Мы сидели и ждали сигнала. Морина должна пройти через лес и захватить укрепленную линию, которая разделяет остров на две части. Если ее преодолеть, дорога на город будет открыта, но наша задача не в этом. Бас должен захватить окопы и удерживать их до подхода основных сил.
Над лесом вспыхнула красная ракета, и сразу, у нас за спиной, загрохотали ружейные выстрелы.
— Вперед, — скомандовал я и мы бросились в деревню. Мы бежали молча, стараясь быстрее преодолеть несколько метров отделявших нас от построек. А в домах уже зажигался свет и скрипели открываемые двери. Впереди кто-то предостерегающе закричал, но было слишком поздно, мы уже вошли в деревню. Я немного отстал. Впереди вспыхивали короткие схватки. Варды выбегали из домов полуодетые и сразу падали мертвыми. Слева, в одном из дворов я услышал крик и выстрел, потом еще один. Молодой десантник в ужасе отшатнулся, я оттолкнул его и вошел в открытую калитку. Это был небольшой, выложенный камнем двор. Дверь в дом была открыта, в освещенном проеме стоял офицер. Он был без кителя, в сапогах и галифе, а в руках держал карабин. Одного из моих людей он уже застрелил. Десантник еще сучил ногами, но видно было, что он уже не жилец. Офицер перезаряжал оружие. Он увидел меня, замер, потом сунул патрон в патронник и лязгнул затвором. Он опоздал на несколько секунд. Я поднял руку с револьвером и выстрелил три раза. Первая пуля попала в притолоку двери, отколов длинную щепку, вторая пробила офицеру грудь, а третья попала в живот. Сначала он сел на пороге, удивленно глядя на меня, потом обмяк и тяжело завалился назад. Я перешагнул через тело, прошел коротким коридором и оказался в просторной комнате. На столе стояли пустые бутылки и грязная посуда, лежала офицерская планшетка. Я огляделся. Кровать, вешалка для одежды, маленький узкий шкаф, три стула, на одном висел китель с аксельбантами, в углу горой были свалены сети, рыболовные принадлежности и старый грязный брезент. Мне бросилось в глаза, что на столе стояли две чашки. Брезент слегка шевельнулся, и я выстрелил два раза. Патроны кончились и баек сухо щелкнул. Под брезентом пискнули и задергались. Я сорвал грязную тяжелую тряпку. Остановившемся взглядом на меня смотрел мертвый юнкер. Молодое безусое лицо было спокойно. Оружие лежало в кобуре. Я переломил ствол, вытряхнул стрелянные гильзы и вставил новые патроны. На юнкера я старался не смотреть. Я склонился над ним, из нагрудного кармана достал документы, вытащил из кобуры револьвер и сунул в карман галифе, из кителя с аксельбантами я тоже достал документы и взял планшетку со стола. Во дворе уже никого не было, лежал мертвый моринер. Я взял из рук вардовского офицера карабин, подобрал патронташ и вышел на улицу. Слева еще слышны были выстрелы. Ко мне подбежал десантник.
— Господин лейтенант, батарея захвачена.
Я не успел ответить, потому что справа между домами громыхнул взрыв ручной гранаты. Мы присели, спасаясь от осколков.
— Пошли, — сказал я и мы, пригнувшись, побежали вдоль улицы.
Десантники возились на батарее. Одну пушку уже заминировали и теперь колдовали над другой. Пожилой сержант засовывал в дуло заряд взрывчатки. Между станинами лежали два трупа, поодаль, возле бруствера еще один.
— Готово, — крикнул сержант.
Мы отбежали в сторону, и сержант запалил шнур. Я зажал уши. Все. Задача выполнена. Батареи больше нет. Громыхнуло.
На окраине деревни шел бой, но, когда мы туда добежали, все уже закончилось. Несколько домов горели. Варды пробовали отстреливаться из окон, но их забросали гранатами.
Я собрал людей. Из семнадцати человек осталось десять, из них двое были легко ранены. Мы помогли артиллеристам развернуть орудие и ушли в лес. С нами отправился корректировщик.
В овраге мы столкнулись с Солом. Хорошо, что от неожиданности никто не выстрелил. Идущий впереди моринер осветил фонарем целую процессию. Первым шел доктор, за ним санитары тащили раненного, и несколько легко раненых десантников шли сами.
— Что Вы здесь делаете, доктор? — спросил я.
Сол остановился, в свете фонаря было видно, что рукав его френча разорван, а лицо перемазано в грязи.
— Мне приказали развернуть в овраге полевой лазарет.
— Понятно, — сказал я, — Как там?
— Уже все. Закончили.
Мы попрощались, выбрались из оврага и углубились в лес. Рассвело и я приказал моринеру погасить фонарь.
Линия Мо смотрела сразу на две стороны, все оборонительные укрепления были построены таким образом, чтобы можно было отбивать атаки, как со стороны города, так и со стороны деревни. Окопы были выкопаны в полный профиль, имелись блиндажи и бомбардные гнезда.
Десантники отдыхали. Убитых уже убрали.
Часовой привел меня в штабной блиндаж. Командир с заместителем сидели за столом. В углу громоздились патронные ящики и стояло несколько, прислоненных к стене, вардовских винтовок.
Я доложил об уничтожении батареи, о потерях, передал Басу документы убитых офицеров и планшетку.
— Успели заполучить трофей? — неприязненно спросил Руг, указывая на доставшийся мне в бою карабин.
— Так точно, — ответил я, стараясь не замечать брезгливой улыбки.
— Ну, ну.
Бас достал из планшетки карты и документы, быстро просмотрел и отодвинул в сторону.
— Вы молодец, Бур. За отлично проведенную операцию объявляю Вам благодарность. Я буду ходатайствовать, чтобы Вас приставили к ордену. А теперь ступайте на позиции. Моринер-лейтенант Бад покажет ваш участок обороны.
Я не заставил просить себя дважды и поскорее ушел от господ командиров.
Бад занял позицию на правом фланге. У него тоже был блиндаж, только попроще. Он сидел на лавке и что-то ел из жестяной банки. На столе, сколоченном из досок, лежали трофейные консервы и галеты.
Я вошел, низко нагнувшись при входе, чтобы не удариться головой и, не дожидаясь приглашения, сел на лавку.
— Как все прошло? — с полным ртом спросил Бад.
— Нормально. Выпить есть?
— Запрещено особым распоряжение командира.
— Плевать.
Бад запустил руку под стол и достал открытую бутылку.
— Водка.
Я сделал несколько глотков прямо из горлышка, достал нож, вскрыл банку паштета из креветок и принялся жевать.
— Трудно пришлось? — Бад с пониманием смотрел на меня.
— Юнкера убил. Мальчишка совсем. Жалко.
Бад присвистнул.
— Не встречал еще юнкеров. Ладно. Или ты его или он тебя.
Он взял бутылку и сделал большой глоток.
Я достал из кармана револьвер юнкера и положил на стол.
— Подарок тебе, трофейный.
Вардовские шестизарядные револьверы высоко ценились в десанте. Они были мощнее, с более длинным стволом и разница в один патрон, наши были пяти зарядные, иногда оказывалась решающей. Бад взял подарок, повертел в руках и положил перед собой.
