– Прямо мысли читаете, товарищ лейтенант, – уважительно восхитился Стихарь. – Только что собирался.
– Кончай болтовню, докладывай.
– Вижу флот уйсов. Заметил с минуту назад. И тут же ваш вызов.
– Это точно они?
– Точно. Идут прямо на город. Под всеми парусами.
– Тебя заметили?
– Уверен, что да.
– Понял. Возвращайся.
– Товарищ лейтенант, разрешите…
– Не разрешаю.
– Да это абсолютно безопасно! Они ж как на ладони у меня! Снижусь на пару сотен метров, потоплю несколько, остальные сами развернутся и уйдут!
– Нам не нужно, чтобы они ушли.
– Не понял?
– Один раз мы им такой шанс предоставили, – ответил Велга. – Второго не будет. За свои действия надо отвечать. Вот пусть и ответят.
– Ага, – озадаченно пробормотал в рацию Валерка. – Теперь, кажется, понял. Возвращаюсь. Стоп. Товарищ лейтенант!
– Здесь. Что там ещё?
– Они разворачиваются!
Вероятно, Усгерик и Альфар разглядели, кто парит над ними, подобно орлу, и передали сообщение по команде. На флагштоки мачт взлетели вымпелы. Пронзительно запели сигнальные рожки, чей звук долетел даже сюда, на высоту. Матросы взлетели по вантам на мачты, управляясь с парусами. Гребцы налегли на вёсла. Валерка дал роботу команду остановиться. Рурик завис. Теперь сверху хорошо было видно, как парусники слаженно теряют ход и так же слаженно и одновременно, словно стадо гигантских морских млекопитающих неизвестной породы, которое подчиняется воле вожака, медленно разворачиваются на сто восемьдесят градусов.
Валерка не был моряком. Но даже он сообразил, что до этого флот айсов шёл при неблагоприятном ветре, а теперь, после разворота, будет двигаться гораздо быстрее.
– Товарищ лейтенант! – крикнул он по рации. – Им ветер теперь в корму будет дуть! Уйдут, гады! Разрешите, я им врежу так, чтобы по-настоящему обо…лись!
Велга молчал.
– Товарищ лейтенант! Саша!!
– Слышу, не ори, – ответил Велга. – Мы тут советовались. Давай, врежь. Разрешаю. Только без лихачества, понял? Медленно и методично.
– Есть медленно и методично!
В распоряжении Валерки Стихаря была «адова Хильда» и летающий, но не слишком хорошо управляемый робот. Плазменный заряд достаточно эффективен и на расстоянии в километр, но вот попасть с такого расстояния в движущуюся мишень весьма проблематично. И с шестисот метров тоже. И с пятисот. И даже с трёхсот. Особенно, если нужно беречь заряды, а стрелять приходится, сидя на сферическом боку робота, который хоть и старается висеть в воздухе неподвижно, но постоянно включает и выключает реактивные двигатели, чтобы удержать заданную высоту и курс. Поэтому неподвижно не получается. Пришлось снизиться до двухсот, а затем и до ста пятидесяти метров. С этой высоты Валерка выстрелил в корабль, который успел развернуться одним из первых и теперь старался, поймав ветер в бело-голубой полосатый парус, уйти подальше в море.
Первый заряд лишь вскипятил воду у правого борта. Валерка снизился еще на двадцать метров и выстрелил два раза подряд.
Второй заряд прошёл через палубу насквозь в районе юта и взорвался в трюме. Вверх и в стороны полетели обломки досок и крики. За борт – тела. Третий попал в самый центр, сломал по дороге мачту и поджёг парус. Корабль загорелся. Сухое дерево палубы плюс какой-то явно горючий материал в трюме вспыхнули и расцвели жарким огнём под жадным северо-западным ветром. Корабль остановился и начал медленно крениться на правый борт. Над волнами поплыл густой бело-серый дым и отчаянные крики айсов, которые в надежде спастись прыгали в воду и плыли к другим кораблям неподалёку. Зачарованный зрелищем Валерка опустился ещё ниже, и тут флот айсов ответил. С ближайшего корабля, который уже подбирал пловцов, хлопнуло сразу несколько арбалетных выстрелов. Тяжелые стрелы просвистели настолько близко, что Валерке показалось, что он учуял запах дерева, из которого они были выточены. А одна и вовсе чиркнула по металлическому боку Рурика, едва не задев ногу Стихаря.
– Отлично! – обрадовался Валерка. – Рурик, ещё вниз на пятнадцать метров!
Робот ухнул вниз, словно провалился в воздушную яму, и резко затормозил. Валерка выпустил один за другим сразу четыре заряда и крикнул:
– Вверх на двадцать метров!
Рурик рванул вверх. Как раз вовремя. Потому что уже до десятка стрел пронзили воздух в том месте, где только что висел робот.
А вот все четыре плазменных заряда достигли цели, и посмевший огрызнуться корабль вскоре скрылся под волнами.
Затем пришла очередь третьего, четвёртого и пятого.
К чести уйсов, они пытались драться. Корабли стремились увернуться от выстрелов, то неожиданно ускоряя ход, то тормозя. Лавировали с помощью парусов и вёсел. Отстреливались из арбалетов и луков.
Одной арбалетной стреле всё-таки удалось попасть Стихарю в левое плечо (от ранения спас боевой комбинезон), а другая, тяжёлая, полутораметровой длины, пущенная из стреломёта, со зловещим шипением прошла рядом с головой буквально на волосок, Валерка старался не опускаться ниже ста двадцати метров. И не зависать на одном месте больше секунды, много – двух. Боялся он не столько за себя, сколько за Рурика. Стрелы, выпущенные из луков, и арбалетные болты были для робота абсолютно безопасны (и для самого Валерки при условии, что не попадут, к примеру, в глаз). Но вот громадные стрелы, пущенные из станкового осадного стреломёта, при известной удаче и впрямь могли наделать неприятных дел. Так что Стихарь берёгся, насколько мог.
И бил, бил от души.
Он впал в тот боевой азарт, когда человеком, солдатом, воином овладевает лишь одно обжигающее, неутолимое, как страсть игрока к рулетке и алкоголика к выпивке, желание – уничтожить врага. Убить их всех, во что бы то ни стало. Всех, до одного. Пока стреляет верное оружие, руки не дрожат, целится глаз и не закончились боеприпасы.
Вот уже седьмой, а затем и восьмой корабли потеряли ход, задымили подожжёнными парусами, стали заваливаться один на левый, а другой на правый борт. Качались на волнах доски, обломки мачт и шпангоута, бочки и ящики, живые, погибающие и мёртвые. Кто-то шёл ко дну, кто-то продолжал барахтаться, кто-то, раненый, мучительно кричал от боли, а другой молил о помощи.
После восемнадцатого подожжённого корабля, который вспыхнул особенно ярко и очень быстро скрылся под водой, утянув за собой десятки айсов, Стихарь вдруг почувствовал, что больше не хочет стрелять. Вот не хочет и всё. Кончился завод. Алкоголик напился водки до рвоты. Игрока тошнит от одного вида рулетки. Баста! Навоевался!
К тому же тепловой индикатор, показывающий степень разогрева ствола винтовки, давно горел ярко-алым цветом, показывая, что охлаждение ствола не справляется, и оружию нужно дать отдохнуть.
