— Тридцать девять зим, вождь, — кивнул орк.
— Бом! Гым! Вам сколько?
— Э-э-э, шестнадцать, — ответил Гым.
— А мне… эээ… сколько же… — задумался Бом.
Брат дал брату подзатыльник и гаркнул:
— Мы в один день из мать вылезать!
— И значит сколько?
— Тупой ты, Бом. Я первый лезть — мне шестнадцать. Ты второй, значит меньше… эээ… пятнадцать. Понял?
— О-о-о!
Вот так мое мировоззрение на мир, женщин и орков перевернулось кверху пиздой. Орки — долгожители. А умирают до двадцати лет в восьмидесяти процентов случаев. Кая, выглядящая на семнадцать лет орчиха, оказалась возрастом в полвека. Я, считай, трахал женщину, годящуюся мне в мамочки. Воу-у-у.
— А сколько вы всего живете? — спросил я Джыра.
— Не знаю вождь, — пожал он плечами, завязывая мне руки хитрым узлом. — Самому старому — два века и одиннадцать зим. Первый шаман «На костях идущих» Жмыхр-Одар. Других не знаю.
Орки опасны. Сильные, плодовитые, долгоживущие. Если раскрыть их потенциал, они сотрут весь мир в порошок. Но их кто-то сдерживает. Отнял магию и ум. Сделал их животными и тупыми дикарями. Но кто?
— Ну вот, — встал с колен Джыр. — Теперь даже не шевельнешься, вождь. Я на Боме проверял.
— Да, вождь, так быть! — гордо выпятил грудь один из братьев.
Я решил убедиться в его словах. А ведь действительно. Словно в ванне с застывшим супер-клеем. Даже мышцы тяжело напрячь.
В щеку мне что-то уперлось. Длинное…
— Аша! — крикнул я. — Хватит тыкать в меня палкой!
Близнецы на небе медленно и верно наливались розовым и голубым огнями. Росли, становились больше, ярче. Тьма покрыла лес. Нас спасал только свет от костра. Тело стало затекать и болеть.
— Кая, — позвал я орчиху. — Почеши нос, пожалуйста.
— Опять?
— А я виноват, что ли?!
Это я еще стесняюсь сказать, как у меня «клапан давит». Развязываться-то уже поздно. Не дай бог оборотень просрется, а мне потом за него отдувайся. Чертова реальность!
В животе забурлило. Да, это первые признаки. Теперь понимая, что это не понос, а преображение в благородного волка, я стал внимательнее прислушиваться к своим ощущениям. Тело покалывает, ноет, словно повышается температура. Холодок по спине плавно распространялся по всему телу. Когда станет холодно — начнется. Я уже знал.
Все ждали, затаив дыхание. Лагерь нервничал. Даже Бом и Гым перестали ковыряться в носах, засопели, нагло вглядываясь мне в глаза.
— Слушай, Гым? А давай его стукнем?
— Я, блять, вам стукну!
Минуты и секунды шли долго. И чем холоднее, тем страшнее мне становилось. В первый раз было неожиданно, а сейчас я все понимал. Одно только представление, как тело деформируется, обрастает мехом, а разум проглатывает тьма, заставляет булки каменеть.
А потом произошло одновременно несколько вещей.
Сначала я увидел, как напряглись эльф и кентавр. Они оба ухватились за луки и стали целиться куда-то во тьму. Джыр среагировал мгновенно, ухватился за топор. Бом и Гым не отставали. Тупые, но опытные.
Параллельно с этим я стал превращаться. Боль была настолько дикой, что я мечтал побыстрее ебнуться в обморок. Где там знаменитый болевой шок? Сосредоточиться на происходящим вокруг я мог с большим трудом.
— Аша! — не отрывая взгляда от лесной тьмы, зарычал Джыр. — Кто?! Я ничего не вижу?!
— Они пришли.
— Кто? Кто пришел?! Аша?!
Я уже не понимал, что происходит. Или не хотел понимать из-за боли. Последнее, что я почувствовал — чья-то рука на своем плече. Моя зеленая морда менялась, но я заставил себя поднять голову. Темный эльф Эльдарион смотрел на меня изумрудными глазами. Аша прикрывала нас своим лошадиным телом, заслоняя от неведомых тварей во тьме.
Я все понял.
Темная и зеленая жидкости поменялись местами. Практически идентичные кувшины не растеряли в пространстве ни крупицу энергии. Мы поменялись. Часа на два-три. Потом жижа закончится. Но зачем? Почему?!
