"У сноу нет никого кого бы он мог использовать против меня"
"Я удивлена что он просто не убил тебя" говорю я.
"О нет, это был пример. Человек, который покажет пример для таких молодых Финников, Джуанн и Кашемиров. Что может случиться с победителем который создает неприятности" говорит Хэймитч.
"Но он знал, что у него не было никаких рычагов воздействия на меня".
"Пока Пит и я не появились," говорю я мягко.
В ответ я не получила даже малейшего движения плеча.
Работа сделана, и нам с Финником ничего другого не остается, как просто ждать.
В Управлении мы стараемся заполнить мучительные минуты ожидания. Вяжем узлы. Раскидываем наш обед вокруг наших тарелок. Пытаемся отвести мысли от возможного обстрела.
Из-за опасности разоблачения, нет никакой связи с командой спасения.
В 15:00, в нужный час, мы тихо ждем позади комнаты, полной экранов и компьютеров, и наблюдаем как Бити и его команда пытаются доминировать на радиоволнах.
Его обычные короткометражные заставки заменяются блоком Я никогда не знал.
Большая часть моего интервью сокращается, достаточно показать, что я жива и все еще не сдаюсь.
История распутства Финика и окровавленный Капитолий становится сенсацией дня.
Что это, Бити усовершенствовал свои умения? Или специалисты в Капитолии слишком поражены рассказами Финника, чтобы отразить попытки выйти в эфир? В течении следующих 60-ти десяти минут, Капитолий поочередно ведет трансляцию их обычных новостей, Финника, и черных заставок. Но технические специалисты мятежников заметно доминируют, и к счастью сейчас держут полный контроль атаки на Сноу.
"Все, хватит!" говорит Битти, подымая свои руки вверх, уступая право трансляции Капитолию.
Он протирает тряпкой лицо.
"Если они не выбрались к этому моменту, то они все мерты."
Он поворачивается на своем стуле, чтобы увидеть реакцию Финника и мою на его слова.
"Все же это был хороший план, Плутарх показывал его тебе?" конечно нет.
Бити отводит нас в другую комнату и показывает план того, как команда, с помощью мятежников, попытается - попытались - освободить победителей из подземной тюрьмы. Похоже что нападение включает в себя газовую атаку через вентиляционную систему, прекращение подачи электроэнергии, взрыв бомбы в правительственном здании, в нескольких милях от тюрьмы, и последнее это прорыв в эфир. Битти доволен, что мы находим план нападения очень запутанным, так как наши враги его тоже не смогут проследить.
"Как твой трюк с электрической ловушкой на арене?" спрашиваю я.
"Именно так. И посмотри как отлично это сработало?" говорит Бити.
Ну...не очень, я думаю.
Финник и я стараемся держаться в зале Управления, так как первые известия от команды спасения будут известны именно здесь, но нас выгоняют, потому что ведется очень серьезное военное мероприятие. Мы отказываемся покинуть Управление и закончить тем, что мы ждем новостей в комнате с колибри. Вязание узлов. Нет слов. Тик-так. Это часы. Не думай о Гейле. Не думай о Пите. Вязание узлов. Мы не хотим ужинать. Пальцы ободраны и кровоточат. В конце концов Финник сдается и принимает сутулую позу, ту, которую он занял, когда напали сойки-говоруны. Я сделала свою миниатюрную петлю. Слова "Виселицы" проигрываются в голове. Гейл и Пит. Пит и Гейл
"Финник ты сразу влюбился в Энни? " Спросила я.
"Нет. "
Проходит много времени прежде, чем он добавляет, "Она завладела мной."
Я заглядываю к себе в душу, но в настоящее время единственный человек, которой завладел моими мыслями это Сноу. Уже должно быть полночь, и возможно уже наступил следующий день, когда Хеймич резко открывает дверь.
"Они вернулись. Им нужна медицинская помощь."
Из моего рта вырывается море вопросов, но от обрывает меня : "Это все что я знаю".
Я хочу бежать, но реакция Финника настолько странная, как будто он потерял способность передвигаться. Я беру его руку, и веду его, как маленького ребенка. Через Управление Обороны в лифт, который доставляет нас в больничное крыло. В этом месте стоит невероятный шум от распоряжений докторов и раненых которых везут через комнаты. Мы замечаем изнеможенную молодую девушку с выбритой головой без сознания, которую везут на каталке. На теле ушибы и медленно сочащиеся струпья. Джоанна Мейсон. Кто фактически знал тайны повстанцев. И по крайней мере одна была обо мне. И вот как она поплатилась за это. И вот как она поплатилась за это.
Через дверной проем я мельком вижу Гейла, раздетого до пояса, пот течет по его лицу, в то время как доктор удаляет длинным пинцетом что-то из-под лопатки. Ранен, но жив. Я зову его, двигаюсь к нему, пока медсестра не подталкивает меня обратно, не разрешая мне пройти.
"Финник!" Что-то между воплем и криком радости.
Прекрасная, несколько потрепанная молодая женщина - темные запутанные волосы, глаза цвета морские волны - бежит к нам завернутая в простыню.
"Финник!" И вдруг, ни на что в мире не похоже как эти двое рассекают пространство, чтобы достичь друг друга. Они сталкиваются, обнимаются, теряют равновесие, и в конце концов падают на стену, где и остаются. Цепляясь за это мгновение. Это не передать словами. Муки ревности поражают меня. Ни к одному из них, а к их уверенности. Никто не может сомневаться в их любви.
Боггс, выглядит немного потрепанным, но он не пострадал, находит Хеймитча и меня.
"Мы всех достали от туда. Кроме Енобарии. Но так как она из Второго, мы сомневаемся, что ее вообще удерживали. Пит в конце коридора. Эффекты от газа только начал проходить. Тебе следует быть здесь, когда он проснется."
Пит. Жив и здоров, может быть не очень здоров, но живой и здесь. Подальше от Сноу. В безопасности. Здесь. Со мной. Через минуту я смогу дотронуться до него. Увижу его улыбку. Услышу его смех. Хэмитч улыбается мне.
"Ну, заходи," говорит он.
У меня немного кружится голова. Что я скажу? О, кого интересует, что я скажу? Пит будет рад , независимо от того, что я делаю. Он, вероятно будет целовать меня в любом случае. Интересно, если я буду чувствовать себя как после тех последних поцелуев на пляже на арене, те о которых я не смогла позволить себе думать до сих пор. Пит уже не спит, сидит на краю кровати, изумленно наблюдая за тем, как три врача проверяют его глаза с помощью фонарика и меряют пульс. Я разочарована, что мой лицо он не увидел первым. когда проснулся, но он видит его сейчас. Черты его лица выражают недоверие и что-то более глубокое. Я не могу найти себе место. Желание? Отчаяние? Конечно, и то и другое, поскольку он отталкивает докторов, вскакивает с кровати и идет ко мне. Я бегу к нему с широко раскрытыми руками - обнять его. Его руки дотрагиваются до меня и я думаю, что он хочет потрогать мое лицо. Мои губы только формируют его имя, когда его пальцы хватают меня за горло….
