня угробить за еду эту. Как будто сам не мог отсюда уйти, да еды раздобыть!
Но в тот самый момент, когда он рыться в открытом ранце начал, из сумрака на него Жюлька метнулась. Двигалась она быстро и молча. С ног сбила, сама через него перепрыгнула, потом обратно вернулась, снова сбила, потому что он уже подниматься начал, на грудь лапами встала и зубы оскалила. А зубов у нее, – я вам уже говорил, – как у акулы! В горло вцепится, и все: смерть, считай, мгновенная. И только тогда она рыкнула. Он даже понять ничего не успел. Телохранитель, а не собака!
Я автомат поднял, к нему подошел, смотрю на него сверху. Здоровый. Ни в жизнь бы с этим детиной не справился!
– Что же ты, – говорю, – бестолочь, сам себе еду найти не можешь?
А он лицо в сторону от Жульки воротит, боится ее. Еще бы не бояться! Я помню, как она вот так на моей груди стояла и скалилась. Ничего хорошего.
– Убери, – говорит, – эту тварь с меня! – и как давай ругаться грязно, а потом и добавляет, – ради всего с-святого!
Ну и переходы у него…
Я его ружье поднял, магазин отсоединил, посмотрел, патроны вроде бы на мои похожи, ну я магазин в карман сунул, и как по книжке положено, затворную раму передернул. Патрон из затвора выпал. Ну я ствол в землю направил, на курок нажал да на предохранитель поставил. Так-то вернее будет. А патрон тоже подобрал. А потом – быстро я как-то все это сообразил, недаром говорят: жизнь учит, – по карманам его обхлопал, чтобы у него где-нибудь еще оружия не оказалось. И думаю: чего человека дальше мучить? Скомандовал:
– Жулька, фу! Ко мне!
А она на меня – ноль внимания. Как стояла, так и стоит, скалится, зубами то и дело щелкает в сантиметрах от его носа. Пришлось ее оттащить. Она поупиралась немного, но потом послушалась, у ног моих села, ну прям фотография: «Мы с Мухтаром на границе»! Но глаз с детины не спускает и за каждым движением следит. Ну а я повернулся, чтобы уйти.
– Айда, – говорю, – Жулька, нам тут не рады.
Но не успел я на десять шагов отойти, а он вдруг как закричит:
– Стой! Стой, пасан, не уходи! Я же так, пос-шутил вроде!..
Ну я к нему обернулся и говорю:
– От таких шуток в зубах бывает промежуток…
Я думал, он обидится и отстанет, а он сел на земле и опять зовет:
– Да не уходи же ты, я же просто боялс-ся, что ты меня убивать прис-шел!
– Ага, – отвечаю и еще несколько шагов обратно к шоссе делаю, – и потому сам меня чуть не грохнул. Спасибо тебе за это.
Ну он встать хотел, а Жулька тут остановилась, на него обернулась и так рыкнула, так что он опять на землю сел и нам вслед смотрит, и так растерянно говорит:
– Да откуда же я знал, что ты нормальный? Тут людей-то не ос-сталось. Одни мутанты бродят. Вдруг бы ты с-зомби был или демон какой с крыльями?
Тут я опять остановился и спрашиваю:
– Если ты так боишься, чего же костер запалил? Здесь и так все сгорело, значит, дрова откуда-то принес. Значит, за дровами ходить не боишься, а меня боишься? А я думаю, ты просто ловушку устроил, а сам сидел, ждал. Да че с тобой говорить? Пошел я.
А он опять встать пытается да на Жульку косится.
– А дрова тут рядом есть, – говорит, – в убежище. У меня тут под развалинами подвал старинный, там отс-сидеться можно. Там и водки, и вина с-завались, колодец прямо там есть, а вот еды нет с-совсем. Я уже два дня не ел ничего.
Ну тут я все понял, спрашиваю:
– Пил?
А он головой трясет.
– Пил, – говорит, – как темно стало, так пить и начал. Со с-страху.
А у меня тут мысль в голове возникла. Отче Евлампий тогда же сказал, чтобы я, как Маришку спасу, обратно не возвращался. Значит, какой-то другой дом искать надо. Может, этот подвал и послужит нам убежищем?
Ну тут я остановился, а потом спрашиваю:
– Подвал покажешь?
А он кивает так усердно. Как будто не он меня старше на десять лет, а я – его.
Короче, он ружье свое подобрал, встал, наконец, на ноги, я Жульку попридержал, чтобы она на него сразу не кинулась. А потом он вперед пошел, а я сзади, и Жулька рядом затрусила. А подвал, в самом деле, рядом оказался, с другой стороны от стены, у которой костерок горел. А на входе гермозатвор стоит, двери толстые. Снаружи все оплавилось, а внутри целым осталось. Мы вошли, я сразу налобный фонарь достал да включил, а чудак этот факел самодельный зажег и стал показывать, что у него там и как. Подвал был в самом деле старинный, наверное, наверху усадьба была раньше, а позже тут какие-нибудь казармы устроили или еще что-нибудь такое. А детина и говорит:
– Я здесь разнорабочим был. Тут санаторий для офицеров БНБ устроили. А это бункер для них оборудовали, там внизу много ходов есть, но я туда не лазал еще. А раньше тут барская усадьба была.
Прошли мы через несколько коридоров и комнат, один раз направо свернули, а после все прямо, а потом он дверь открыл и факелом мне светит, показывает:
– А вот тут, – говорит, – вина – море! Вон видишь в бутылках?
Я гляжу: а там точно – ряды бутылок на стеллажах лежат. Ну он внутрь этого винного погреба зашел, факел потушил и лампу стационарную зажег. Там возле двери пространство свободное было, с одной стороны топчан обустроен, с другой стол со стульями. А на полу по всей комнате какие-то знаки мелом нарисованы. Я сразу понял, что он так спасался от кого-то, кто ему тут мерещился, знаки на полу мелом рисовал. А он сразу к бутылкам прошел, взял одну и говорит:
– Вина хочешь? Тут всякого навалом! Вот, например, с-смотри – чилийское Бордо урожая 2013 года! Ты даже не представляешь, с-сколько такая бутылка с-стоит! Или вот: коньяк! Настоящий французский коньяк Курвуас-зье. С-страны уже нет, вся Франция под водой, а мы можем выпить то, что еще нашим отцам дал урожай две тыс-сячи двадцать с-шестого года!
