длинными передними конечностями ловко спускалась головой вниз по древесному стволу. Наверное, считала себя самой хитрой, до последнего пряталась на верхушке, чтобы коварно обрушиться людям на головы, а не топорно атаковать в лоб.
Но стрелам всё равно куда лететь: вперёд или вверх. Как и предполагал Грешник, против лука чёрные приматы совершенно беззащитны. Стальным наконечникам туго приходится только если в темя попадают. Да и то во многих случаях это приводит к смерти, а в остальных обезьяны зарабатывают оглушение, становясь лёгкой добычей копейщиков.
Лишь первый натиск новых антагонистов заставил напрячься. Случилось это в том самом месте, где наткнулись на останки людей из группы Краски. Тела не сохранились, только обрывки тряпья да велосипедный шлем указывали на недавнюю трагедию. Или местные обезьяны плотоядные, или какие-то падальщики поработали, но результат впечатлял. Не зная, не определишь, сколько человек здесь погибло.
Обезьяны как будто специально караулили именно там, будучи уверенными, что люди обязательно вернутся на место гибели сородичей. Как и макаки, горные сиаманги не напали сразу, едва завидев добычу. Сначала пронзительно орали издали, в чём им помогали болтающиеся под нижними челюстями горловые мешки. Благодаря этим природным резонаторам вопли разносились на километры. Сородичи, заслышав их, спешили на звук. И когда набиралось десятка два, приматы отважились наброситься.
И получили достойный отпор. Лук и арбалет успели достать нескольких до начала рукопашной схватки, ну а та начаться толком не успела. Самых прытких приняли на копья, остальные при виде нехорошего зрелища замешкались, вновь начали орать, пытаясь разжечь в душе пламя храбрости. Но вместо этого несли всё новые и новые потери от болтов и стрел.
Жалкие недобитые остатки отступили, но недалеко и ненадолго. Продолжая созывать сородичей, сиаманги нападали снова и снова, едва их численность доходила до полутора десятков или чуть больше. Интеллекта проанализировать результаты предыдущих схваток у них не хватало, или не было вожака, способного сдержать их жажду крови пока не соберётся действительно большая орава.
В какой-то момент приматам почти улыбнулась удача. Прямо с вертикальных скал, ловко цепляясь за камни, спустилась серьёзная группа. Почти два десятка обезьян, что вместе с вопящей внизу дюжиной составило приличные силы. Но сиаманги напали несогласованно. Отряд легко разгромил сначала большую группу, затем набросился на маленькую.
Народ, сильно напрягшийся поначалу, чем дальше, тем больше радовался. Никто ни царапины не заработал, зато заполучили несколько десятков контейнеров. Учитывая, что уровни сиамангов колебались от четвёртого до седьмого, добыча получалась приличная.
Обезьяны Грешника перестали волновать уже спустя несколько минут. Куда больше напрягала тропа, если это убожество можно так назвать. Приходилось пробираться через развалы камней, продираться через заросли, пропуская вперёд Люэня, чтобы тот расчищал путь своим мачете.
И расчищать приходилось столь часто, что клинок то и дело тупился. Спасибо, что ремонтных марок припасли достаточно, а пустых контейнеров здесь хватало. Наточить до идеального состояния – дело одной минуты.
Спустя час и полсотни истреблённых сиамангов группа забрела в такую чащобу, что здесь даже обезьяны не могли атаковать. Метались сверху, у макушек деревьев, визжали недовольно, бросаясь плодами, орехами и даже собственными экскрементами.
Спасибо, что для рубки растительности не требовался навык работы с мачете. Люэня начали подменять по очереди, в одиночку долго при такой работе не продержишься.
Зато дальше заросли начали резко сходить на нет, а скала слева стала вертикальной и всё ближе придвигалась к береговому обрыву, под которым среди валунов шумно пенились речные воды.
Обезьяны остались позади. Здесь им не разгуляться: деревья не росли, а скалы на удивление ровные, лишь местами причудливо изъедены водой. Даже ловким приматам по таким лазить некомфортно.
Километра два прошли по каменной полке шириной не больше пяти метров в самом раздутом месте, и сантиметров тридцать в самом узком. Слева так и тянулась гладкая скала, на которую не всякий альпинист заберётся, справа обрывалась высокая круча, под которой бурлила зажатая в узости река.
Противоположный берег здесь такой же, даже похожая полка с тропой просматривается. И расстояние до неё всего ничего, не больше семидесяти метров по прямой. Ущелье глубокое и очень узкое понизу. Сюда бы подвесной мост приспособить, весьма живописно должен смотреться.
Да только даже для этого сумасшедшего мира такая постройка будет смотреться неуместно. Сюда ни тропы нормальные не ведут, ни дороги. Смысл? Просто так? Ну а как тогда материалы доставлять, и кто станет выплачивать компенсации за гибель рабочих? Ведь что ни предпринимай, они то и дело будут разбиваться, или попадать под камни, частенько скатывающиеся со скал.
Никаких следов цивилизации в таком месте быть не должно.
Однако Грешник заблуждался.
Всё случилось неожиданно, в самый неудобный момент, когда люди расслабились. Крики обезьян к этому времени доносились издали, их источники остались позади. Причём доносились изредка. Или почти все приматы успокоились, или оказались настолько далеко, что за шумом реки их не слыхать. Последние полчаса никто не попытался напасть. Даже змеи пропали, ни одной не встретили. Из опасностей – только риск сверзиться с берегового обрыва, что при такой ширине тропы – запросто. Как раз очередное сужение миновали, где приходилось бочком протискиваться. После этого вздохнули спокойно.
И потеряли бдительность.
Очередной перегиб тропы, несколько шагов вверх, взгляд вперёд, и…
И Грешник остолбенел, уставившись на человека, застывшего в десятке метров впереди.
Молодой мужчина в свою очередь вытаращился на Грешника. Похоже, встреча и для него стала неожиданностью: замер, взгляд изумлённый.
Широченные тёмно-зелёные шорты, чёрные кроссовки, на поясе здоровенный нож, в руке небрежно сжимает короткое копьё, за спиной болтается стандартная мелкокалиберная винтовка, такие массово раздавались кастовым участникам на старте.
И песочно-камуфляжная майка с неровной кроваво-красной надписью.
«Бойня».
Замешательство Грешника и секунды не продлилось. Да, он действительно расслабился, но не настолько, чтобы надолго остолбенеть.
Сорвавшись с места, помчался на головореза, изготавливая гуань для колющего удара. Точнее, всем своим видом демонстрируя, что последует именно этот незатейливый приём, а не что-либо иное. При этом, пользуясь расширением тропы, чуть отодвинулся от скалы, мысленно умоляя Рыську сделать всё правильно.
Если девушка растеряется, придётся разбираться самостоятельно. А противник не ротозей, замешательство прошло, вон, как проворно отпрыгивает, угрожающе перехватывая копьё и разевая рот.
Разинутый рот – это никуда не годится. Это означает, что он сейчас закричит. Шестёрки Лорда поодиночке не ходят, за спиной копейщика можно рассмотреть, что тропа расширяется и дальше, вливаясь в широченную площадку, раскинувшуюся над береговым обрывом. И там виднеется краешек бампера машины, к которой прислонилась девушка, сосредоточено тыкающая пальцем в телефон. Она пока не видит ни Грешника, ни его