Да и не в этом проблема. Я не могу позволить умереть эльфу-оборотню — это убьет и меня. Он этого не знает, но от этого не легче. Черт, неужели придется ставить «респаун» в безмолвном теле?
Кентавряша посмотрела на меня-эльфа, потом на него-орка, и кивнув, отошла в сторону, так и не опустив лук.
Зрение и умения темного эльфа сразу распознали угрозу. Я увидел их. Нас окружили существа неимоверной дикости и силы. Они мелькали от дерева к дереву, царапая древесную кору и оставляя борозды на земле длинными когтями. Я видел страшные животные морды. Пасти пускали слюну и глаза сверкали ненавистью. Волки и медведи, схожие по телосложению с людьми или эльфами, но отлично пользующиеся лапами-руками при передвижении.
Оборотни. Один, два, три, четыре… Я не мог их сосчитать. Даже глаза эльфа не успевали за такой скоростью. Они уже были перевоплощенными. Но как? Когда успели?!
Элик в теле Края продолжал скулить и выть, превращаясь в зверя. Часть этой боли передавалась и мне, но было терпимо. Главное, что Джыр не соврал. Путы на этот раз были крепки.
«Что за?» — охренел я про себя.
Неправильный я Леголас. Руки начали трястись. Это очень страшно! ОЧЕНЬ! Я однажды был в окружении бездомных собак и чуть не обгадился, а тут… В дремучем лесу со стаей озлобленных оборотней. Они приближались.
— Они пришли на запах, — сказала Аша — В момент превращения. Сильный запах… наверное, еще с того раза… выжидали.
Волчьи глаза сверкнули совсем рядом…
Кентавряша выхватила нож из-под моего пояса. Я вопросительно посмотрел на нее в безмолвном «какого хрена ты делаешь?». Аша промолчала, нагнулась на передних копытах и стала развязывать эльфа-орка-оборотня.
— Пфр-хррр?! — зафырчал я в ужасе. Как же неудобно без языка.
Первый зверь выскочил из тьмы, блеснули когти и топор Бома. Искры, орк пошатнулся. Оборотень снова скрылся во тьме.
— Они играют! — зарычал Джыр. — Загнали в угол!
Я требовательно положил руку на рукоять кинжала, уже перерезавшего один оборот веревки. Пальцы Аши были холодны, как лед.
— Эльф сможет… — зашептала Аша, отводя мою руку в сторону. — Его душа цвета природы… Цвета зверя… Он сам захотел…
Хватило еще одного разреза и путы стали расходиться и рваться под неудержимой силой эльфа-орка-оборотня. Он рычал, выл и дергался, срывая с себя оковы. Освободившись, рыжий зверь встал на задние лапы и завыл на близнецов. Нам конец.
— Вождь! — гаркнул Джыр. — Становись за спину! Стреляй!
— Ты… не забудь… — гортанно и ужасно неприятно прорычал Элик в обличие волка. — обещал… мне…
Рыжий оборотень был разумен. Мог говорить и смотрел на меня умнейшими глазами Эльдариона…
«А не пойти бы вам всем в жопу со своими геройскими замашками, а?!» — подумал я, вставая за широкую спину.
Злые звериные морды стали показываться на свет. Скалясь, гримасничая, пуская слюну, они давили нас, заставляли бояться. Прощупывали слабые места.
А вот и первый!
Я прицелился из лука, четко осознавая, как это делается. Пальцы предательски отдавались дребезжанием по тетиве.
Выстрел.
Стрела пролетела в метре от волчьей морды. Я имел навыки эльфа, но не его концентрацию и холодность. Черт!
Спровоцированный оборотень бросился на Джыра. И сразу же получил стрелу вбок от Кентавряши. Но только не обратил на нее никакого внимания. Он не успел добраться до орка. Элик перехватил его. Было видно, что размеры их очень отличаются. Наш — в разы больше. Наверное, потому что произошел от крупного орка. Недолгий бой, и набросившийся на нас зверь задыхается собственной кровью с перегрызенной глоткой.
На это лес ожил воем ненависти.
Я ошибся. Их было не один-два-три…
Их были десятки…
Глава 21. Грэн Арелья
Оборотень с разорванным горлом не сдох. Когда рана затянулась, он вскочил на лапы и в два прыжка скрылся в лесной тьме. И с такими противниками мы должны сражаться? Это невозможно…
Хохот!
Меньше всего ожидаешь в таком положении услышать смех. Неудержимый, безумный и холодный одновременно. Он доносился со всех сторон, заставляя эльфийский стручок плотнее прижаться к желудям.
